История вычислительной техники в лицах - Борис Николаевич Малиновский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вероятно, не случайно и В.М. Глушков в последние девять дней, когда еще был в сознании, продиктовал дочери свою исповедь. Мне думается, что по этой же причине так охотно делились со мной воспоминаниями Б.И. Рамеев, И.Я. Акушский, Н.П. Брусенцов и другие ветераны вычислительной техники. Судьба, не раз подвергая испытаниям словно хотела, чтобы и я убедился в справедливости мысли великого писателя.
В 1939 году меня, студента первого курса Ленинградского горного института, как, впрочем, и остальных моих сверстников, мечтавших о высшем образовании, что в то время ценилось выше всяких материальных благ, призвали в армию, поставив под вопрос заветную мечту. Через два года, когда ждал демобилизации и уже грезилось возвращение в институт, началась Великая Отечественная война… В первых рядах сражающихся оказалась молодежь — солдаты, сержанты, лейтенанты. Именно они находились в непосредственной близости к врагу и понесли невосполнимые потери. Я оказался в числе счастливчиков, оставшихся в живых, а старший брат-танкист — среди тех, память о которых хранят тысячи братских могил на полях бывших сражений… Ордена Отечественной войны I и II степени, снятые с его гимнастерки, несколько фотографий да письма с фронта хранятся как дорогие реликвии в нашей семье…
Ознакомившийся с предыдущими главами читатель, вероятно, заметил, что я не забывал у всех моих героев отметить участие в войне и, надеюсь, правильно понял меня, — ведь в книге идет речь о первых послевоенных десятилетиях, о жизни и творчестве людей, так или иначе опаленных войной.
На мою долю досталась не самая тяжелая и не самая трагическая частица Великой войны, но для меня она самая близкая, навсегда осевшая в памяти, оставившая отметины на теле…
Пятьдесят послевоенных лет записали в моей памяти другие страницы, связанные с учебой, семьей, Национальной академией наук Украины, где прошел путь от аспиранта до члена-корреспондента НАН Украины. Первые два десятилетия (50-е и 60-е гг.) работал очень много, не жалея сил, времени, здоровья, получая огромное удовлетворение от результатов своего труда. Именно в эти годы появился первый опыт, создавалась первая в стране полупроводниковая управляющая машина «Днепр», был организован ее серийный выпуск, разработаны и запущены в эксплуатацию многочисленные системы автоматизации технологических процессов, сложных экспериментов.
Третье десятилетие прошло спокойнее, хотя тоже приходилось «выкладываться». Помогали появившийся опыт, авторитет, завоеванный коллективом института за прошедшие годы. Последние же два десятилетия — они еще не закончились — сопряжены с разочарованием. Затраченная мной энергия, стремление сделать как можно больше полезного не соответствовали достигнутым результатам. Они могли быть значительно весомее, если бы не — многие возникшие в эти годы препятствия на пути научно-исследовательских разработок и, особенно, при передаче их результатов в промышленность.
Однако было бы несправедливо из-за трудностей последних лет чернить все прошедшее, что теперь стало почти нормой. История человеческого общества, в том числе история развития науки, должна быть максимально правдивой, поскольку это не только взгляд в прошлое, но и путеводитель в будущее, который необходимо хорошо изучить, понять причины взлетов и падений, чтобы найти верный путь дальнейшего развития.
С этой точки зрения годы славного, хотя и не простого становления и первоначального развития цифровой электронной вычислительной техники в СССР, биографии ее замечательных творцов должны стать непременной частью истории вычислительной техники.
Мне очень дорого то время, те люди, и я надеюсь, что они запомнились и читателям.
В начале книги я упомянул о том, что, находясь в больнице после инфаркта, попытался написать о себе, о самом главном, что сделано мною за послевоенные годы. Получилось нечто вроде «дневника», в котором я отмечал состояние здоровья, свои мысли и записывал то, что мог вспомнить о своем пути в науке, в том числе о годах создания и внедрения управляющей машины «Днепр».
Эту небольшую часть своего «дневника» я решил поместить в книге как еще один штрих, дополняющий ту часть «исповеди» В.М. Глушкова, где он рассказывает о «героическом периоде» становления Института кибернетики (тогда Вычислительного центра) НАН Украины. Итак…
Сегодня — 21 ноября 1988 г. Последний день моего лечения в больнице. С 3-го сентября, когда случился инфаркт, прошло 2 месяца 18 дней. Завтра, 22-го, отправят в санаторий «Жовтень» под Киевом на реабилитацию.
День памятный: 47 лет назад на берегу Волги, недалеко от Калинина, меня ранило. Осколок попал в правое плечо, спереди, прошел совсем рядом с сонной артерией и выскочил, пробив правую лопатку. «Счастливы, молодой человек! — сказал мне врач в санбате. — Еще чуть-чуть — и сонная артерия была бы перерезана. Вас сюда не довезли бы».
Когда случился инфаркт, врачи не были уверены в счастливом исходе. А если бы утром 3 сентября поехал на садовый участок — а уже собрался, несмотря на плохое самочувствие, — то, может быть, обратно вряд ли довезли.
А в то время, о котором пишу свои воспоминания, я был полон сил, неуемного стремления хоть что-то сделать в науке. И не ради какой-то корысти, будущих званий — об этом не думал. Вероятно, в человеческой природе заложено стремление деятельности — оно мной и руководило.
В конце лета 1956 г. мне позвонил Б.В. Гнеденко:
— Приезжайте ко мне на квартиру, хочу познакомить вас с новым заведующим лабораторией!
Он прислал за мной машину, и я быстро добрался из Феофании в Киев.
В кабинете Бориса Владимировича, директора Института математики АН Украины, в состав которого входила наша лаборатория, сидел молодой человек в очках. Борис Владимирович представил ему меня, тогда парторга лаборатории, и попросил отвезти нового заведующего — математика, доктора физ. мат, наук Виктора Михайловича Глушкова в лабораторию. Сам он был, очевидно, занят.
Приехали в обеденный перерыв. Зная, что в лаборатории пусто, я повел Виктора Михайловича на спортивную площадку. Там шло задорное волейбольное сражение. Мы постояли, посмотрели. Мне показалось, что Виктор Михайлович чувствовал себя стесненно. С кем-то я его знакомил, но с кем — уже не помню.
С первых дней его прихода активизировались научные семинары. В то время кибернетика только-только получила первое