Неучтённый - Константин Муравьёв

Леита быстро разделась и с моей помощью забралась в бокс. Закрывая его, я всё-таки не выдержал и погладил её по щеке, коснулся пальцами её губ и, боясь спугнуть мгновение, стараясь сделать это как можно более нежно, коснулся бархатистой кожи её груди и плавно повел рукой вниз по ложбинке, погладил её такой мягкий и одновременно упругий животик и уже двинул свою, такую нетерпеливую руку вниз, когда Леита накрыла её своей.

Я смотрел на ее идеальное, стройное тело. Волшебные, тёмно-фиолетовые океаны глаз манили меня.

Она молча помотала головой, а потом тихо, но твёрдо произнесла:

– Нет. – При этом, взяв мою руку в свои ладони, сначала поднесла её к своей груди, дав мне ощутить бешеное биение её сердца, а затем к своим покрасневшим и немного влажным губам. Она нежно коснулась ими тыльной стороны моей ладони, а потом, отпустив её, добавила: – Я тоже этого хочу, но нельзя. – И сразу отвлекла: – Не забудь включить комплекс.

И самостоятельно закрыла его крышку.

Мне не оставалось ничего другого, как запустить в работу медицинский комплекс.

«Что же всё-таки происходит?» – всё спрашивал я себя, залезая в тренировочный армейский комплекс.

Через три дня мы без происшествий подлетали к планете Ркута.

За это время я ещё больше осознал, что совершенно не понимаю Леиту, но, тем не менее с каждым днём всё сильнее привязывался к ней с её странным поведением и необъяснимыми поступками.

Я понял, что влюбился в неё, и очень сильно. Раньше со мной такого не происходило, так что сравнивать мне было не с чем. Но по ощущениям и тому, как я для себя это представлял когда-то давно, те чувства, что я испытывал к девушке, ничем иным быть не могли. Про что-то другое думать не хотелось.

Наши отношения так и остались на этой непонятной эфемерной черте, когда мне можно смотреть, но лучше не трогать. Хотя иногда были и исключения.

Учёба моя, как и Леиты, тоже не стояла на месте. Но об успехах девушки я ничего сказать не могу, она не делилась, а я особо и не спрашивал. Я же эти двадцать четыре часа обучения, что образовались у меня за прошедшие три дня, потратил на изучение всех оставшихся восемнадцати баз знаний до восьмого уровня.

И теперь в моём личном списке значилась двадцать одна такая база, это – «Анализ техники и моторики боя», «Боевое пилотирование», «Боевая медицина», «Бой», «Выживание», «Инженер», «Кибернетика», «Маскировка и проникновение», «Математика», «Навигация», «Пилот крупнотоннажных кораблей», «Пилот малых кораблей», «Пилот средних кораблей», «Робототехника», «Ручное стрелковое оружие», «Сканер», «Специализированное компьютерное оборудование», «Специализированные стили боя», «Стрелок», «Тактик» и «Техник».

Тренировки в связи с ростом уровня изученных мною баз тоже не остались без изменений. Тренажёр выдал рекомендации увеличить длительность утренних занятий на один час. Их интенсивность и сложность выросла в несколько раз по сравнению с тем, что я проделывал в начале полёта. Но, как это ни странно звучит, большая сложность и нагруженность занятий только раззадоривали меня и тренировки уже престали казаться теми страшными пытками, при воспоминании о которых стыла кровь и деревенели мышцы, а перешли в разряд необходимых, но сложных тягот, которые нужно преодолеть. В голове прочно поселилась мысль, что то, что меня не убьёт, сделает только сильнее. И я в это стал даже верить.

Правда, я не видел реального результата всех своих новоприобретённых знаний и умений. Они были, но лежали во мне мёртвым грузом. Я использовал только сотую часть всего того интеллектуально-физического багажа, что успел получить.

Но так казалось только мне.

«Вот мы и на планете, о которой говорил Алексей».

Когда Леита произнесла про себя его имя, на душе у неё потеплело. Она с непонятным для себя трепетом вспоминала три дня полёта. Тот сонм чувств, что охватывал её в его присутствии, не мог быть только следствием их родового заклятия, было в этом и что-то большее.

Раньше она ни от подружек, ни даже от Адрианы никогда не слышала ни о чём подобном. Постоянная потребность быть рядом с ним, дразнить его, видеть его желание и обожание. Самой греться в тех тёплых волнах, что исходили от человека.

Но главное было не в этом, – девушки-аграфы никогда не воспринимали людей как своих партнёров. Она не знала ни одного такого случая. Друзья, знакомые, для некоторых – забавные зверюшки – это да, но не партнёры, тем более – семейные и любовные узы.

И поэтому она была на распутье. С одной стороны, она чувствует, что её тянет к нему, но с другой – она аграф, а он человек.

Она, конечно, слышала о дамах из общества, любящих эксперименты и разнообразие, и некоторые даже специально летали в Содружество, чтобы это разнообразие получить. Но никогда эти эксперименты не перерастали во что-то большее.

Леита же относилась к Алексею как к своему мужчине. Вернее, она уже практически воспринимала его как своего мужа. Осталась одна небольшая формальность, которая и удерживала её от близости с ним.

Ей было важно услышать мнение семьи, особенно матери. Она знала, что та не будет против их отношений, но девушка хотела получить её благословение.

Но главное, ей нужно было знать, примет ли их род ещё одного нового члена, или ей придётся уйти в семью своего названного мужа.

И поэтому ей обязательно нужен был совет, как поступить. Она понимала, что уже давно определилась в своих чувствах, но теперь должна понять и свои действия.

«Нужно подождать», – останавливала она себя и довольно часто – его.

И пока это у неё получалось.

А ещё он разрешил называть себя Алексей, Лёша, Лёха. Как ей понравится, только не сокращать его имя до Алекс, оно ему почему-то не нравилось. Но именно этот вариант был ближе всего Леите, так как в имперской истории на заре её становления был один очень неординарный полководец с похожим именем.

Ей было удивительно знать, что у кого-то может быть несколько имён и он не сотрудник какой-нибудь разведки. Но Алексей сказал, что это сокращения от его полного имени и она может пользоваться любым из них.

– Хмурая какая-то планета, тебе не кажется? – спросил я у Леиты.

– Сложно ожидать чего-то другого в системе, где давно потухла звезда и тебя окружает вечная мгла, – ответила девушка.

– Скорее – тьма, – поправил я девушку, вспомнив о своей знакомой, которая не дала мне сойти с ума.

Распределив обязанности и направления облёта территории поиска, мы разлетелись в разные стороны. Леита улетела на своём отремонтированном истребителе, я же остался на корабле, удалённо осуществляя корректировку и контроль результатов, приходящих с двух других истребителей, и одновременно прочёсывая последнее, четвёртое направление.