Мисс Пим расставляет точки. Мистификация - Джозефина Тэй

ринга весьма довольный собой: все-таки ему удалось, притворившись, что он не видит сурового взгляда судьи, который готовился снять его с ринга, заставить жеребца взять ненавистное препятствие.

Шестой номер получил два штрафных очка, седьмой — два с половиной.

— Номер восьмой, на ринг, — объявил судья. Джейн вздрогнула и взяла Беатрису за руку. На этот раз Сандре не было нужды придумывать драматические осложнения: открыв рот и совершенно забыв о своей персоне, она напряженно смотрела на ринг.

Тимбер уступал Райдингу Лайту в опыте соревнований, в автоматизме и мощи движений. Его надо было направлять. Удастся ли им победить Райдинга Лайта, который безупречно взял все препятствия, кроме одного, зависело столько же от Саймона, сколько и от жеребца. Брету показалось, что у Саймона побелели скулы. Для него это был вопрос самолюбия: он должен отобрать приз у девчонки, которая посмела подложить ему свинью, выступив против его ненадежной лошади на уже зарекомендовавшем себя победами жеребце, которого ей не надо было ничему учить.

У Тимбера был несколько удивленный вид. Он как будто хотел сказать: «Но я же все это сделал!» Увидев препятствия, он насторожил уши, потом вопросительно ими дернул. Ему уже не было так интересно, как в первый раз. Однако он послушно поскакал к первому препятствию и легко взял его. Брету казалось, что он слышит, как рядом колотятся сердца членов семейства Эшби. Его сердце, во всяком случае, колотилось очень громко, почти заглушая духовой оркестр. Сандра закрыла и рот, и глаза и, похоже, возносила мольбы к Всевышнему. Она открыла глаза, когда Тимбер блестящей черной лавиной переливался через белый барьер, и проговорила: «Спасибо тебе, Боже!». Оставались только стена и канава с водой.

Когда Тимбер повернул в конце ринга и направился к стене, порыв ветра сдул с головы Саймона шляпу, которая покатилась по земле позади лошади. Брету показалось, что Саймон этого даже не заметил. Даже Тони Тоселли не был так сосредоточен во время своего выступления. Было очевидно, что для Саймона сейчас на всем свете существует только он сам, вороной жеребец и препятствия. Нет уж, Саймон не позволит никому — никому! — позариться на то, что по праву принадлежит ему.

Весь опыт верховой езды, все, что Саймон узнал с тех пор, как в возрасте двух лет он впервые сел на пони, все было направлено к одной цели — благополучно перепрыгнуть стену. Тимбер не любил глухие препятствия.

Жеребец уже скакал по направлению к стене, когда с трибуны на ринг с бешеным лаем вылетел фокстерьер и бросился вдогонку за шляпой Саймона. Как футбольный мяч, запущенный могучим ударом, собака промчалась перед самым носом у Тимбера. Тот в ужасе шарахнулся от белого комка.

Сандра опять закрыла глаза и воззвала к Всевышнему. Саймон старался успокоить Тимбера, послав его еще раз по кругу и похлопывая по холке. Тем временем собаку убрали с ринга и вернули ее владельцу (который жалостливо сказал: «Бедняжка, чуть тебя совсем не затоптали!»). Саймон терпеливо ждал, чтобы Тимбер успокоился, хотя истекали последние секунды. Он, конечно, знал, что его время идет на убыль, что эпизод с фокстерьером считается исчерпанным и его шансы на победу уменьшаются с каждой секундой.

Брет и раньше поражался самообладанию Саймона, но на этот раз он превзошел себя. Как ему, наверно, хочется послать коня на препятствие. Но Саймон знал, что с Тимбером нельзя рисковать. И он жертвовал секундами, чтобы дать лошади лишний шанс.

Затем, видимо, рассчитав оставшееся у него время с точностью до доли секунды, Саймон послал взмыленного, но успокоенного коня на препятствие. Перед самым прыжком Тимбер слегка замедлил бег.

Саймон не шелохнулся в седле.

Предоставленный сам себе, вороной сосредоточился и, поджав ноги, перебросил себя через ненавистную стену. Затем, радуясь, что самое трудное позади, весело помчался к канаве с водой и взмыл над ней, как огромная черная птица.

Саймон победил.

Джейн отпустила руку Беатрисы и вытерла ладони скомканным платком.

Беатриса пожала локоть Брета.

Трибуны ревели.

Когда они затихли, Сандра вдруг сказала с видом человека, вспомнившего о неприятной обязанности:

— Ой! Я обещала все свои карманные деньги!

— Кому? — спросила Беатриса.

— Богу, — ответила Сандра.

ГЛАВА 26

Брет оглядел себя в маленьком треснутом зеркале в мужской раздевалке и решил, что сочетание лилового и желтого идет ему так же мало, как и Саймону. Только человеку с загорелым лицом Роджера Клинта могут пойти подобные цвета. Роджер Клинт, может, и смотрелся бы в этом наряде. Брет думал о Роджере Клинте без особой приязни. Весь день Элеонора попадалась ему на глаза в обществе этого джентльмена — и к тому же выказывала тому явные знаки расположения.

Брет потянул вниз желтый козырек жокейки. На душе у него было скверно.

«Тебе-то какое дело? — спрашивал его внутренний голос. — Не забывай, что ты ей брат».

— Заткнись!

— Либо Лачет, либо Элеонора, так-то.

— Заткнись, сказал!

Брет вышел из почти пустой раздевалки и пошел искать Шеврона. Главные соревнования закончились, и напряжение заметно спало. Недавние соперники прогуливали своих лошадей в тени деревьев или сидели в кафе, дожидаясь скачек пони. Брет увидел Пегги Гейтс. Она сидела на буланом пони в полном одиночестве и явно искала кого-то глазами в толпе. У нее был усталый и грустный вид. Поравнявшись с ней, Брет сказал:

— Не повезло вам.

— А, здравствуйте, мистер Эшби. В каком смысле не повезло?

— Да, этот оркестр не вовремя вышел на поле.

— А, вы про это, — с улыбкой сказала Пегги. — Что ж, бывает, тут уж ничего не поделаешь.

Судя по этим словам, она совсем не была огорчена проигрышем, однако Брет мог бы поклясться, что в ее глазах поблескивают слезы.

— Желаю вам удачи, — сказала Пегги.

Брет поблагодарил ее и уже пошел дальше, но тут Пегги вдруг спросила:

— Вы не знаете, мистер Эшби, за что на меня обиделся Саймон?

Брет ответил, что понятия не имеет. А разве Саймон на нее обиделся?

— Он меня почему-то избегает, а я просто понять не могу, что я такого сделала?.. за что?..

Опять у нее в глазах сверкнули слезы — на этот раз ошибки уже быть не могло.

— Ну, ладно, — сказала Пегги и попыталась улыбнуться, но это у нее не получилось. Она махнула рукой и отъехала от Брета.

Значит, красотка Пегги не просто хотела выйти замуж за владельца Лачета — она была всерьез влюблена в Саймона. Бедняжка Пегги! Саймон никогда не простит ей покупку Райдинга Лайта.

В тени деревьев Брет увидел Элеонору верхом на Бастере. Рядом,