Берия. Лучший менеджер XX века. - Сергей Кремлёв

Начиналась работа уже не по созданию, а по совершенствованию атомного оружия и его носителя. И это отличие было, конечно, качественным, «знаковым».

ДА, ПЕРЕЛОМНЫЙ для советского Атомного проекта 1949 год заканчивался и вскоре закончился. Основной костяк атомной отрасли имелся.

И Берия…

Нет, он не получил возможность отдаться на досуге производству скрипок, как маршал Тухачевский, или поиску редких марок, как президент Рузвельт, или хотя бы писанию акварелей, как премьер Черчилль (хотя акварелью Берия когда-то увлекался).

Лаврентий Павлович всего-навсего смог в большей мере переключиться с работ оборонных на работы народнохозяйственные. Не полностью, подчеркиваю, а в большей мере! Хотя и оборонные работы приобретали новое качество.

Но ведь и народнохозяйственные проблемы все эти годы Берию не обходили! 6 сентября 1945 года Политбюро приняло Постановление об образовании двух оперативных бюро Совета Народных Комиссаров СССР. Одно, во главе с Молотовым (Вознесенский — заместитель, члены Микоян, Андреев, Булганин и Шверник), ведало «вопросами работы НКО, Наркомвоенморфлота, сельскохозяйственных и пищевых наркоматов, Наркоматов торговли и финансов, а также комитетов и управлений при СНК СССР». Второе же, во главе с Берией (Маленков — заместитель, члены Вознесенский, Микоян, Каганович и Косыгин), ведало «вопросами работы промышленных наркоматов и железнодорожного транспорта».

И эта работа по мере развития экономики лишь усиливалась! Причем 20 марта 1946 года два оперативных бюро Совнаркома свели в единое бюро Совета министров СССР под председательством Л.П. Берии (заместители — Н.А. Вознесенский и А.Н. Косыгин). Система бюро Совмина потом не раз претерпевала реорганизации, 8 февраля 1947 года образовалось восемь отраслевых бюро, из которых на долю Берии пришлось Бюро по топливу и электростанциям при дополнительном наблюдении за вопросами строительства многоэтажных зданий в Москве и работой МВД (наблюдение за МГБ шло отдельно, по линии Политбюро, и его вел секретарь ЦК А.А. Кузнецов).

Впрочем, уже 21 февраля 1947 года — через три недели — бюро Берии (по топливу и электростанциям) объединили с бюро Кагановича (по транспорту и связи) в одно Бюро по топливу и транспорту под председательством Лаврентия Павловича. Но при любой структуре управления обязанности Берии в Совете министров были давно первостепенными.

Так, 28 марта 1946 года Постановлением Совмина СССР № 674 были распределены обязанности между Председателем Совета министров Сталиным и его заместителями. Сталин наблюдал лишь за Министерством вооружения, а министерства и ведомства между его замами распределились по-разному. И за Берией закреплялось двенадцать министерств — больше, чем за кем-либо другим! Даже у Вознесенского был несколько менее весомый и ответственный «джентльменский набор». У Ворошилова было, правда, семнадцать позиций, но лишь пять «министерских», включая

Министерство кинематографии. У Косыгина — тоже двенадцать при десяти «министерских», но Косыгин был чистым «хозяйственником». Андреев курировал сельское хозяйство, Микоян — в основном пищевой «блок», Каганович — два крупных министерства и Комитет по делам архитектуры… За Молотовым «числились» Министерство юстиции, Комитет по делам высшей школы, Комитет по радиофикации и радиовещанию и ТАСС.

18 марта 1946 года Берия стал, наконец, и полноправным членом Политбюро — Пленум ЦК ввел его в состав высшего партийного руководства одновременно с Маленковым (Булганин и Косыгин стали тогда кандидатами в члены ПБ).

С декабря 1945 года Берия входил и в состав узкой комиссии по внешним делам при ПБ (Сталин, Молотов, Берия, Микоян, Маленков и Жданов).

Есть занятный документ — «Выписка из протокола № 81 заседания Политбюро ЦК ВКП (б) о распределении рабочего времени Л.П. Берия».

Вот его полный текст:

«15 марта 1951 г.

Строго секретно

Решение от 15 марта 1951 года.

1. Вопросы Совета министров СССР.

4. Тов. Берия обязать половину своего рабочего времени отдавать делу № 1, 2 и 3.

«Дела № 1, 2 и 3» — это обязанности члена ПБ ЦК Берии по 1-му («атомному»), 2-му (добыча урана) и 3-му (работы по ракетной обороне Москвы) главным управлениям при СМ СССР.

«Дело № 3» как отдельное только что оформилось (постановление Совмина об образовании ТГУ датировано 3 февраля 1951 года), но и его Берия курировал ранее в рамках работ в ПГУ.

И обо всех этих «делах №№ 1, 2 и 3» мы уже знаем. И эти дела официально должны были занимать лишь ПОЛОВИНУ рабочего времени Берии.

А только дело № 1 и дело № 2 имели емкость в 2/3 постановления или распоряжения Совета министров СССР в день при тридцатидневном рабочем месяце. Плюс — текущие бумаги и проблемы.

И обязанности по всем «делам» были не формальными, а при этом — немалыми. Надо было решать конкретно, причем — в весьма разнородных научно-технических сферах. Известный ракетчик Б.Е. Черток в своей книге воспоминаний называет «маршалом» атомной тематики Бориса Ванникова, и с этим сравнением можно согласиться, при уточнении — главнокомандующим здесь был все же сам председатель Спецкомитета.

21 марта 1950 года военно-морской министр адмирал И.С. Юмашев именно Берии пишет о целесообразности научно-исследовательских и проектных работ «по созданию опытной энергетической установки с урановым котлом для подводных лодок, а в дальнейшем и для надводных кораблей». Но такие работы уже ведутся. И в отдельной справке Махнев 25 марта отмечает, что «опытный корабль разрабатывается». Однако уже разрабатывается и многое другое, не так давно бывшее лишь в замыслах. Во второй половине

1949 года был изготовлен первый в мире ВВР — водо-водяной реактор мощностью 10 тысяч киловатт, в котором замедлителем и теплоносителем служит вода, а 11 февраля

1950 года принято решение о начале строительства в Лаборатории «В» у А.И. Лейпунского в Обнинске атомной электростанции. И там же, у Лейпунского, начались проектные работы по изучению перспектив промышленных реакторов на быстрых нейтронах.

5 мая 1951 года были приняты сразу два постановления Совмина СССР: № 1464-733сс о планах работ с применением препаратов «Р» (радиоактивных изотопов) «в области медицины, науки и техники», и № 1474-743сс/оп о плане работ ПГУ на 1951 год. Последнее постановление давало мощную картину развития атомной науки, техники и индустрии и впервые ставило задачу получения управляемой термоядерной реакции для целей энергетики.

РАЗВИВАЛИСЬ и ядерные оружейные работы… Второй взрыв советской атомной бомбы был произведен 24 сентября 1951 года, в 16 часов 19 минут по местному времени, на Семипалатинском полигоне.

Как докладывали Берии Курчатов, Харитон и Зельдович, мощность бомбы оказалась выше, чем предусматривалось расчетом, и составила 38 000 тонн тротилового эквивалента против 27 000 тонн расчетных. Отчет завершала фраза:

«Испытание 24.09.51 показало, что задание правительства об увеличении мощности атомной бомбы и облегчении ее веса выполнено. Бомба с полным тротиловым эквивалентом 38 тысяч тонн и общим весом 3,1 тонны создана»…

А 18 октября 1951 года командир экипажа Герой Советского Союза подполковник Константин Исаакович Уржунцев поднял в воздух «Ту-4» с новым боевым изделием. В тот же день в Москву ушло сообщение на имя Берии:

«18 октября 1951 года. Товарищу Берия Л.П.

Докладываем:

18 октября в 9 часов 54 минуты по московскому времени произведен взрыв атомной бомбы с зарядом из плутония и урана-235. Атомная бомба была сброшена с самолета «Ту-4» с высоты 10 000 метров и взорвалась на высоте 380 метров над целью. Испытания показали, что взорванная бомба обладает большой мощностью; полный тротиловый эквивалент ее составляет около 40 000 тонн.

При испытании установлено, что самолеты ТУ-4 могут быть использованы для транспортировки и сбрасывания атомных бомб.

Задание правительства о создании атомной бомбы повышенной мощности с использованием урана-235 выполнено…

Завенягин

Курчатов

Харитон

Щелкин».

И доклады тому же адресату по широкому кругу «атомных» вопросов были обычными. А последний раз подробная записка на имя Берии ушла от оружейников за день до ареста Лаврентия Павловича — 25 июня 1953 года. А.П. Завенягин, И.В. Курчатов, А.С. Александров и Ю.Б. Харитон докладывали о ходе работ так, словно куратор Атомной проблемы, член Политбюро работал Главным технологом. Чтобы сказанное выглядело предметнее, приведу характерный для стиля и содержания записки краткий ее фрагмент:

«23 июня было произведено второе прессование полусферы из дейтерида-тритида-лития-6, причем количество материала было сокращено на 5 %. При втором прессовании деталь получилась в донышке близко к допуску, а по высоте на 0,8 миллиметра выше допуска. Попытки довести деталь до чертежных размеров путем увеличения давления до 3900 атмосфер не дали положительных результатов. На детали после распрессовки образовались трещины».