Перекрестки сумерек - Роберт Джордан

Дайлин принялась прихлебывать свое вино, по-прежнему изучая Бергитте. Лишь горстка людей знала правду, которую Бергитте так отчаянно хотела держать в секрете, и Дайлин не входила в их число. Однако Бергитте была достаточно небрежна — обмолвка здесь, обмолвка там, — чтобы внушить той уверенность, что некая тайна скрывается за ее голубыми глазами. Лишь Свет знает, что Дайлин может подумать, если разгадает загадку. В любом случае, эти двое были различны как вода и масло. Они могли бы затеять спор даже о том, где верх, а где низ, — не говоря уже обо всем остальном. На этот раз Дайлин, очевидно, решила, что она выиграла по всем статьям.

— Как бы то ни было, Дайлин, — продолжала Илэйн, — я бы обрадовалась больше, если бы ты привела с ними их советников. Что сделано, то сделано, но Бранлет особенно тревожит меня. Если Гильярд обвинит меня в том, что я похитила его, то мы только проиграем.

Дайлин отмахнулась от этого предположения.

— Ты же хорошо знаешь Гильярдов, не так ли? Если учесть, как они грызутся между собой, они вряд ли заметят, что мальчик пропал, до самого лета, а если и заметят, никто не станет выступать против принятого им решения. Ни один из них не захочет признаться, что был так занят спорами о том, кто будет его опекуном, что забыл присмотреть за ним самим. И кроме того, ни один из них не признается перед другими, что с ним не посоветовались заранее. В любом случае, Гильярды скорее согласятся посадить на трон Зайду, чем кого-нибудь из Марне, да и Араун или Саранд они любят не больше.

— Надеюсь, что ты права, Дайлин, поэтому я поручаю тебе разбираться с любым из разъяренных Гильярдов, которые появятся во дворце. А поскольку ты и без того взялась руководить остальными тремя, то сможешь и Конайла держать под присмотром, чтобы он не совершил какой-нибудь уж совсем идиотской выходки.

Несмотря на все предыдущие утешения, первая фраза заставила Дайлин слегка вздрогнуть. Услышав вторую, она вздохнула. Бергитте, увидев это, расхохоталась во все горло.

— Если у тебя возникнут проблемы, я могу одолжить тебе штаны с лампасами и пару сапог, чтобы ты тоже пощеголяла перед юношей.

— Некоторые женщины, — пробормотала Дайлин, глядя в чашу, — могут заставить рыбу клюнуть на согнутый палец, леди Бергитте. Другим же приходится таскать свою наживку по всему озеру.

Авиенда рассмеялась, услышав это, но от Бергитте узы снова донесли вспыхнувший гнев.

Волна холодного воздуха из открывшейся двери прокатилась по гостиной, и Расория вошла, прервав напряженную паузу, повисшую в комнате.

— Явились главная горничная и главный писец, миледи Илэйн, — объявила она. В конце фразы она запнулась, словно почувствовав настроение собравшихся.

Его почувствовал бы и слепой козел — Дайлин сидела, щурясь как кот на сметану, Бергитте бросала свирепые взгляды то на нее, то на Авиенду, а та вдруг вспомнила, что Бергитте на самом деле была Бергитте Серебряный Лук, что заставило ее уставиться в пол с таким смущением, словно она посмеялась над Хранительницей Мудрости. Ах, до чего же Илэйн желала, чтобы все ее друзья могли ладить друг с другом, как она сама ладила с Авиендой! Но все же они как-то уживались вместе, и она полагала, что вряд ли можно требовать большего от живых людей. Совершенство встречается лишь в книгах и сказаниях менестрелей.

— Пригласите их войти, — велела она Расории. — И не беспокойте нас ни при каких обстоятельствах, разве что на город нападут… разве что случится что-нибудь важное, — поправилась Илэйн. В книгах женщины, отдававшие подобные приказы, всегда попадали из-за этого в беду. Иногда в книгах все же можно почерпнуть урок, если искать во всем мораль.

Глава 14. Что знают Хранительницы Мудрости

Халвин Норри, старший писец Илэйн, и Рин Харфор, старшая горничная, вошли вместе, он — склонившись в резком неуклюжем поклоне, она — делая грациозный реверанс, который не был ни слишком низким, ни слишком мелким. Вряд ли найдешь двух людей, столь не похожих друг на друга. Госпожа Харфор, с круглым лицом и аккуратным узлом седых волос на макушке, держалась с королевским величием; мастер Норри же был высоким и нескладным, как какая-нибудь болотная птица, а жалкие остатки волос торчали у него за ушами подобно пучкам белых перьев. У каждого была при себе тисненая кожаная папка, набитая бумагами. Но женщина держала свою на отлете, словно боясь помять парадный красный костюм, на котором никогда не бывало ни одной морщинки, независимо от времени суток или от того, как давно она находилась на ногах; в то время как мужчина прижимал свою папку к узкой груди, словно пытаясь прикрыть старые чернильные пятна, которыми его костюм был испещрен во множестве, включая и большую кляксу, из-за которой хвост Белого Льва оканчивался черной кисточкой. Покончив с выражениями почтения, они немедленно разошлись на некоторое расстояние, не глядя друг на друга.

Как только дверь за Расорией закрылась, сияние саидар вспыхнуло вокруг Авиенды, и она сплела малого стража для защиты от подслушивания. Теперь можно говорить свободно, и даже если бы кто-нибудь попытался подслушивать с помощью Силы, Авиенда узнала бы об этом. У нее был талант к плетениям подобного рода.

— Госпожа Харфор, — сказала Илэйн, — не угодно ли вам начать?

Она, разумеется, не стала предлагать им вина или присесть. Мастер Норри был бы шокирован до глубины души подобным нарушением приличий, а госпожа Харфор скорее всего даже оскорбилась бы. Как бы то ни было, Норри дернулся и искоса посмотрел на Рин, а та поджала губы. Даже после недели подобных встреч неудовольствие, с которым они делали свои отчеты в присутствии другого, было почти осязаемым. Они очень ревниво относились к вверенным им областям, особенно после того как старшая горничная ступила на территорию, которая раньше считалась подотчетной мастеру Норри. Разумеется, управление Королевским дворцом всегда было на попечении старшей горничной, и можно считать, что ее новые обязанности лишь расширили поле ее деятельности. Но Халвин Норри, однако, так не считал. Поленья, пылающие в очаге, затрещали, и над ними взметнулся фонтан искр, улетавших в трубу.

— Я уверена, что второй библиотекарь… шпион, миледи, — произнесла наконец госпожа Харфор, игнорируя Норри, словно это могло заставить его исчезнуть. Она не хотела, чтобы кто бы то ни было знал, что она выискивает во дворце шпионов, однако то, что это знает главный писец, казалось, раздражало ее больше всего. Его единственным преимуществом перед ней, если только это было преимуществом, являлось то, что он оплачивал дворцовые счета. Он никогда не задавал вопросов относительно расходов, но даже эта малость не давала ей покоя. — Каждые три-четыре дня мастер Харндер посещает гостиницу под названием «Обруч и Стрела», якобы ради эля, который варит хозяйка гостиницы, некая Миллис Фендри, но госпожа Фендри также держит голубей, и всякий раз, когда мастер Харндер наносит ей визит, она выпускает голубя, который летит на север. Вчера трое из Айз Седай, остановившихся в «Серебряном лебеде», пожелали также посетить «Обруч и Стрелу», хотя там обслуживают гораздо более бедную публику. Они пришли и ушли в плащах с капюшонами и более часа беседовали наедине с госпожой Фендри. Все трое были Коричневыми Айя. Боюсь, мастер Харндер на них работает.