Клан Кеннеди - Лариса Дубова

Высоколобые помощники удивлялись, что Кеннеди увлекается такими пустыми образчиками беллетристики, как героико-фантастические повествования Флеминга о Джеймсе Бонде — агенте высочайшей квалификации, который всегда выходил сухим из воды, из всевозможных передряг, а его противники вечно терпели поражение. Объясняли это по-разному Старый знакомый Джона журналист Бен Бредли полагал, что ему нравились жесткость, откровенные сексуальные мотивы и постоянная холодность ума персонажа книг Флеминга{630}. Высказывалось, однако, и мнение, что произведения Флеминга Кеннеди читает с утилитарной целью — его интересовали детали секретных операций, способы прикрытия. В целом же время от времени проникающие в печать сенсационные сведения о том, что Кеннеди якобы был близок с Флемингом, поддерживал с ним тайную дружбу, не более чем легенда{631}. После единственной встречи контактов больше не наблюдалось.

Как мы уже сказали, Кеннеди стремился извлечь практическую пользу из чтения детективов. Однажды он прочитал детективно-фантастический роман Флетчера Нибела и Чарлза Бейли «Семь дней в мае». Сюжет романа таков. Популярность президента США Лимена падает, генерал Скотт решает военным переворотом устранить «слабого» руководителя. О заговоре случайно узнает помощник Скотта полковник Кейси, перед которым встает дилемма: спасти страну и президента или остаться верным своему непосредственному командиру. Разумеется, побеждают верность родине, а затем и сам президент, который снисходительно отправляет Скотта на пенсию вместо заслуженного суда.

Прочитав эту книгу, Кеннеди слегка разволновался. Он позвал военного помощника Честера Клифтона и стал выяснять, где находится человек с черным чемоданом («Футболом»), в котором спрятано электронное оборудование с президентскими командами на случай чрезвычайной ситуации. При этом он сослался на роман, в котором говорилось, что этот человек должен сидеть ночью у дверей спальни президента. Генерал объяснил, что на самом деле соответствующее лицо, постоянно находясь в служебном помещении, поддерживает слуховой и зрительный контакты с узлом связи Белого дома и в случае необходимости окажется рядом с президентом через полторы минуты после вызова, даже если не будет работать лифт{632}.

Но основное внимание американского президента привлекали современные издания по истории и мировой политике. Джон говорил: «Рузвельт черпал свои идеи в основном из бесед с людьми, а я из книг»{633}. Это было не совсем так. Кеннеди отнюдь не был «книжным червем», он общался с тысячами людей и, подобно Рузвельту и массе других государственных деятелей, черпал у них необходимую ему информацию. Но нон-фикшн, то есть литература, которую нельзя причислить к художественной, постоянно вызывала его повышенный интерес.

Надо сказать, однако, что к исторической литературе Джон Кеннеди, подобно многим американским интеллектуалам, относился критически. В частности, это объясняется тем, что в университетских и академических кругах труды по истории относят к исследованиям, но саму историю наукой не считают (термин science — наука — используется только по отношению к естественным областям; в гуманитарной же может быть исследование, но науки в подлинном смысле не бывает!). Такая позиция у Кеннеди проявлялась в суждении, далеко не всегда справедливом, что «история зависит от того, кто ее пишет»{634}.

С особым недоверием, на этот раз в основном справедливым, Джон относился к распространенным в Америке мемуарам и дневникам. Это отмечал, в частности, внимательный Т. Соренсен: «Выдумки в большинстве дневников и автобиографий вашингтонских деятелей уступают только бессовестности их авторов»{635}.

И всё же значительное внимание он, по свидетельству Жаклин, уделял европейской, особенно британской литературе. Что касается Второй мировой войны, то его удовлетворял шеститомник У. Черчилля. Наряду с ним Кеннеди с интересом читал литературу о причинах Первой мировой войны. Он выделял действительно серьезные работы Барбары Тачмэн «Пушки в августе» и Эдмунда Тэйлора «Падение династий»{636}.

Жаклин свидетельствовала, что супруг с интересом читал публикации китайского коммунистического лидера Мао Цзэ-дуна. Через статьи и речи последнего он пытался проникнуть в загадку прихода коммунистов к власти в Китае, а также определить свой курс по отношению к этой стране на близкое будущее. Не исключалось установление с великой восточноазиатской страной нормальных межгосударственных отношений, хотя президент считал необходимым с этим не торопиться. Скорее всего, сближение произошло бы после его повторного избрания, если таковое бы состоялось. Жаклин вспоминала также, что Джон несколько раз употреблял в выступлениях якобы вычитанное у Мао выражение о том, что «политическая власть рождается из дула винтовки»{637}.[41]

Только за чтением родные и близкие могли увидеть Джона в роговых очках — он был немного близорук, но тщательно это скрывал, никогда не появлялся в очках на публике, считая, что это лишило бы его ореола мужественности.

Белый дом при Кеннеди, как и при предыдущих президентах, состоял из трех секций. Но теперь разграничение между ними стало более четким, чем раньше. Центральная часть носила традиционное и несколько ироническое название mansion (особняк). К ней примыкали левое крыло и правое крыло.

Жилые помещения президента и первой леди находились на втором этаже центральной части.

Западное крыло составляли рабочие помещения Джона. Главными из них были Овальный кабинет (Овальный офис) на первом этаже (здесь президент принимал посетителей, подписывал официальные бумаги в присутствии своих помощников и других лиц и выполнял иные публичные функции, которые освещались средствами массовой информации) и находившаяся над ним Овальная комната (личный кабинет, в котором Джон работал над законопроектами, исполнительными распоряжениями и другими бумагами, иногда сам, чаще с кем-то из помощников). По соседству располагались внутренний плавательный бассейн и зал для пресс-конференций (он был рассчитан на несколько десятков журналистов и использовался нечасто, так как Кеннеди встречался со значительно большим числом корреспондентов вне пределов своей резиденции). В восточном крыле находились помещения Жаклин, ее секретарей и помощников, детские покои. Чуть поодаль — кабинет советника президента Банди. Значительную часть этого крыла занимали полицейское подразделение и Секретная служба (то есть охрана президента и его семьи){638}.