Берег динозавров - Кейт Лаумер

В конце второго дня я тщательно проверил записи в журнале, но даже если считать каждый дневной переход по минимуму, мне все равно полагалось быть у цели. Этой ночью пропала Эврика.

С утра начали подгибаться ноги; прикончив последнюю банку консервов, я выбросил опустевший рюкзак. Термокостюму тоже осталось недолго: меня постоянно трясло от холода.

Ближе к вечеру я снова увидел Эврику, красивым прыжком перелетевшую трещину в поверхности ледника. Может, ей удастся найти пищу? Желаю тебе успеха, девочка. На закате я неудачно упал и ушибся так сильно, что с трудом дополз до ближайшего валуна — укрыться от ветра на ночь.

С рассветом дела пошли совсем скверно. Я не сомневался, что маяк где-то рядом, но приборы моего костюма не позволяли его засечь. Направление можно было выбирать наудачу, и я пошел на восток, где за низкими облаками тускло светило солнце. Когда отказались служить ноги, я пополз, но скоро не стало сил и ползти. Аккумулятор термокостюма гудел, предупреждая о скорой и окончательной разрядке, но мне это не казалось важным. Я уже не чувствовал ни голода, ни холода, ни усталости. Плавать в теплом, золотом море было хорошо. Такая же золотистая кожа у леди Рейр, лежащей на сухом песке под жарким солнцем Гэра 28… Леди Рейр… В плену сейчас, и кто, кроме меня, ей поможет?

Шатаясь, я встал на ноги. Выбрав ближайший камень, подошел вплотную, на что ушли последние силы. Упав, я обнаружил под носом собственные следы. Забавно, правда? Когда я отсмеялся, было уже темно. И холодно. Послышались голоса…

Голоса стали громче, в глаза ударил свет; надо мной кто-то стоял, а рядом — рядом сидела Эврика, умываясь.

Омму и Огнат остались живы и здоровы. Не желая сидеть в иглу, Лас ушел, чтобы исчезнуть навсегда. Чьюм умер от гангрены, но из четырех человек, отправленных мной обратно к шлюпке, выжили трое. Из тех, кто остался на месте, не погиб ни один человек. Позднее мы узнали, что покинуть корабль удалось только нашей шлюпке. Причина катастрофы так и осталась неизвестной.

Поднялся на ноги я быстро, за день или два. Экипаж маяка был только рад перерыву в однообразной рутине; нам охотно предлагали все самое лучшее. Еще через пару дней прибыл корабль, чтобы отвезти нас в цивилизованные места.

На Агассе меня долго допрашивала грозная комиссия, задавая вопросы с пристрастием. Уже стало казаться, что я во всем виноват, но в конце концов меня оправдали и даже оплатили в скромном объеме путевые расходы.

За дверями зала заседаний комиссии я встретил конгрессмена Огната.

— Насколько я понимаю, вам досталось скромное вознаграждение — и намек, что чем меньше вы будете распространяться о катастрофе, тем лучше.

— Ну, можно и так сказать…

— Дейнджер, я всегда считал себя человеком с принципами. На Сиоке я ошибался, и теперь я ваш должник. У вас есть планы на ближайшее будущее?

Ознакомившись с моими планами, Тилл Огнат посмотрел на меня с интересом:

— Полагаю, это не вся история — но не вижу повода для праздного любопытства…

— Отчего же, мистер конгрессмен. — Историю я рассказал за обедом, который почти стоил тридцати суток в ледяной пустыне.

Выслушав мой рассказ, Тилл Огнат покачал головой:

— Дейнджер, а вы хоть представляете, сколько времени нужно добираться до Зериды вашим способом — нанимаясь с одного корабля на другой или зарабатывая деньги на билет?

— Довольно долго.

— Дольше жизни, при тех доходах, на которые вы можете рассчитывать.

— Не стану спорить.

— Дейнджер, я политик и практик. Романтические экспедиции — не по моей части. Но вы спасли мне жизнь, и я хотел бы вернуть долг — насколько это возможно. В моей власти предложить вам командование собственным кораблем — в рамках очень непростой миссии. В случае успеха вы получаете больше, чем можно заработать за двадцать лет в машинном отделении!

Подробности мне объясняли четыре холеных джентльмена на террасе под крышей здания этажей в двести высотой. Роскошь обстановки соперничала с блеском огней ночного города, сиявших миль на пятьдесят во все стороны. Конгрессмен Огнат при встрече не присутствовал; говорил по большей части один и тот же джентльмен, остальные слушали.

— Задача, которую мы хотели бы вам поручить, требует незаурядного мужества и умения рассуждать безошибочно. Кроме того, человек не должен быть связан ни семейными узами, ни обязательствами противоречивого характера. Меня уверили, что вы обладаете нужными качествами в полной мере. Упорство, здравый смысл и личная честность приведут к успеху; в случае провала вас ожидает мучительная смерть в полном одиночестве. Помочь вам никто не сможет.

Молчаливая девушка принесла поднос с бокалами. Отхлебывая понемногу, я слушал дальше.

— В последние десятилетия коммерческие интересы Агасса страдают от недобросовестной конкуренции со стороны негуманоидной цивилизации, называемой Риш. Характер деловой активности иерархии Риш заставляет подозревать цели, выходящие за пределы торговой экспансии. До сих пор, однако, нам ни разу не удалось внедрить в иерархию наблюдателей.

— Иными словами, от ваших шпионов не было никакого толку.

— Совершенно верно.

— На что же вы надеетесь в моем случае?

— Вы достигнете пределов иерархии Риш открыто и официально. Продвижение одинокого агассийского корабля будет сопровождаться благожелательным вниманием средств массовой информации. Ришианцам не удастся сохранять видимость дружелюбия, препятствуя вашей миссии. Вы просто нанесете визит доброй воли в Хай-Илиат, столицу иерархии, в качестве торгового представителя.

— Знаете, я ничего не смыслю в шпионаже. Когда я туда доберусь — если доберусь, — что мне делать?

— Ничего. Ваш экипаж будет состоять из хорошо подготовленных специалистов.

— Зачем тогда нужен я?

— Именно потому, что вы не специалист и не имеете за плечами академической карьеры. Вы выжили в пространстве во время катастрофы; может, сумеете выжить и среди ришианцев.

Как просто. После года работы меня ожидает целое состояние — когда вернусь. От названной суммы голова пошла кругом. Конгрессмен Огнат ошибся: не двадцать лет беспорочной службы, а все сорок.

— Согласен, — кивнул я. — Думаю, правда, что вы бросаете деньги на ветер.

— Оплата производится только в случае возвращения. То есть когда миссия фактически окупится.

Корабль, доставшийся мне, построили тысячу двести лет назад, и с тех пор никто не давал ему отдыха. Древнее, покрытое шрамами торговое судно стартовым весом пять тысяч тонн одиноко стояло в ремонтном ангаре. Если бы здесь рыскали ришианские агенты, им не удалось бы найти ничего подозрительного. Ни силовой брони, ни аппаратуры сверхсветовой связи, ни сверхтяговых агрегатов — ничего, кроме древних деформационных генераторов, стандартного навигационного оборудования и трюма, доверху набитого программными перфолентами для промышленных автоматов. Команда моя на шпионов нисколько не походила: двое юношей со скошенными подбородками и выражением вспугнутой невинности в глазах, один средних лет джентльмен, будто решивший сбежать от стареющей жены, и молчаливый рослый медведь с телосложением грузчика и тоскливыми голубыми глазами.