Воспоминания - Дмитрий Лихачев

Примечания

1

См. в бумагах А. Г. Достоевской папку, озаглавленную «Материалы, относящиеся к погребению» (ГБЛ, ф. 33, Ш. 5.12, л. 22).

2

В составлении этих заметок большую помощь оказал Е. Ф. Ковтун, которому приношу глубокую благодарность. Им, в частности, сообщены мне основные факты относительно «Дома Мятлевых» и других творческих центров Петербурга, связанных с художественной жизнью.

3

Почему-то сейчас принято ставить ударение на последнем слоге фамилии Пуни. Но семья эта была итальянской, а не французской. Другая ошибка в имени Петипа: он Ма́риус, а не Мариу́с. Его дочь, хорошая знакомая нашей семьи, звалась Мария Ма́риусовна

4

В воспоминаниях «Из дум о былом» (М., 1992): «Я мечтал работать в Криминологическом кабинете, где собирали рисунки, письма, стихи заключенных уголовников. Так, думалось мне, я лучше пойму психологию людей „Мертвого дома"» (с. 346). Н. П. Анциферов не пишет, что не только в понимании преступников было дело. Хотелось ему работать в Криминологическом кабинете потому, что там работали его друзья — А. А. Мейер, К. А. Половцева, А. П. Сухов и др.

5

Секирка — самый страшный карцер, помещавшийся на Секирной горе. Редко кто выходил из него живым.

6

После моего рассказа по телевидению о деле Кожевникова я получил письмо из Набережных Челнов от Сафин Мансура, где он писал мне: «Вы говорили о командарме (партизанской армии) Иннокентии Кожевникове, воевавшем в гражданскую войну на нашем Прикамье, а в составе его армии было несколько тысяч челнинцев, т. е. моих земляков. В музее истории города и края у нас есть экспозиция, посвященная храброму командиру Иннокентию Кожевникову, но, к сожалению, абсолютно нет материалов, посвященных его дальнейшей жизни (после гражданской войны), и ни слова о пребывании его в Соловках…».

7

До своего ареста благодаря своему маленькому росту А. Иванов был служкой новгородского митрополита, затем — антирелигиозным деятелем. В каких-то своих статьях он «оклеветал» новгородскую партийную организацию. Был посажен за кражи в особо больших размерах церковных ценностей. Его «труды» полны выдумками — главным образом в антирелигиозных целях. Верить им никак нельзя.

8

Кстати, Бразу принадлежит, бесспорно, лучший из портретов Чехова, сделанный с натуры.

9

Мне рассказывали, что по его же распоряжению была уничтожена (сожжена) замечательная библиотека, собранная из книг, присылавшихся заключенным.

10

О Б. М. Лобач-Жученко (сын, как считалось, Марко Вовчок) см. воспоминания его сына — Б. Б. Лобач-Жученко «На перекрестках судьбы» // Радуга. 1990. № 1. С. 109–126.

11

Стромин был эстонец и поэтому, может быть, не «ощущал» русского языка

12

Кстати, — сын того самого Мишанчика, который часто упоминается в «Записках кирасир» Трубецкого, напечатанных в ж. «Наше наследие».

13

Противостояние уголовных «каэрам» (контрреволюционерам) уже «воспитывалось», но не давало еще ощутимых результатов в конце 20-х гг.

14

Мейер А. А. Философские сочинения. Париж, 1982. С. 96–100.

15

А кормили нас главным образом кашей — пшенной, перловой.

16

По причине сбора металлолома погибло огромное количество художественного чугунного литья в аракчеевском Грузине. Об этом мне рассказывал новгородский реставратор Чернышев (его статья о паникадиле в Софии напечатана в Трудах ОДРЛ).

17

Мне неоднократно приходилось говорить: под следствием людей заставляли подписывать и то, что они не говорили, не писали, не утверждали или то, что они считали совершенными пустяками. В то время, когда власти готовили Ленинград к сдаче, простой разговор двух людей о том, что им придется делать, как скрываться, если Ленинград займут немцы, считался чуть ли не изменой родине. Поэтому мне и в голову не приходило обвинять в чем-либо Григория Александровича, как и многих других, подписывавших под «крепким» принуждением то, что нужно было следователю-палачу. Я мог им только сочувствовать. Григорий Александрович был арестован в первый раз и, по-видимому, не знал, что на вопросы следователя нужно либо отказаться отвечать, либо говорить как можно меньше. Воображаю следующий разговор его со следователем: Следователь. Известно ли вам, что Б. И. Коплан ждет немцев? Гуковский. Какая чушь, он их смертельно боится. Следователь (притворяясь наивным). Почему? Гуковский. Он же еврей. Следователь. Но он православный. Гуковский. Если бы у гестаповцев была голова на плечах, они бы понимали, что он не может быть сионистом. Следователь. Благодарю вас, что вы защитили товарища. Подпишите протокол. Гуковский. Протокол не точен. Я не говорил, что у гестаповцев «голова на плечах». Я сказал — «если…» Следователь. Не будем же мы ссориться из-за четырех букв. Важно, что вы защитили товарища от клеветы. Гуковский подписывает, и его уводят довольного, что он защитил товарища.

А в протоколе три пункта для обвинения. Против Коплана два: паникер и готов идеологически предаться врагам: предать идеологию советского человека и политически опереться на религию. Против Гуковского: признает «голову на плечах» у гестаповцев, возможность этой «головы», во всяком случае.

Я не анекдот придумал: так именно и строились допросы, такие обвинения и предъявлялись.

18

Нет, они оказались живы. Они живут в Нью-Йорке. Жура замужем за богачом, ездит по Европе, поет песни собственного сочинения под фамилией Комаро (русская фамилия Комарович ее стесняла). Угрызения совести, должно быть, незначительны.

19

Различие между академиками и членами-корреспондентами состояло в старое время именно в том, что академики жили в Петербурге, а, члены-корреспонденты по другим городам, оттого они и были «корреспондентами»; различие, которое, кстати, имеет место и сейчас в Британской академии.

20

Орлов А. С. Академик А. Н. Крылов — знаток и любитель русской речи // Вестник АН СССР. 1946. № 1. С. 78–83.