Имперская мозаика (трилогия) - Олег Маркелов

— Мы проводим операцию по предотвращению внезапных нападений на базу. — В глубине души Челтон сам не до конца был уверен в действенности и правоте принимаемых мер, но свои сомнения скрывал.

— Вы уничтожаете лес? — Гурянин понял смысл происходящего только теперь. — Вы совсем обезумели? Это же множество животных и растений. Это локальная экологическая катастрофа. Там могут оказаться местные жители. Я требую, чтобы вы немедленно прекратили….

— Профессор, шли бы вы сейчас отсюда, — взгляд Челтона ударил стилетом, — займитесь лучше своим изучением останков сэйса. Завершением изучения. Его давно надо предать земле.

Не дожидаясь ответа, сержант отступил в сторону. Но, судя по тому, что гурянин убрался сам и увел со стены глазеющих коллег, последние слова Челтона оказали на него должное впечатление. Только далеко за полдень пехотинцы появились в зоне видимости базы. Боты вернулись чуть раньше. Оставшийся путь солдатам предстояло проделать пешком. Сержант приказал пилотам ботов находиться в своих машинах, чтобы персонал базы мог укрыться в них, если ветер переменится и дым повалит на базу. Большинство пехотинцев зачарованно смотрели на зарево гигантского пожара, время от времени озаряющегося белыми вспышками. Это взрывались при воздействии жара разбросанные по лесу шары, увеличивая температуру и качество выгорания леса. Потом всем надоело смотреть, и даже ученые перестали подниматься на стену, чтобы поглазеть на происходящее. Пожар, сожрав все на окраине массива, уполз вглубь, плотно укрывшись от глаз густым дымом. Большой пожар закончился только на четвертые сутки. Дым все еще вздымался в небо, но оно уже начало проясняться. На пятый день ветер практически расчистил горизонт, оставив лишь отдельные светлые дымы. Челтон поднялся на почти совсем завершенную крепостную башню с мощным электронным биноклем. Перед ним на многие километры вперед расстилалась выгоревшая равнина. Местами сквозь непонятные нагромождения угля, золы и обугленных пней-головешек можно было увидеть защищавшую дальний лес речку.

— Надеюсь, я поступил верно, — буркнул он, убедившись, что никого рядом нет. — Надеюсь, те, кто убил моих людей, остались в этом лесу навечно. Надеюсь, мне больше ничего не придется выжигать на Токсимере.

Фь Илъюк осмотрел свою свиту, подобранную сержантом Гордоном. Здесь были только представители рас гурян и людей. Возможно, в этом отчасти и проявлялась расовая дискриминация, но руководство Пограничных войск да и сами командиры подразделений спецназа Погранвойск чужим мнением не интересовались. Отделение, состоящее из десяти разумян, выстроилось в тамбуре, ведущем к боту, на борту старого малого пограничного корабля класса «Блоха». Корабль не нес ничьих меток. Своим видом и отсутствием опознавательных знаков он больше всего походил на корабль Свободных. Сержант с удовлетворением ухмыльнулся, заметив легкое удивление агента СИБ. И действительно, отделение его, если судить по внешнему виду гвардейцев, было готово к небольшой войне. Все с полной выкладкой, с самым разнообразным оборудованием и вооружением: от снайперской винтовки «Си-Джи-7,62» фирмы «Сиг-Зауэр» до томпсоновской энергетической пушки «хэнд-кэннон». Их ранцы содержали столько предметов, что им мог позавидовать небольшой провинциальный магазинчик.

Только два снайпера были в легких боевых костюмах. Остальных же защищали надежные полутяжелые, с бронеэнер-гетическими защитными жилетами.

— Малая диверсионная группа к выполнению задания готова, сэр! — отрапортовал сержант.

— Отлично, сержант. И они смогут двигаться быстро… — Гурянин не спрашивал, а просто подчеркнул то, что оценил серьезность оснащения группы. — Ну, поехали?..

— Есть, сэр. — Гордон дал отмашку, и группа практически бесшумно погрузилась в бот.

Пилот, готовый к вылету, немедленно отстыковался от корабля, направляя суденышко в атмосферу. Спуск занял не более двадцати минут. И вот машина, словно пузатый жук, ткнулась брюхом в прибрежный песок неподалеку от ожидающих дозорных. Первыми на свежий морской воздух высыпали бойцы-пограничники. Быстро рассредоточившись, они доложили о контроле над местностью. Только после этого из бота спустились агент Фь Илъюк и сержант Гордон.

— Останьтесь здесь, сержант. — Фь Илъюк заметил, как от стоящего поодаль большого бота двинулась в их сторону одинокая фигура гурянина. Не задерживаясь, он зашагал навстречу.

— Мир вашему дому, друг! — Подошедший начал первым, и слова его были приветливы, но глаза смотрели жестко и настороженно. — Я командор Инь Огыюк. Член Союза четырех. А ты кто?

— Мир твоему дому! Я агент Службы Имперской Безопасности Фь Илъюк. Так, значит, уже Союз четырех? А что, кто-то выбыл из вашего Союза?

— Мне сказали, что у тебя есть сведения о погибшем командоре Дикаеве. О чем же ты тогда спрашиваешь? Или это была лишь уловка?

— Нет. Это не уловка. Но прежде я хотел бы услышать от тебя клятву о том, что сказанное мной пока не будет передано ни другим командорам Союза, ни кому бы то другому, сколь бы доверенным это лицо ни было.

— Клянусь духом Гура, брат!

— Хорошо. Теперь я просто объясню тебе суть дела. А ты сам решишь, верить всему или только части. Помогать мне или нет.

— Говори, я внимательно слушаю.

Они медленно побрели вдоль линии прибоя, одинаково высокие и чернокожие. Агент не спеша рассказывал про то, как, работая на мониторе, был захвачен в плен неизвестной группой пиратов. Как их прятали, перевозя с планеты на планету. Как на конвой напал Дик на пиявке и корабле под названием «Бриз». Он рассказал Инь Огыюку, что Дикаев выжил, но просил не разглашать этой тайны. Рассказал и про договор с командором, по которому он подрядился доставлять агентов в пределы Империи, а они обязуются за это, пользуясь своим положением, найти виновного в этой кутерьме.

— И почему ты решил мне все рассказать, если обещал Дикаеву молчать? — Командор почему-то сразу поверил в рассказ имперского офицера.

— У меня нет иного выхода. Мне нужно пробраться со своими людьми туда, куда я не сумею проникнуть без посторонней помощи.

— Пробраться для выполнения своей части договора?

— Да. — Гурянин сейчас врал, но понимал, что иначе нельзя. — То, что я нашел, ведет меня на Глот, а если быть точнее, в Глоидор.

— Значит, ты уверяешь меня, что командор Дикаев жив? — Инь Огыюк пристально посмотрел земляку в глаза.

Агент легко выдержал взгляд, ведь в этом он был совершенно честен.

— Он был жив, когда спасал меня от пиратов. И было это много позже того, как для всех вас он погиб. Он обещал найти меня сам, когда придет время. И возможно, сейчас он уже мертв. Но мой договор с ним остается в силе, пока я лично не увидел трупа. Так что решай.

— Хорошо, я помогу тебе. — Командор недолго терзался сомнениями, приняв во внимание, что этот гурянин, несмотря, на то что является имперским агентом, держит сейчас сторону командора Дикаева, а значит, и его, Инь Огыюка, сторону. — Но запомни, брат. Если ты окажешься не тем, за кого себя выдаешь, если цели твои совсем иные, чем ты рассказал мне, тебе не уйти от гурянской мести и ты это должен понимать сам. До скорой встречи, брат.

Саган придирчиво наблюдал, как улюки готовят бивак на ночь. Работа у них спорилась, подтверждая, что нелюбовь к верховой езде — их единственное слабое место. Улюки деловито насыпали лежанки из травы и тонкого хвороста, укрывая их сверху походными шерстяными одеялами. Двое, немного суетясь, ставили палатку для Тось. Один из улюков раскладывал костер. Успокоившись за судьбу ночной стоянки, токе скользнул в глубину леса. Он надеялся, осмотревшись, найти свежее мясо для ужина. Воин бесшумно двигался между деревьев, держа в руках короткий легкий лук, который один из улюков выменял на что-то в последнем постоялом дворе. Лук был слабенький, с такими же легкими, как он сам, стрелами. Но в охоте на летающих тварей мог сгодиться. В лесу было еще достаточно светло, чтобы хорошо видеть землю, но уже чувствовалась прохлада подступающих сумерек. Отойдя совсем немного от места стоянки, токе добыл первую зазевавшуюся птицу. Охота была удачной. И уже совсем скоро Саган нес целую вязанку толстеньких крылатых тушек. Рассчитывать на крупную добычу с таким луком не приходилось, и воин повернул к стоянке. Еще задолго до того, как стали видны отсветы костра, Саган явственно услышал шум боя. Он побежал что есть силы, но все равно не успел. К его возвращению на поляну все практически было кончено. Ожидая увидеть страшное зрелище, токс замер, изумленно выпучив глаза на то действо, что завершалось сейчас перед ним.

По всему было видно, что в его отсутствие на лагерь напали разбойники. Они рассчитывали взять усталых и нерешительных путников голыми руками. Но вместо этого встретили отчаянное и умелое сопротивление. Самым же удивительным для Сагана было то, что центром этого сопротивления стала хрупкая юная Тось. Она, словно фурия, металась по поляне, совершая сложные движения, и легкая сабля в ее руке, будто сверкающий хлыст, внезапно настигала противников. Зловещие отсветы костра на ее взволнованном бледном лице и клинке дополняли картину. Она была везде, оставаясь неуловимой, как вода, утекающая сквозь пальцы. Разбойников почти не осталось. Лишь трое спаслись бегством, побросав оружие на поле боя. Их не преследовали. Улюки, радостно вскрикивая, хлопали друг друга по плечам, возбужденные и разгоряченные. А Саган все стоял среди деревьев на краю поляны, изумленно созерцая происходящее. Только что он увидел юную улючку в совершенно новом для себя свете. Он увидел опытного и опасного воина, готового к бою и умеющего его вести.