Кайа.История про одолженную жизнь - Александр Алексеевич Иванов

остановившись, взглянула на меня таким жалобным взглядом, от чего в моей душе поднялась столь лютая злоба на этих подростков, что было весьма сложно не измениться в лице… подростковые гормоны… подавив которую, сказал:

— Стой тут, никуда не ходи, я сейчас.

И направился в сторону торгового аппарата, чувствуя на спине многочисленные взоры.

И тут мне в голову пришла мысль по поводу того, как именно я могу заполучить никак не связанный со мной девайс. Если, так или иначе, я и Ия — подружимся, то, помимо всего прочего…

Я тряхнул головой, дабы развеять совсем не в тему появившуюся фантазию, насчет этого самого «прочего».

… она сможет купить нужное мне устройство…

Вопрос только в том, как мне оплатить эту покупку.

На самом деле, денег у меня довольно много, так что…

Однако, все эти денежные средства лежат на «семейной» банковской карте, выпущенной специально для меня. То есть это абсолютно прозрачные для Семьи деньги и трата одномоментно немаленькой суммы обязательно вызовет вопрос: «а на что?»

Мне, конечно, никто и слово не скажет, если я захочу себе новенький ВЭМ, однако, его тут же «сломают» компетентные люди.

И даже просто для того, чтобы снять «кэш», мне потребуется согласие кого-то из «родителей», на чьи видеофоны придут запросы от банка…

А стало быть, мне нужен иной источник финансов, такой, о котором бы не могла пронюхать Семейка. Вот и еще один геморрой в мою поясницу.

Очень жаль, что здесь нет в достаточной мере анонимных финансовых инструментов, вроде того же Биткоина, очень жаль.

Ладно, об этом я подумаю в более подходящее время, надо решать по одной проблеме за раз.

— Так-так-так, апельсиновая газировка, — бормотал я вслух, водя пальцем по наименованию товаров, — а! Вот и она!

Вставив карту, нажал на нужную кнопку и забрал выкатившуюся из аппарата банку с напитком.

— На! — сказал я, вернувшись с покупкой и бросив банку, не сильно, так чтобы можно было легко поймать, в руки этой самой Даны, — угощаю!

— Не помню, чтобы я просила тебя что-то мне покупать! — возмущенно ответила она, пытаясь отдать газировку кому-нибудь из одноклассников, никто, однако, брать ее не захотел.

— Я только что, своими собственными ушами слышала, как ты просила Ию, купить тебе газировку, потому, что тебя мучила жажда. А попросить о чем-то Ию, мою подругу, — ответил я, привлекая ту к себе за плечико, от чего Ия покраснела, но вырываться не стала, — это все-равно, что попросить меня. Так что, пей, пей — не стесняйся!

— Слушай ты, — вмешался высокий белобрысый юноша, — думаешь, раз из знатных, то можешь теперь нас безнаказанно угнетать? Да?

Айгуль попыталась его угомонить, но тот только распалялся. Юношеский максимализм…

— Угнетать вас? Я? Да Бог с тобой! Просто я, как истинная дворянка, всегда прихожу на помощь страждущим! А посему, как я могла просто взять и пройти мимо мучимой жаждой крестьянки? — пафосно ответил я, изобразив на личике Кайи подходящее моменту выражение, а затем, вернул шутливый реверанс.

— Крестьянка? Я? — искренне возмутилась девица, — да ты хоть знаешь кто мой папа…

— Хрен тебе! — со злостью перебил ту блондинчик, — сейчас не девятнадцатый век! И таких, как ты, наглых барчат, быстро ставят на место…

— Таких, как я, — перебил я того, изобразив на лице покерфейс, безо всяких там улыбочек, — поставят на место, да?

— Думаешь, нет? — зло спросила Дана, впихнув, наконец, банку с газировкой белобрысому, — каждую неделю кому-то из вас, знатных барчат, приходится публично извиняться за…

— Ой, прекратите, иначе эта малышка обидится и нажалуется на нас, так ведь? — перебила Дану Айгуль, глядя на «малышку» Кайю задрав голову.

— Фамилия моя Филатова, — ответил я, — и большинство из того, что в нашей стране летает, плавает и стреляет, произведено силами моей Семьи, про которую вы все, я полагаю, что-то, да слышали.

Услышав мою последнюю фразу, школьники уставилась на меня уже совершенно иными глазами.

— Лично я, вовсе не желаю переводить все в какой-либо конфликт между нами и уж тем более, втягивать в него старших членов наших Семей, — продолжил я, пожав плечиками, — я бы предпочла дружить со всеми вами! Ведь школа нужна не только для того, чтобы получить знания, но и для того, чтобы заводить друзей, ведь так?

Я оглядел школьников, никто из них не захотел ничего сказать, и я продолжил.

— Однако, если вы сами, к моему сожалению, настаиваете на конфликте и более того, хотите повысить его уровень, попытавшись заставить меня за что-то там публично извиняться, то будьте уверены, я не постесняюсь обратиться к своей Семье за поддержкой. Ваши родители, наверняка — деловые люди, раз уж у них достаточно денег, для того, чтобы вы учились в этой школе. И мне почему-то кажется, они будут очень несчастливы, узнав, что их дети устроили конфликт с моим Семейством, который, безусловно, исключительно отрицательно скажется на их делах и вашем достатке. И все в рамках Закона, конечно, на дворе же не девятнадцатый век, как вы верно заметили. Ну так что, мы все дружим или как?

Уверен, что в любом классе, любого мира, есть дети, над которыми так или иначе издеваются их одноклассники. Так уж устроена человеческая натура, а в детско-юношеских коллективах это выражено особенно сильно, когда слабость и трусоватость условной жертвы, роль которой, в данном случае, играет Ия — порождают по отношению к ней агрессию. Для этого даже не нужно, чтобы те, кто издеваются, были какими-то страшными хулиганами.

Например, подростки, стоящие сейчас передо мной — на вид совсем не хулиганы.

Сказав все это, я улыбнулся самой милой и располагающей своей улыбкой, на которую только был способен, подмигнув при этом Ии, от чего та, почему-то покраснела как помидорчик.

— Она разговаривает точно также заумно, как Чудилка, — ткнула пальцем в мою сторону обалдевшая Дана, — ну точно подруги…

— Конечно же, будем дружить! — поспешила ответить за всех изрядно побледневшая Айгуль, — так ведь?

Она бросила взгляд на своих одноклассников, которые не торопились соглашаться с ней, отчего Айгуль явственно разозлилась на них.

— Но наша дружба, — продолжил я, — возможна лишь при одном, очень простом условии — никто из вас не станет более издеваться, унижать достоинство или недобро подшучивать над экстравагантными нарядами моей подруги.

— Ведь подруги? — замурлыкал я на ушко Ие.

— Подруги! — со вновь обретенной уверенностью в себе, моментально ответила та, кивнув мне для верности, от чего сделалась такой милой, что я едва-едва мог себя сдерживать…

Подростковые гормоны!

— Слушай, это, в натуре, взрослая тетка, а нифига не ученица нашей школы, сто пудов, какая-нибудь практикантка, просто