Естественно, магия (СИ) - Валентин Искварин

— Складно сказано, мой юный друг. Но знаешь ли ты этот ответ?

— Ответ-то знаю. Это я.

— В смысле!?

— Больше ничего необычного, непонятного, связанного с Орденом и известного вашему начальнику, который, как я понимаю, и редактировал мою анкету в тайне от вас сразу после моего появления… — Виктор перевел дух, потер подбородок и закончил фразу: — не происходило.

Волшебница стояла, не зная, что и думать. Бард говорит о «кудеснике», но она, бывшая сотрудница Ордена слышит об этом впервые! Сколько же всего от них скрывали! Впрочем, может, и не так упорно скрывали. Снова вспомнился Влад, насторожившийся с самого начала вводной. А ведь источники его знаний были не шире, что у волшебницы. Значит, Влад всего лишь добросовестно покопался в том, что ему предоставили. Но кроме него и Веры Анисимовны никто не насторожился! Отвыкли быть бдительными. Клятва, которую произносили при вступлении в Орден, давно стала пустой формальностью.

— Вот теперь мы знаем, как следует называть этого самородка! — обрадовался Дрейк.

— Да ладно тебе! — удивился бард.

— Полагаю, этимология тут не сложная. Кудесник — это тот, кому известно нечто тайное, сокровенное, — решил развеять недоверие Виктор. — Например, тот, кто сумел понять Послание Люция и применить эти знания. Но в Симбирск я, уж извините, прямо сейчас не сорвусь: дела-с, знаете ли, заботы нежданные…

Так Виктора искали давно!? В голове Марины снова всплыли непонятые тогда откровения Влада. Очень давно искали кудесника! Задолго до объявления волевой противофазы в начале месяца! Если бы волшебница прислушалась к бывшему любовнику…

Нет. Не сунься она осматривать место битвы, её бы не взяли в плен, но главного было не изменить: Виктор легко победил старшие квартеты. Вернуться с сообщением о разгроме значило бы безвозвратно испортить карьеру.

— Марина уже видела меня в деле, а вам, Андрей, я мог бы показать кое-что, — он поднялся, подал руку улыбнувшейся Жене. — У меня есть эффективный способ изменения внешности. Беглецу да хорошему человеку это может быть весьма полезным. Вы сказали, у вас есть корабль?

— Точно-точно! — подхватил Дрейк. — Отличная мысль!

— И вода понадобится, — добавила Лила.

— А мне оно понравится? — снова засомневался Андрей.

— Непременно, батяня!

Машины двинулись к реке. Через хвойный лес, по плавным дугам дорожной развязки, по дороге, кажется, на Ставрополь, по грунтовке, похожей на звериную тропу. Марина смотрела из окна на клёны и орешник. Такая глушь всего в нескольких километрах от родного, шумного и уютного мегаполиса!

Вдруг закололо в груди, и следующий вдох получился судорожным и болезненным. Через минуту неприятные, злые ощущения отпустили. Вспомнилась размолвка с Владом. Он был необычно решительный, почти грубый. Ах, всё это ни к чему, ах, она не умеет слушать, ах, он устал выполнять её капризы. Глупец. Даже рассориться порядком не смог. Только «бу-бу-бу» да банальные фразы тоном «я все решил». Захоти она — от его решимости через полчаса и следа бы не осталось!

Уже две или даже три недели она встречает утро в одиночестве. Ну и хватит! Молоденький, сильный, красивый Сашенька станет отличной заменой упрямцу-лекарю.

Машина подпрыгнула на кочке и с трудом вписалась в поворот. Лила относилась к собственности Ордена безо всякой бережливости. Даже этот автомобиль скоро канет в реку, или что там с ним сотворят предприимчивые присные Виктора.

Лента лесной дороги подошла к щебёночной насыпи, зажевав часть белых камушков. Колёса агрессивно прошуршали, втаскивая железное тулово по склону вверх.

На короткое мгновение Марина почувствовала натугу, с которой двигатель вертел механизмы под капотом: так же отчаянно вдруг застучало сердце волшебницы. Воздух встал, застрял на пути в лёгкие, но повернуться, чтобы облегчить дыхание, не получалось. Мысли спутались, как в последнее мгновение перед долгожданным сном после тяжёлой работы.

Когда ещё один толчок подбросил автомобиль, Марина уже уснула и бессильно упала на сиденье.

76. Настя

От воспоминания о том, как сильные мужские руки затолкали её в машинное отделение, остались смешанное ощущение. Сильные руки самца — это, конечно, хорошо. В определённой ситуации: когда мужественное сталкивается с женственным, и женственное с удовольствием уступает. Или, когда мужчина галантно перетаскивает даму через ручей, рубит дрова, волочёт что-нибудь, сравнимое с массой собственного тела. И посмотреть приятно, и подумать о чём-нибудь соответствующем — тоже. Во всех иных случаях мужская сила оскорбительна.

Настя испробовала все способы взлома, жалея, что пошла в лекари, а не в воры. Не помогала даже матерщина. Сумку с инструментами этот паршивец у неё отобрал.

М-да, совсем не так представлялось ей начало ещё одной ленивой рабочей надели на приколе. За предыдущие полмесяца она вылизала весь корпус и только что не перебрала с нуля двигатель. Так что ни одной чинильной железки в машинном отделении не осталось. Досада-то какая!

Вчера ввечеру она дремала в своей каюте и не услышала, как этот мерзавец вошёл на корабль и пробрался на мостик. Проснулась вместе с машиной, которая, тоже сонная и непрогретая, была вынуждена отваливать от причала и куда-то мчаться. Героизм и возмущение погнали Настю на нос. Те же чувства выдали угонщику плюху по уху и рассказали всё, что пришло в голову.

Правда, на этом активные действия и завершились. И теперь можно было вволюшку строить планы мести, мысленно писать гневные служебные записки, в цветах и красках расписывая немыслимый произвол.

Хорошо хоть этот подлец не оставил её без еды и без воды. Правда, спать пришлось в шуме, а гадить в иллюминатор.

Пробуждение тоже не задалось: взвыла турбина, заработали механизмы, выдвигающие крылья. Настя, изрядно струхнув, наблюдала в иллюминатор, как корабль, ведомый неумелой рукой, тяжело выполз из воды и с трудом перелетел через плотину. После чего «Пегас», резко потеряв подстилающую поверхность, провалился в воздушную яму и через несколько секунд грузно плюхнулся кормой в воду Парижского водохранилища.

В морду наблюдательнице плеснуло литров пятнадцать. Она снова рассказала всему миру о том, как несправедливы были к ней последние сутки, а мир снова проигнорировал её крепкие и точные изречения.

Через полчаса горе-мореход въехал в пляж и собрал подводным крылом что-то твёрдое. Орать Настя не стала. Уже не скрываясь, этот сорвиголова прогремел бегом по палубе и умчался куда-то на твёрдую землю. Если этот гад вернётся, эх, и схлопочет он немало! А если не вернётся?