Во мрачной тьме - Demonheart

погибнем, то погибнем героической смертью. Но мы не погибнем, нет. Это наши враги познают смерть и разгром».

Он ощутил действительность чувствами корабля. Холод космоса на металлическом корпусе, жар плазменного реактора в своем чреве, сдерживаемую до поры мощь лэнс-излучателя в носу. Он видел врага, чей силуэт рос с каждой секундой, и его собственный гнев и ненависть к еретикам становилась яростью машинного духа.

Две тысячи километров.

Фрегат слышал, как собравшиеся в Машинариуме механикусы распевают бинарные гимны во славу Омниссии и воскуривают священный фимиам, что наполнял его огромное тело бодростью, а мысли – резвостью. Он не знал имени Мегане Ристис, он вообще не мыслил такими категориями и не думал различать крохотных живых существ, копошащихся внутри него – но она была там, и вкладывала толику своих сил в усердный молебен.

Дистанция продолжала сокращаться, и в какой-то момент произошло неизбежное – вражеский крейсер заметил присутствие «Таласы Прайм» и начал маневр. Мысленным приказом капитан отключил бесполезные теперь маскирующие щиты «Корвус» и нажатием кнопки отдал приказ на активацию голополя. Хотя оно работало далеко не так хорошо, как на эльдарских кораблях, но все же был хороший шанс, что ответный выстрел «Мучительного стона» пройдет мимо.

В мозгу Венкмайера проносились бесчисленные потоки данных. Скорости линейные и угловые, гравитационные градиенты, плотность атмосферы и магнитного поля, типовые спецификации Адептус Механикус, хранящие тактико-технические характеристики ударных крейсеров Астартес, от скорости вращения макробатареи до схемы расположения отсеков. Один выстрел, отделяющий триумф от бесславной гибели. Всего один…

Тысяча километров.

«Таласа Прайм» отключила свои щиты кроме фронтального. Вся энергия, которую только можно было выжать из реактора, шла на двигатели, для развития максимально возможной скорости. Громада «Мучительного стона» заслонила собой весь обзор, и было видно, что башенная макротурель крейсера уже успела навестись.

Венкмайер успел прошептать молитву Императору, а потом враг выстрелил. Огромные плазменные сгустки, разогнанные в стволах спаренного орудия до сумасшедших скоростей, прочертили пространство и исчезли во вспышке пустотного щита. Фрегат застонал, удар такой мощи выдержать было непросто, но пока еще он держался… и второго залпа быть просто не должно. Перезарядка займет не меньше тридцати секунд – более чем достаточно, чтобы провести контратаку.

Несмотря на ускорение крейсера, корабли все еще продолжали сближаться со скоростью нескольких километров в секунду, и ни один живой канонир не смог бы сделать выстрел за отведенные миллисекунды. Слишком рано – и луч лэнса уйдет в пустотный щит врага. Слишком поздно – и просто пройдет мимо. Такой выстрел был по силам только самому машинному духу, и капитан всеми силами взывал к его воинственности.

Сто километров.

Пятьдесят.

Десять.

Между ударами сердца повисла мучительная пауза.

Капитан стиснул до треска зубы и точно знал, что тоже самое проделал каждый человек на борту, от офицеров на мостике до матросов в машинных отсеках.

Дистанция один километр.

«Огонь», - мысленно приказал Оркад Венкмайер.

Вырвавшийся из носового орудия мощный луч впился в двигатели крейсера. А еще через долю секунды весь корпус фрегата сотряс страшный удар.

Имперские суда строились с огромным запасом прочности. Их адамантиевые каркасы выдерживали колоссальные нагрузки, и порой могли служить тысячелетиями, разрушаемые до самого остова и восстанавливаемые до первоначального облика. И бронированные носы у них были отнюдь не для красоты. Вот только мало кому пришло бы в голову таранить фрегатом крейсер.

Однако именно это сейчас и произошло. Выстрел лэнса поразил двигатели врага, но самый тяжелый урон «Таласа Прайм» нанесла тараном. Двигаясь почти параллельно крейсеру противника, буквально впритирку, но с относительным креном в девяносто градусов, она буквально сбрила навигаторский шпиль «Мучительного стона». А за ту секунду, что продолжал работать лэнс, его луч успел глубоко врезаться в прочие надстройки.

Если бы сила столкновения не вышвырнула капитана с командного трона, он бы наверняка порадовался такому блестящему исполнению задуманного маневра. К сожалению, радоваться ему уже было не суждено. Слишком плотно объединив сознание с машинным духом, он не успел сгруппироваться при падении и раскроил череп о ступени своего трона.

Старпом, к которому автоматически перешло командование, героизма Венкмайера не разделял. Кое-как перехватив управление кораблем, он заложил резкий маневр вниз, прямо в гравитационный колодец планеты, чтобы укрыться от убийственного огня башенной макротурели крейсера под его собственным днищем. Враг был временно обездвижен, получил некоторые повреждения – но отнюдь не погиб, и вполне мог отправить их всех на тот свет одни залпом.

И все же это была победа. «Мучительный стон» мог быть сколь угодно грозным противником в реальном пространстве, но без навигатора первая же попытка войти в варп станет для него последней.

- Выслать челноки, - распорядился старпом, едва справляясь с нервной дрожью. – Свяжитесь кто-нибудь с инквизитором, пусть отметят свою позицию дымовыми шашками. Забираем этих кретинов и валим отсюда. Если еще есть, кого забирать…

* * *

Точка высадки

Бой был быстрым в той же мере, в какой и кровавым. Большую его часть Герман провел с закрытыми глазами, изо всех сил удерживая психический барьер, защищавший небольшой отряд от смертоносного звукового оружия и болтеров Шумовых десантников. Строго говоря, глазеть по сторонам времени не было ни у кого, восстановить целостную картину удалось лишь по пикт-съемкам паривших поблизости сервочерепов и по записи из машинной памяти Варнака.

Первый залп звуковых бластеров разнес в мелкую крошку половину рокритовой стены, а вместе с ней оставшихся боевых сервиторов и одну из турелей. Лишенные разума существа лопались под попаданиями психозвуковых гармоник, точно мыльные пузыри, оставляя после себя лишь ошметки плоти и искореженные механизмы.

И все же они успели выстрелить. За считанные секунды до своего уничтожения, сервиторы обрушили на несущуюся к ним шеренгу фигур в черно-розовой броне шквал крупнокалиберных болтов. В один голос с ними заговорили турели «Тарантул», чьи машинные духи ориентировались по свету реактивных микродвигателей. Первая атака защитников была короткой, но и она успела собрать свою жатву.

- Приоритетные цели те, что со звуковыми бластерами! - услышал Герман голос инквизитора через боль и шум крови. – Иначе нас за секунды сметут!

«Сколько же их там?» - мелькнула паническая мысль, но тут же исчезла, полностью поглощенная предельной концентрацией на удержании барьера.

Вшитые под кожу обереги и гексаграмматические печати горели, будто раскаленный металл, но причиняемая ими боль была ничем по сравнению с тем, от чего они защищали. Завеса реальности истончалась