Жизнь животных. Рыбы и амфибии - Брем Альфред Эдмунд

Буланже, классификации земноводных которого мы будем придерживаться, подразделяет бесхвостых земноводных на два подотряда — язычных и безъязычных. Язычные, к которым принадлежит наибольшее число ныне живущих лягушек и жаб, имеют язык и отличаются от безъязычных еще тем, что на их небе с каждой стороны имеется обособленный выход внутреннего ушного отверстия — так называемая евстахиева труба. Насколько известно, все лягушки этого подотряда на последнем этапе личиночной стадии имеют только одну дыхательную трубку (Spiraculum), отверстие которой лежит на левой стороне тела. Одни дискоязычные являются в этом случае исключением, заслуживающим внимания, и дыхательная трубка у них лежит посередине груди.

Язычные, в свою очередь, по организации плечевого пояса весьма резко разделяются на две группы. Лягушек, принадлежащих к первой группе, мы назовем неподвижногрудыми: они характеризуются неподвижностью своего грудного пояса. Лягушки второй группы — подвижногрудые имеют грудной пояс, допускающий боковые движения. К неподвижногрудым относятся настоящие лягушки (Ranidae), древолазы (Dendrobatidae) и др.

К семейству Ranidae принадлежит род рогатые лягушки (Ceratobatrachus) с одним только видом, угловатой лягушкой (Ceratobatrachus guentheri) с Соломоновых островов, следовательно, из области германского протектората. Голова у этой лягушки треугольная, сплющенная, необыкновенно большая, с рылом, вытянутым в кожистое острие, которое и служит органом осязания; такие же острые кончики украшают также и треугольные веки, конец спины над заднепроходным отверстием и пяточное сочленение. Зрачок имеет яйцевидную форму и лежит поперечно; язык назади свободен и глубоко выемчат; сошник покрыт зубами; барабанная перепонка велика и лежит свободно, — итак, у них имеются все признаки, свойственные настоящим лягушкам. Кроме уже упомянутых накожных наростов эта удивительная лягушка украшена более или менее многочисленными складками кожи, которые обычно располагаются на голове поперечно, по спине же вдоль, как направо, так и налево. Затем нередко имеется узкая, зубчатая кожистая лопасть, окаймляющая наружный край передних и задних лап и голени. Вся нижняя часть тела покрыта нежными, зернистыми бородавочками. Вид этот представляет различные разновидности по величине и форме своих кожистых придатков, причем чрезвычайно походит своей окраской на цвет окружающей обстановки. Основной цвет верхней части тела может быть желтоватым, красноватым, буроватым, серым или оливковым, причем самый рисунок также бывает темнее или светлее. Однако задняя часть верха бедер всегда бывает темной, частью совершенно черной; то же самое нужно сказать о нижней стороне голени и лапы. Горло и брюхо покрыты мраморным рисунком из более или менее многочисленных темно-бурых пятен и зигзагов; плечи и пах яркого желтого цвета; конечности украшены темными поперечными линиями. Максимальная величина самца 7,5, самки 8,6 см.

Угловатая лягушка (Ceratobatrachus guentheri)

Гюппи первый открыл эту оригинальную лягушку, найдя ее в 1884 году на некоторых островах из группы Соломоновых, а Буланже познакомил нас с этим земноводным. Об образе жизни угловатой лягушки мы знаем еще довольно мало. Первый из упомянутых натуралистов называет ее весьма обыкновенным животным на всех упомянутых островах, говорит, что она настолько подражает своей окраской окружающей обстановке, что один экземпляр был добыт им совершенно случайно: желая опереться, Гюппи положил руку на нарост коры, и вместо последнего рука его схватила лягушку. Но наибольший интерес, возбуждаемый этой формой, заключается в том, что развитие ее, как у антильской лягушки, завершается в замечательно крупном яйце, из которого животное вылупляется уже четвероногим лягушонком.

У семейства настоящих лягушек зубы имеются только на нижней челюсти; поперечные отростки крестцового позвонка имеют цилиндрическую форму, к концу слабо или совсем не расширяясь. Грудной пояс у отдельных родов мало различается, зато форма последнего сустава пальцев бывает изменчива, будучи или просто заостренной, или треугольной, или Т-образной, или же Y-образной, или даже когтевидной, как у древесниц. Позвонки на переднем конце выемчаты, хвостец сочленяется с крестцом двумя мыщелками, ребра отсутствуют. 22 рода, различаемые в этом семействе, имеют зрачки, расположенные вертикально или горизонтально, концы пальцев передних ног бывают или остры или снабжены прицепками, наконец, у них могут присутствовать или отсутствовать между пальцами плавательные перепонки, причем в одних случаях они натянуты между всеми суставами или же только между основными.

Большинство форм этого семейства претерпевают обычное превращение в воде, проходя в ней стадию головастика, но есть исключения, выражающиеся в том, что часть или все развитие личинки протекает в особенно крупном яйце. Такое исключительное развитие свойственно виду Discodeles opisthodon, о котором речь еще впереди, и, может быть, еще виду Cornufer solomonis с Соломоновых островов, яйцо которого бывает 5 мм в поперечнике.

Настоящие лягушки массами живут в водах умеренных и жарких стран, следовательно во всех частях света, за исключением, впрочем, Австралии. Их встречаешь всюду, где есть текучие или стоячие воды, их ночные концерты слышатся отовсюду, где только место благоприятствует их жизни, так как наши зеленые лягушки и родственные им виды живут и в долинах и на высотах, как на текучих, так и на стоячих водах, при том только условии, чтобы последние не были слишком солеными. Немало и таких форм в этом семействе, которые, подобно квакшам, держатся в воде только в пору спаривания, но после него живут на влажных лугах, в полях и лесах, быть может, без всякой определенной цели, проводя свой отдых там, где застанет их день, и с наступлением сумерек снова продолжая свои странствования. Многие роды и виды живут также на деревьях, подобно настоящим квакшам, от которых по внешнему виду почти не отличаются. Странно звучит концерт таких лягушек для уха чужеземца, впервые вступившего на почву другой части света, так как к звукам, слышанным им еще на родине, присоединяются новые, чуждые, виновниками которых он хотя и признает сразу лягушек, но в звуках этих все же услышит чрезвычайно много своеобразного. Последнее и дало повод как первым колонистам, так и натуралистам дать характерные названия известным лягушечьим певцам.

Образ жизни лягушек, живущих в воде, везде более или менее одинаков; летом и весной — это бодрая, веселая и шумная жизнь, полная удовольствий, осенью — менее приятные странствования, зимой же — непробудная спячка на дне в иле замерзших или высохших вод, пока теплое дыхание весны не растопит лед или первый дождь не размочит иссушенный и скоробленный солнцем слой ила, и теплота или влага снова не пробудит к жизни глубоко зарывшихся и спящих животных. Как у нас весна одевает землю новым нарядом, так и в тропических странах начало дождливой поры вновь оживляет силы природы. Когда в центральной Африке в губительную знойную пору сухого времени года замолкнет жизнь, засохнет трава, опадет листва деревьев, улетят в более приютные страны птицы и млекопитающие, пресмыкающиеся и земноводные поневоле обречены на покой, — тогда отчаяние овладевает и человеком, и зверем, на долю которых выпадет пережить эту пору; таким тяжелым бременем лежит это знойное время года на всем живущем. Но вот наконец вдали начинают собираться кучки темных облаков, гонимые бурными порывами ветра; они несут с собой живительный дождь на истомленную землю, а с ним и весну. Целые часы длится этот первый ливень; на низких местах образуются ручьи, реки, озерки и целые озера, из которых по крайней мере последние удерживают скопившуюся в них воду в продолжение дня. Но прежде чем небо совершенно очистится, прежде чем высохнут ветви деревьев, уже проснутся спавшие животные. Вечером после первого же дождливого дня из каждой образовавшейся от дождя лужи, из каждого озера, из каждой разлившейся от дождя речки — словом, куда ни обернешься, отовсюду навстречу вам уже раздается «гонк-гонк-гонк». Тысячи маленьких лягушек сидят по берегам, плавают по зеркальной поверхности воды, и можно подумать, что все они, ликуя, приветствуют то время, в которое им позволено наслаждаться жизнью. Тотчас же после пробуждения они приступают к размножению, радостно скачут повсюду, пока их родное место еще полно водой, и исчезают вместе с последней каплей ее. Ливингстон рассказывает, что от бушменов он узнал о зимнем местожительстве одной лягушки и часто находил ее между деревьями в норках, в которых одновременно жили пауки и отверстия которых были затканы паутиной. Знаменитый путешественник высказывает свое удивление, что лягушка могла жить в самом сухом месте страны. Он уверяет также, что вначале, слыша в ночной тишине громкое кваканье этого животного, он всегда надеялся встретить поблизости воду, но часто ошибался в своих расчетах, почему и предположил, что это животное проводит, бодрствуя, и часть сухой поры года. Последнее мнение верно лишь условно, так как мы должны считать, что и в южной Африке засуха бывает лишь зимой и лягушки становятся бодрыми лишь после выпавшего дождя, будучи в некотором смысле возвращены им к жизни. Впрочем, наблюдения Ливингстона сходятся с моими в том отношении, что и маленькие, скоро исчезающие лужи иногда бывают оживлены тысячами этих лягушек. Нечто подобное бывает и в других странах, в которых известные времена года резко отличаются друг от друга; там же, где из года в год под теплым небом преобладает одна и та же погода, веселая лягушечья рать почти беспрерывно занята своим делом, усердно задает свой концерт и не бывает месяца, на который бы не падала пора размножения какого-нибудь вида. В сильно орошенной Южной Америке каждый вечер слышится концерт лягушек и, конечно, после каждого дождя; в сырых низменностях Индии и западной Африки этих животных видишь или слышишь круглый год.