Командор флота - Анатолий Дубровный

Глава третья

Некоторые особенности употребления кофе

Комендант морской крепости Уганабада смотрел вдаль. А что ещё можно делать, сидя в удобном кресле-шезлонге и наслаждаясь ароматным крепким кофе? А если учесть, что кресло стояло на бруствере батареи длинных пушек, то взгляду открывался весь горизонт или та самая даль. Собственно вся крепость, вернее левый и правый бастионы, и состояла из двух таких брустверов, расположенных по обе стороны от входа в бухту. Эти простые укрепления предназначались для защиты солдат от вражеского огня, а также казарм и вырубленных в скалах артиллерийских погребов. Большего и не требовалось, если и найдутся такие безумцы, что решат напасть на Уганабад с моря, то им, чтобы войти в гавань, придётся пройти сложным фарватером — и это под огнём пушек. А сами бастионы по левую и правую стороны этого фарватера с моря были защищены скалами, о которые бились волны, создавая течения и водовороты. Шлюпкам, как и другим малым судам, пройти через эту опасную естественную преграду весьма трудно, ну а огонь пушек остановит любую атаку, уничтожив тех, кто не разобьётся о скалы. Уганабад с моря был неприступен. Когда двадцать лет назад лютенцы попытались захватить его, то высадились в другом месте, к городу им пришлось идти по пустыне, и ночная атака конницы халифов, не желающих терять такой удобный порт, а главное — выгоду от торговли через него, полностью уничтожила экспедиционный корпус, не спасся никто — в пустыне негде спрятаться. Лютенцы снова попытались высадиться, захватив несколько прибрежных рыбацких посёлков, гордо именуемых городами, но опять в ночной атаке были уничтожены все, кто рискнул сойти на берег. Но и тем, кто остался на кораблях, досталось, атака шеек как из Уганабада, так и спустившихся по рекам в южной лесистой стороне халифатов, перечеркнула завоевательные устремления лютенцев. Как напоминание об этом в гавани стоят три линкора, но в море не выходят, всё-таки шеека для карберийца привычнее.

— Почтенный командир, — с поклоном подошёл один из солдат, — в море корабли!

— Вижу, — недовольно ответил комендант, кому понравится, когда его отрывают от кофе и созерцания морских волн? С брезгливой миной комендант продолжил: — Работорговцы, кто ещё может сейчас спешить в Уганабад? Только они, видишь же, что это не шееки. Корабли трёхмачтовые, десяток, может больше.

— Ваша мудрость столь же велика, как и зоркость, — поклонился солдат, а комендант распорядился:

— Дай сигнал на таможню, пусть приготовятся к досмотру. Видишь, как спешат, скоро здесь будут.

Когда солдат ушёл выполнять приказ, комендант потянулся и развил свою мысль:

— Спешат, потому что неверные. Они всегда спешат, непонятно зачем?

Второй солдат, исполняющий роль слуги, подающего кофе, взглянув на приближающиеся корабли, с опаской сказал:

— Может, сыграть тревогу? Уж очень они быстро идут, словно…

— Чушь! — фыркнул комендант. — Дойдут до начала фарватера и убавят паруса.

Но вопреки заявлению коменданта корабли и не думали это делать, первые два неслись, явно промахиваясь мимо входа в бухту, словно собираясь выброситься на берег. Комендант осуждающе покачал головой: неверные есть неверные, но с другой стороны — всё, что выкинет на берег, можно объявить собственностью города, а там и себе что-то перепадёт. Поэтому комендант спокойно наблюдал за быстро приближающимися кораблями. А два первых работорговца, а судя по всему, это были именно корабли работорговцев, шли прямо на бастионы.

Таиса направила свой корабль на левый бастион, имеющий более мощную батарею. Если шлюпке было трудно, почти невозможно преодолеть буруны, создаваемые набегающими волнами, а потом и встречное течение, образовываемое откатывающимися от берега водными массами — силы гребцов не хватало, то корабль, подгоняемый сильным попутным ветром, с лёгкостью это сделал. Вот только повернуть в сторону он не мог, там были торчащие из-под воды клыки скал. Остановиться и бросить якорь такой корабль тоже не мог — беснующаяся вода бросила бы его на скалы, оставался только один путь — вперёд! А там хоть и не было скал, но была песчаная коса. Так что безумец, решивший подойти к бастиону, был бы неминуемо выброшен на берег. Что и произошло с кораблём Таисы, она направила его на песчаный пляж, находящийся немного в стороне от бруствера бастиона.

— Держитесь! — закричала Таиса, и все, кто был на палубе, постарались за что-нибудь покрепче ухватиться. Удар был такой силы, что многие попадали, некоторые даже за борт, а корабль крепко завяз в песке, но при этом остался на ровном киле. Таиса снова закричала: — Вперёд!

Она первая прыгнула на мелководье, невысокие борта у корабля работорговцев позволяли без вреда это сделать. Вода там едва достигала пояса. Морские пехотинцы и абордажники посыпались за своим командиром. Не прошло и тридцати секунд, как они разбежались по бастиону. Опешившие защитники крепости ничего не успели предпринять — у караульных ружья даже не были заряжены, остальные были вообще не вооружены, не считать же оружием несколько сабель и ножей, карберийцев быстро разоружили — численный перевес был на стороне альбионцев. Победа была быстрой и бескровной. Корабль, шедший вторым, точно так же как и первый выбросился на берег у второго бастиона. Там схватка тоже была недолгой. А в это время остальные корабли, как и предполагал комендант, убавили паруса и стали осторожно заходить в гавань. Во время прошлого пребывания в Уганабаде Грентон хорошо изучил фарватер, и его карты были розданы всем капитанам корветов отряда Таисы. Но тем не менее один из кораблей налетел на скалы, вызвав небольшую заминку. Около него и были затоплены корабли работорговцев. В целом начальная стадия операции, по определению Таисы, прошла удачно, хотя альбионцы и потеряли два корабля: один сел на скалы, второй получил пробоину, но остался на плаву. Последний корвет альбионцев ещё втягивался на рейд Уганабада, когда показались шееки карберийцев. Таиса удовлетворённо кивнула, она уже успела осмотреть захваченную батарею и осталась довольна, повернувшись к растерянному коменданту, так и продолжавшему сидеть с чашечкой остывшего кофе, похвалила:

— Выношу вам благодарность — пушки в отличном состоянии и заряжены. Заряды приготовлены и аккуратно сложены. Вы молодец, что так вымуштровали своих подчинённых. Я бы с удовольствием выпила с вами кофе, но знаете ли — дела. Хотя… — Таиса повернулась к солдату-слуге: — Сделай мне кофе и господину коменданту тоже, покрепче. Как раз успеешь, пока я разберусь с неотложными делами. Видишь, как спешат?