Край собачьих следов - Алёна Рю

– Я говорю правду, – на всякий случай сказала Эри.

Он пожал плечами:

– Сначала твоя Анжела приняла чужого ребенка, потом забрела не пойми куда.

– Она следовала предназначению! – заупрямилась Эри, хотя сама в предназначение не сильно верила.

– Ладно вам спорить, – вступился Филипп, – Время только теряем.

Они свернули и несколько часов снова ехали в тишине, пока из-за холмов не стала проглядывать кучка крыш с торчащими, словно знамена, трубами.

Деревня была маленькой и уже издалека казалась нежилой. Большая часть зданий сожжена, остались только печи и недогоревшие каркасы, местами стены или, что выглядело особенно удручающе, дверные проемы в дома, которые уже не существовали. Под копытами захрустело. Ветер поднимал в воздух черную пыль. Из-под останков то и дело показывали острые морды крысы.

– Оту сожжена? – спросила Эри, хотя ответ был очевиден.

– Это старая часть деревни, – пояснил Кристофер. – Явно уже давно такая, с последней войны.

За кладбищем домов мелькнуло несколько довольно новых построек. Из ближайшей избы, похожей на дерево среди выжженной пустоши, показалась темноволосая девочка лет пяти. Увидев всадников, она замерла, испуганно округлив глаза.

– Не бойся, – сказал ей Филипп, подъезжая ближе. Остальные замедлились и явно пропускали Змея вперед.

Девочка не ответила, только хлопнула длинными ресницами.

– Мы хотим купить немного еды, – Филипп спешился, чем здорово ее напугал. Она отскочила в сторону. – Мы ничего тебе не сделаем, – он поднял раскрытые ладони.

Тут из-за угла дома показалась, видимо, мать девочки. Это была молодая женщина лет тридцати с суровым лицом, темноволосая, как и дочь, и с недоверчивым взглядом.

– Здравствуйте, – вступил в разговор Вирт и, как умел, обаятельно улыбнулся.

– Кто вы? – спросила женщина, глянув на Эри. Ее острые уши не были прикрыты.

– Рыцари Служения, нам нужно…

– Здесь вы ничего не найдете, – перебила его женщина. – Большинство жителей бежало.

– То есть вы здесь одна? – поинтересовался Филипп.

– Нет, кроме нас с дочерью осталось еще две семьи. Всех мужчин призвали, кто смог, бежал. Не думаю, что мы сможем вам как-то помочь. Еды у самих слишком мало, хотя…

Тут ее лицо стало угрюмым.

– ...Вы всегда можете воспользоваться силой, здесь вам никто не окажет сопротивления.

– Мы не хотим причинить вам вред, – заверил Вирт, – мы только надеялись запастись кое-какой провизией.

– Не думаю, что мы можем помочь, – стояла она на своем.

– Скажите, – подала голос Эри, – вы случайно не знаете Розалину Найт?

Незнакомка приоткрыла рот. Кристофер выступил вперед:

– По глазам вижу, это имя вам знакомо.

Женщина вздохнула.

– Я не видела Розу очень давно, – призналась она. – Уже почти тринадцать лет. С конца войны.

– Кто она вам? – спросил Вирт.

– Старшая сестра.

– Сестра? – Эри не поверила своим острым ушам. – Получается, вы моя…

Она посмотрела на нее с удвоенным вниманием.

– Я Эриал. Эриал Найт.

Повисла короткая пауза. Женщина вглядывалась в ее лицо, словно пытаясь удостовериться, что это правда.

– Что ж, – сказала она, – провизии дать не смогу, но накормить скромным обедом в моих силах.

– Благодарю вас, – Кристофер галантно поклонился.

Спешившись, Рыцари Служения привязали лошадей и направились в дом. Вирт, стараясь быть милым, первым делом поинтересовался:

– А как ваше имя?

– Хризалина Найт. Можете звать меня Хриз.

– Просто удивительно, что в этой глуши живет такая очаровательная женщина.

Та не удержалась от улыбки и пригласила за стол.

Быстро стало ясно, что вся их походно-котелковая еда не идет ни в какое сравнение с домашней похлебкой, запах от которой уже в дверях пробуждал зверский аппетит.

– Мина! – позвала хозяйка. Девочка вбежала в кухню и, нерешительно озираясь, села рядом с Филиппом. Хризалина разлила похлебку по глиняным мискам, а сама опустилась на скамейку рядом с дочерью.

– Жизнь порой бывает удивительной, да? – философски проговорила она. – Я хорошо помню, как ты родилась, Эриал. Это была странная ночь. Луна была красной и казалась больше обычного. В деревне все гуляли, пили и ели, отмечая отступление эльфов. Возле Оту лагерем стояла наша армия. Тогда мы наивно полагали, что и остроухие не вернутся, и война завтра закончится. Как же! Пока шел праздник, Роза лежала в нашем старом доме, ей было плохо, она стонала, но в тот вечер почти никому до нее не было дела…

– Почему? – спросил Рикки.

Хризалина глянула на него, затем перевела взгляд на Эри.

– Так сразу и не объяснишь, – ответила она. – Но попробую. Роза родилась здесь, в Оту. Наша мать, твоя бабушка, Эриал, была из крепкой семьи, зажиточной и занимающей важное положение в деревне. Ее звали Виола Найт, и она была красавицей. Немало мужчин просили ее руки, но она всем отказывала. Позже мама говорила, что однажды, когда отец, твой прадед, взял ее с собой в Толлгард, она встретила юношу, в которого и влюбилась. Она была мечтательницей и все верила, что он приедет за ней и заберет в столицу. Над ней посмеивались, но никто не мог предположить, что за ней на самом деле приедут. Но не возлюбленный из столицы, а сын лорда, тогдашнего наместника Килонии. Вообще, лорд хорошо обращался с Оту, налоги были посильными, и жители даже устраивали празднества в его честь. Но вот юный Морис Кебард…

– Кебард? – переспросила Эри.

– Мир тесен, – заметил Кристофер.

– Тогда лорды Кебарды владели этими землями, в Толлгард они перебрались позднее, только при сыне Мориса… Так вот, этот самый Морис был жестоким молодым человеком и притом охочим до женских юбок. Однажды он увидел маму купающейся в реке и сразу, как говорится, возжелал ее. Виолу схватили и… в общем, ты понимаешь.

Эри кивнула.

– Естественно, после того что произошло, все отвернулись от нее, очередь из женихов растаяла. Мой дед, ее отец, очень горевал, не находил себе места и едва не умер от разрыва сердца, когда узнал, что его красавица-дочка понесла от этого чудовища. Так появилась на свет Розалина Найт, моя старшая сестра и твоя мать. Время шло, Виола трудилась не покладая рук, заботилась о дочери и держалась с таким достоинством, что постепенно отношение к ней поменялось. Жители Оту стали помогать ей, чем могли. Даже отец смирился со случившимся.