Странные приключения Ингви, короля-демона из Харькова - Виктор Исьемини

«Ой, опять осрамился, не заметил, – пронеслось в голове, – ведь это недоброжелатели учителя… И так тихо подкрались-то…» Собственно говоря, гости не подкрались, а подошли вполне обычным способом – но Конта, увлеченный своим занятием, просто не услышал. С полминуты он разглядывал Изумрудов, подбирая достойный ответ, но не надумал ничего и просто ответил:

– Да.

– Очень хорошо, – толстый маг прямо-таки лучился доброжелательством. – доложи-ка о нашем прибытии. У нас к мастеру Гельде дело. Очень важное дело.

Конта еще раз внимательно посмотрел на гостей снизу вверх, медленно поднялся и бочком полез в палатку.

– Учитель… – тихо начал было он, но Гельда остановил его:

– Да-да, я иду.

Выбравшись следом за учеником наружу, Гельда хмуро буркнул:

– Чем обязан столь высокой чести?

– Приветствую вас, почтенный мастер Гельда. Однако, по утрам уже довольно прохладно… Осень, как говорится, не за горами. Не найдется ли у вас чего-нибудь согревающего?

Готовность выпить предложенный магом-конкурентом напиток – это, конечно, показной жест, говорящий о доверии и настраивающий на миролюбивый лад. Гельда-колдун оценил – и несколько более мягким тоном велел Конте:

– Ученик, подай… там, в сундучке…

Спустя несколько минут вся компания (за исключением Конты, чей статус был слишком низок для этого), усевшись на чурбачках-обрубках, потягивала вино из костяных стаканчиков, покрытых затейливой резьбой. Гимелиус из поднесенных Контой стаканчиков взял самый дальний от себя и затем несколько раз провел над ним рукой, что, впрочем, не являлось чем-то обидным или вызывающим – все в порядке вещей. Сделав несколько вежливых глотков и пробормотав что-то насчет «приятного винца», толстяк наконец перешел к делу:

– Мастер Гельда, я скажу откровенно – между нами случались некоторые размолвки, трения… Однако теперь я предлагаю оставить разногласия – хотя бы на время, если вы не согласны предать их забвению окончательно. Дело в том, что императорская армия оказалась в крайне неприятном положении. Я слышал беседу его императорского величества с маршалом, сэром Каногором – и тот прямо заявил, что попытка зазимовать в Альде грозит поражением.

– Не понимаю, – заявил Гельда, – наша армия сильна и многочисленна. Меня удивляет, что Альда до сих пор не взята. И чем грозит зима?

– Тем, что армии придется снять осаду и разделиться на отдельные отряды, которые станут на постой в замках и селах. А большую часть придется вывести из страны и распустить. И как только отдельные небольшие части окажутся разделены – они превратятся в легкую добычу для демона, он разобьет наше войско по частям, причем даже не так силой оружия, как страхом, который он внушает воинам. Словом, для того, чтобы одержать победу – нужно предпринять немедленно что-то кардинальное. Вот почему я предлагаю вам сотрудничество.

– И-и… в чем же будет заключаться это сотрудничество? – осторожно осведомился Гельда.

– Прямой вопрос, мастер Гельда. Что ж – я перейду к делу. Среди магических амулетов, пропавших некогда в Альде у моего предка Бонки Изумруда, – Гимелиус не стал говорить «похищенных», а также сделал вид, что не замечает гримасы и протестующего жеста собеседника, – был один… э-э-э… талисман. И он может оказаться ключом к Альде… Возможно… Я обращаюсь к вам, ибо… э-э-э… история с толленорнами… прискорбная история… но она дает мне повод предположить, что в настоящий момент владелец этого талисмана – вы.

Толстяк просто лез из кожи, старательно избегая даже мало-мальски скользких формулировок – и его старания были оценены. Гельда также был предельно корректен:

– И что же это за талисман?

– Серебряный зверек. Мышка, а может, суслик. Серебряная фигурка с изумрудными глазками. Он вам знаком? Сейчас я изложу вам принцип действия этого амулета. В действительности он является мощнейшим оружием, как ни странно… Разумеется, это великая тайна… И-и… не могли бы вы отослать своего ученика?

– Нет! От Конты у меня нет тайн! – в последнее время Гельда, очень сухой и черствый человек, стал относится к своему последнему ученику со своеобразной грубоватой нежностью, наконец-то по достоинству оценив преданность паренька. А тот – довольно посредственный маг, но добрейшая натура – платил своему учителю прямо-таки сыновней привязанностью…

– Ну, вам виднее. Итак…

Закончив свои пояснения, Гимелиус твердо взглянул в глаза Гельде:

– Что скажете, почтенный Гельда-колдун?

– Мне одному это не под силу. Ведь прежде всего нужно проникнуть в город.

– Я обеспечу вам поддержку всех колдунов, какие только есть в этом лагере. Не говоря уж о своем полном содействии…

– Н-ну… Тогда еще одно условие… Конта, пойди-ка принеси еще два ведра воды!

– Но учитель, все наши ведра полны…

– Да?.. Тогда – вот монета (Гельда порылся в тощем кошеле, висящем на поясе). Сбегай в лагерь графа Гезнура, купи еще кувшинчик этого вина. Ступай… Итак, мое условие. Если со мной что-либо случится… ну, вы понимаете… Словом, я прошу вас, мастер Гимелиус, позаботиться о Конте. Он, что называется, звезд с неба не хватает, но парнишка славный. Обещаете?

– Обещаю, – очень серьезно ответил толстяк.

Странные игры прыщавых обличий,Выбранной доли терновый венец.В мутных шинелях без знаков отличийМёртвые верят в хороший конец.

– Увы, Алекиан, ты не хочешь понять меня!

Император уже в который раз пытался заставить старшего сына принять свою точку зрения – тот не поддавался. За время войны Алекиан возмужал, раздался в плечах, словом, из тощего юнца превратился в худощавого молодого мужчину… И соответственно, стал упрямее и несговорчивее – он осмеливался спорить с отцом, чего прежде не бывало никогда… Возможно, Алекиану несколько кружило голову то, что в альдийской войне ему – единственному из полководцев – удалось добиться некоторых успехов. Принц благополучно привел из Гонзора несколько караванов с припасами для войска (обратными «рейсами» отправлялась скудная добыча и огромное количество раненых и серьезно больных воинов). В Ничейных полях его конвои подстерегали орки, довольно большими отрядами являвшиеся из Черной Скалы на помощь Лорду Внешнего Мира. В степи то и дело происходили ожесточенные стычки, в которых Алекиан показал себя хорошим бойцом и осмотрительным полководцем. Не то, чтобы он оказался гениальным стратегом, нет… Но уж чему принца научило поражение в Арникской битве – так это осторожности… Авторитет принца среди его рыцарей весьма вырос, а молва уже приписывала ему необычайные таланты воина и вождя, многократно преувеличивая успехи Алекиана в схватках с орками… Весьма показательными были, кстати, косые взгляды маршала Каногора, как всегда ревниво относящегося к чужой воинской славе. Все это не могло не сказаться на нраве юноши – он стал куда несговорчивее… Куда несговорчивее.