Прошлое иногда возвращается - Алексей Сидоренко

Он даже в красках представил себе открывающуюся червоточину, в которую немедленно устремляется мощная эскадра Аграфов, готовая распылить на атомы защитников системы и станции. И тут на лицах командующих операцией проступает безмерное удивление. Система пустынна и чиста от следов какой-либо разумной деятельности. Ради такого Андрей даже при шахтерских работах давал команду полностью перерабатывать астероиды в пыль, не оставляя следов добычи ресурсов. Командующие внимательно смотрят на данные мониторов, с нетерпением ждут докладов со сканеров и зондов и... И ничего. Никаких следов боя, никаких следов станции, никаких признаков посещения этой системы кем-либо. Все, что указывало на то, что старая информация не чей-то глупый розыгрыш, это останки боевой станции и нескольких кораблей. Но все они не по эту, а по ту сторону червоточины.

Представив себе удивленно-раздраженную рожу главного Аграфа экспедиции, с которой медленно слезает привычная спокойная высокомерность, и его громогласную ругань в адрес идиотов, заставивших гнать целую боевую эскадру к черту на куличики, чтобы не обнаружить там ничего, Андрей даже в голос расхохотался, настолько придуманный образ стал в голове ярким и четким. Он, правда, не обманывал себя, понимая, что простой руганью дело не закончится. Что после того, как пройдет первый шок, будет налажена связь с ЦМ. Затем наверняка последуют рейды в ближайшие системы с целью отыскать пропажу или хотя бы понять, что произошло на самом деле. Но он очень надеялся, что поиски не будут слишком долгими и тщательными. В конце концов у тех же Аграфов нет никаких доказательств. Есть лишь очень старое агентурное сообщение из империи Аратан, да следы давнего боя, один из кораблей, погибших в котором, был их собственный разведчик-наблюдатель. Его останки были идентифицированы еще до открытия червоточины. Но, к сожалению, находились они в таком состоянии, что дополнительной информации о произошедшем не принесли.

Так что слишком сильно Андрей не переживал. Единственно, что требовалось, это смыться из системы до того момента, когда сюда пожалуют гости. И затягивать этот момент он не собирался. В расчеты вполне могла закрасться ошибка, и запас по времени мог быть минимальным.

Но оставалось еще одно последнее дело. Достойно похоронить павших. Андрею в принципе было все равно, с какой стороны они воевали в том давнем конфликте. Никто из них не был его личным врагом. Понимая, что в системе будет много тысяч трупов, он очень не хотел постоянно наталкиваться на кого-то из них. Несмотря на то, что за двадцать лет на погибшие когда-то корабли приходилось забираться не раз, он так и не смог спокойно смотреть на возникавшие вдруг в свете фонаря покрытые инеем мумии.

А потому на станции дроидам сразу была дана команда все найденные останки стаскивать в отдельный ангар для последующего погребения. Андрей выделил из всех найденных кораблей средний транспортник, хоть и в не самом плохом состоянии, но явно видавший виды, и решил им пожертвовать, как наименьшей ценностью. Все трупы с кораблей и со станции переправлялись на этот транспортник. Корабль был восстановлен ровно настолько, чтобы самостоятельно проделать путь до звезды. Андрей ради этого даже пожертвовал одним из тактических искинов с разбитого истребителя. Невелика потеря. И вот теперь транспортник готовился отправиться в свой последний путь, став кремационной камерой для тысяч и тысяч погибших. Оставалось только отдать команду. Андрей закончил осмотр креплений кораблей на поверхности станции, и ее отдал. С легкой грустью он, по-прежнему вися виртуально в открытом космосе, провожал взглядом старый корабль, устремившийся в объятия местного светила. Прошло немного времени, и вот легкая вспышка известила Андрея, что его деятельность в этой системе подошла к концу. Впереди ждала Терра и работа по строительству его "Монстра".

Андрей мысленно отключил внешний обзор и снова оказался в рубке "Лебедя".

- Адмирал, давай сворачиваться. Правь на третью полетную палубу и стыкуйся с "Касаткой".

- Принято к исполнению.

Андрей задумался над тем, что надо бы поменять этому искину имя. Если захочет, то Бенбоу, конечно, можно оставить. А вот на полноценного адмирала он уже явно не тянет. По мощности его и Лада, и тем более Законник обходят в разы. Скорее всего реальным адмиралом придется делать кого-то из древних. Надо будет поговорить с Законником, кого из своих товарищей он посоветует. Но и этого старого и верного товарища обижать не стоит. Столько вместе пережили. Лучшим выходом будет поменять не только имя, но и личность. Сделать ее какой-нибудь домашней и уютной. Лада, это скорее боевой товарищ и верная подруга. А здесь хотелось бы что-то другое. О, кажется, придумал.

- Слушай, Адмирал, а как ты отнесешься к смене образа и имени?

Искин, чтобы подчеркнуть важность вопроса, откликнулся не сразу, а через пару секунд.

- Я готов исполнить любое твое пожелание, капитан, но позволь узнать, с чем связана такая идея?

- Понимаешь, Адмирал, у нас теперь множество кораблей и целая станция. И я постоянно вынужден мотаться между ними всеми и что-то делать. А я хочу иметь место, где будет некое подобие дома и уюта. Где можно прийти в себя и передохнуть. Чтобы это место никак не пересекалось с работой. И "Лебедь", как мне кажется, подходит для этих целей лучше всего.

- Понятно, а какое имя ты мне придумал?

- Как тебе Домовой? Так называли мои предки духа-хранителя жилища, отвечавшего в доме за порядок, уют и все такое.

- А что, мне нравится. Домовой, - проговорил искин, пробуя слово на вкус. - И по смыслу подходит. Беру. - Его голос стал мгновенно иным. Теперь это был слегка ворчливый и одновременно ироничный голос пожилого и слегка усталого человека. Андрей засмеялся.

- Ну тогда решено. Отныне ты Домовой.

За этими разговорами "Лебедь" пристыковался к "Касатке" и Андрей выскочил из рубки и направился в центр управления станцией. Пора было отчаливать. В этой системе никаких дел не осталось.

Молчавшие уже много веков огромные провалы дюз древних разгонных двигателей вдруг озарились яркими всполохами пламени и загудели. Огонь разрастался, выжигая накопившуюся ха столетия космическую пыль. Наконец, пламя приняло вид упругих мощных языков, простершихся на сотни километров от станции. А звук перешел в рев, потом истончился и превратился в едва заметный свист. Впрочем, это все Андрей себе просто представил, нафантазировал. Разумеется, никакие звуки сквозь камень и броню корпуса не проходили, а в космосе так и вообще звук не распространялся.

А между тем двигатели прогрелись, вышли на рабочий режим и огромная многокилометровая туша астероида, в недрах которой спряталась станция, впервые за тысячелетия сошла с устоявшейся орбиты и начала медленно разгоняться к своему новому местообитанию. И если бы астероид был разумным, он бы наверняка радовался этому факту. Так же как радовался Андрей, видя перед глазами мелькавшие данные о состоянии всех систем и процессов. Все же для него полет на корабле, произведенном тысячелетия назад и все последующее время проведшем без движения, тоже было немалым психическим испытанием.