Звезда Пандоры - Питер Гамильтон

Мак повернулся к выходу, но Оскар поймал его за руку.

— Знаю, все думают, что я помешался на этом барьере, — тихо сказал Оскар, — но, пожалуйста, будьте осторожны.

— Не беспокойся. Трус — мое второе имя.

Прошло уже полных двадцать четыре часа с момента высадки Мака на Бастион, когда Дадли Боуз наконец получил шанс вернуть хотя бы часть своей славы. Он-то рассчитывал, что в составе группы А будет в числе первых людей, встретившихся с дайсонами. Но этого не произошло. Макклейн Гилберт его опередил.

Перед стартом Дадли считал свое назначение в контактную группу умным ходом. В конце концов, Уилсон и его старшие офицеры не могли отрицать, что он был первым экспертом Содружества по Паре Дайсона, хотя бы с точки зре­ния астрофизики, а степень инженера, полученная им в первой жизни, расши­ряла его кругозор в практической области, так что он был очевидным кандида­том в контактную группу наряду с учеными-исследователями.

Тем не менее до сих пор его знания не нашли своего применения. Он мало что понимал в квантовой природе барьера — единоличное управление астрономическим факультетом в университете не оставляло ему времени, чтобы следить за достижениями теоретической физики. Даже тогда, когда внутренность Темной Крепости предстала перед ним как на ладони, никаких предположений относительно природы этого гигантского сооружения у него не воз­никло.

Пока команда «Второго шанса» занималась исследованиями Темной Крепости, Дадли Боуз большую часть времени проводил в своей каюте, записывая свои личные размышления. Контракт, заключенный им с «Вэб-ньюс» на Гралмонде, требовал квалифицированного изложения поступающей на космический корабль информации, да еще написанного доступным языком. Так что он со­бирал полученные за день данные, чтобы изложить их в самой простой форме. В этом ему очень пригодился опыт лектора, умеющего разделить сложнейшую теорию на удобоваримые для любого студента фрагменты, а также недавнее общение с журналистами на презентациях и всевозможных торжествах.

Бастион же предоставил ему возможность подняться на новую высоту. Участие в работе контактной группы физически переносило его на передний край завоеваний человечества. Он, Дадли Боуз, вплотную приблизится к тайне Пары Дайсона.

Но потом пришел Макклейн Гилберт, объявил распределение по группам, и Дадли пришлось ждать еще целые сутки. Когда наконец подошла его очередь, он снова оказался в роли второстепенного наблюдателя: ему пришлось смотреть через камеру челнока, как Макклейн Гилберт парит над гигантским сооруже­нием чужаков, и выдавать банальности вроде следующей тирады: «Вот оно! Теперь счет идет на мгновения. Есть! Контакт. Как сильно эта миссия отличается от ставших уже привычными контактов с чужими мирами. Обычно разведчики ККТ выходят из червоточины и твердо ступают по незнакомой земле. Здесь же, как вы видите, моему другу Маку приходится буквально висеть, ухватившись рукой за край пробоины. Но вот он направляет свой прожектор внутрь станции. Теперь вы можете получить первое представление о новой незнакомой вселенной».

По правде говоря, первый осторожный обход Мака оказался довольно скучным. Всем было ясно, что станция давным-давно покинута. Полититановый корпус еще хранил следы радиоактивности, и, судя по периоду распада, взрыв произошел около двухсот одиннадцати лет назад.

«Итак, внутри не могло сохраниться ничего живого. А если что-то там и есть, то эти организмы существенно отличаются от всего, что нам известно».

Само сооружение не вызвало особого удивления, поскольку принципы строительства были универсальными. Корпус состоял из нескольких слоев: несущая стена, термоизоляция, конструктивное усиление и кабельные каналы. Были высказаны первые догадки о том, что куб, в который проник Мак, когда-то являлся жилым отсеком: в нескольких внутренних перегородках имелись пря­моугольные люки.

«Отверстия в поперечнике составляют около двух метров — это больше, чем двери в домах людей, а это означает, что дайсоны крупнее нас».

Могли бы и сами об этом догадаться. Время от времени Дадли испытывал настоящую ненависть к тому, чем ему приходилось заниматься.

Выходы почти из всех отсеков вели в широкий извилистый коридор-тоннель, исчезавший в глубине станции, и затворов на них не было. Луч фонаря на шле­ме Мака высветил выступавшие из стен восьмиугольные блоки. На них, веро­ятно, когда-то давно стояло оборудование. Сейчас на платформах остались только пустые скобы и шпильки. «Все вывезено подчистую. Тот, кто выиграл сражение, забрал трофеи с собой».

Вся задача первого выхода Мака состояла в обзоре пустых помещений и длинных темных тоннелей. Судя по первым впечатлениям, станция оказалась скорее непригодной, чем ненужной. Радиоактивность пропитала ее насквозь, и первоначальное назначение было утрачено.

Унылый вид скалы на фоне звездного неба только укреплял это мнение в голове Дадли. Все было таким серым, что станцию и камень было почти невозможно отличить друг от друга. И только челнок, зависший над кубом, отливал серебром и непрерывно мигал зелеными и красными огнями. Их свет мерцал в поцарапанном перспексе иллюминатора, перед которым Дадли оде­вался.

— Шлем.

— А?

Дадли обернулся и на противоположной стороне прохода увидел Эммануэль Вербеке, надевавшую шлем.

— Пора надевать шлем, — сказала она.

— Да. Конечно.

Он благодарно ей улыбнулся и снял свой шлем с подлокотника кресла. После старта с Аншана он немного сблизился с Эммануэль и теперь был рад оказаться ее напарником в группе. Впрочем, он редко встречался с ней в часы, когда она была свободна от дежурств и занималась тренировками. Он до сих пор беспокоился о своем состоянии: все члены экипажа, кроме него, прошли процедуру омоложения не менее десяти лет назад. В составе экипажа он офи­циально числился пожилым человеком, а прежняя надежда на соответствующее возрасту уважение быстро рассеялась.

Во время маневрирования перед стыковкой маломощные двигатели челнока работали почти непрерывно, и в кабине стоял такой грохот, словно кто-то бил по корпусу огромным молотом. Дадли нахлобучил на голову прозрачный шар шлема и слегка покачал головой. Выступавшие зажимы быстро сомкнулись, и тогда он застегнул механическую защелку. Эл-дворецкий немедленно иници­ировал последнюю проверку и подтвердил герметичность скафандра.

Перед входом в шлюз Дадли активировал защитное поле. Группа С в полном составе и трое членов группы А уже стояли на решетке фюзеляжа перед внеш­ним шлюзом. Перед тем как вытащить из багажного отсека маневровый ранец, Дадли не забыл надежно закрепиться. Сам Макклейн Гилберт поддерживал его ранец, пока Дадли просовывал руки в ремни. Агрегат плотно прилип к его ска­фандру, и стропы из плайпластика обвились вокруг тела.

— Ты в порядке? — спросил Мак.

Его шлем вплотную приблизился к голове Дадли, так что можно было заглянуть в глаза сквозь серебристую пелену.

— Конечно.

Как бы он ни храбрился, от мысли о выходе в открытый космос в чужой звездной системе его сердце противно вибрировало, а телеметрические показатели передавались Маку. Дадли оглянулся и отыскал вселяющий уверенность свет «Второго шанса». При виде этой звезды дышать стало немного легче. Он перевел взгляд дальше, стараясь среди незнакомых созвездий отыскать знако­мые контуры.

Группа С запустила двигатели и уже собралась в сотне метров над Бастио­ном. Дадли помог Эммануэль надеть маневровый ранец, и в ответ она показала два поднятых больших пальца. Ему понравилось, Дадли почувствовал себя полноправным членом команды.

— Так, пока все снаружи, — объявила Франческа Ролинз, командир груп­пы С, — прошу убедиться, что вы не оставили в челноке инструментальные сумки. Можете стартовать по готовности. Ориентируйтесь на маяк, укрепленный на станции чужаков. Там мы перегруппируемся и двинемся внутрь.

Дадли проверил пристегнутую к поясу цилиндрическую сумку. Его коллеги уже начали подниматься над фюзеляжем, оставляя миниатюрные белые облачка газа, едва заметные в тусклом свете звезд. Виртуальной рукой он взялся за джойстик ранца и передвинул его вперед. Газ тихонько заурчал и завибрировал вдоль спины, а затем ноги Дадли оторвались от решетки, и он поплыл прочь от челнока. Под действием адреналина, хлынувшего в кровь, сердце снова зачасти­ло. Дадли не мог поверить, что он это сделал. Еще в первой жизни во время каникул он решился полететь на параплане. Доверив свою жизнь куску материи, он вместе с инструктором прыгнул с вершины скалы и не переставал молиться, чтобы выдержали стропы. Ужас и восторг, пережитые им тогда, невозможно было сравнить ни с какими другими чувствами. Вот и сейчас он ощущал нечто подобное, только во сто крат сильнее.