Саргассы в космосе (сборник) - Эндрю Нортон

— Ферн!

Ответа не было.

— Ферн! Толмен!

— Здесь, — сказал Толмен.

— А где… — Далквист обернулся, пристально посмотрел на стену и вскрикнул.

Из его рта полилась бессвязная, непристойная брань. Он выдернул из-за пояса бластер и прицелился вниз, в хитросплетение аппаратуры.

— Далквист! — воскликнул Толмен. — Не смейте!

Далквист не расслышал.

— Я разнесу корабль в щепы! — бушевал он. — Я…

Толмен выхватил свой бластер, воспользовался колонной как упором и прострелил Далквисту голову. Он следил за тем, как тело повисло над поручнем, опрокинулось и рухнуло на плиты пола. Потом упал ничком и замер, жалко поскуливая.

— Вэн, — позвал Квентин.

Толмен не отвечал.

— Вэн!

— Чего?

— Отключи генератор.

Толмен поднялся, шатаясь, подошел к генератору и оборвал проводку. Он не стал утруждать себя поисками более простого способа.

Прошло много времени, но вот корабль приземлился. Затихла жужжащая вибрация. Огромный полутемный салон управления казался теперь на удивление пустым.

— Я открыл люк, — сказал Квентин. — До Денвера пять — десять миль на север. В четырех милях отсюда шоссе, по нему доберешься.

Толмен стоял, озираясь. У него был опустошенный взгляд.

— Ты нас перехитрил, — пробормотал он. — С самого начала ты с нами играл как кот с мышами. А я — то, психолог…

— Нет, — прервал Квентин, — ты почти преуспел.

— Что…

— Но ведь ты не считаешь меня машиной. Ты удачно притворялся, да семантика выручила. Я пришел в себя, как только понял, что ты сказал.

— А что я сказал?

— Что ты никогда не попытался бы убить меня, если бы я был прежним Бартом Квентином.

Толмен медленно снимал скафандр. Ядовитую атмосферу уже сменил чистый, свежий воздух. Он изумленно покачал головой.

— Не понимаю.

Смех Квентина звенел, заполняя салон теплым трепетом человечности.

— Машину можно остановить или сломать, Вон, — сказал он. — Но ее никак нельзя убить.

Толмен ничего не ответил. Он высвободился из громоздкого скафандра и нерешительно направился к дверному проему. Тут он оглянулся.

— Открыто, — сказал Квентин.

— Ты меня отпускаешь?

— Говорил же я еще в Квебеке, что ты раньше меня забудешь о нашей дружбе. Советую поторопиться, Вэн, пока есть время. Из Денвера, наверно, уже выслали вертолеты.

Толмен окинул вопросительным взглядом обширный салон. Где-то, безупречно замаскированный среди всемогущих машин, в укромном уголке покоится металлический цилиндр. Барт Квентин…

В горле у него пересохло. Толмен глотнул, открыл рот и снова закрыл.

Потом круто повернулся и ушел. Постепенно его шаги затихли вдали.

Один в безмолвии корабля, Барт Квентин ждал инженеров, которые вновь подготовят его тело к рейсу на Каллисто.

Артур Порджес

ПОГОНЯ

Крейсер “Илькор” только-только вышел за орбиту Плутона и начал межзвездный рейс, когда встревоженный офицер доложил Командиру:

— К сожалению, по халатности одного из техников на третьей планете оставлен руум типа Х-9, а с ним и все, что он смог там собрать.

На какой-то миг треугольные глаза Командира скрылись под пластинчатыми веками, но, когда он заговорил, голос его звучал ровно.

— Какая программа?

— Радиус операций — до тридцати миль, вес объектов — сто шестьдесят плюс-минус пятнадцать фунтов.

Помедлив, Командир сказал:

— Вернуться сейчас мы не можем. Через несколько недель, на обратном пути, мы обязательно подберем его. У меня нет никакого желания выплачивать стоимость этой дорогой модели с энергетическим самообеспечением. Прошу вас проследить, чтобы виновный понес суровое наказание, — холодно приказал он.

Но в конце рейса, недалеко от звезды Ригель, крейсер повстречался с плоским кольцеобразным кораблем-перехватчиком. Последовала неизбежная схватка, а затем оба корабля, мертвые, наполовину расплавившиеся, радиоактивные, начали долгое, в миллиард лет, путешествие по орбите вокруг звезды.

На Земле была мезозойская эра…

Они сгрузили последний ящик, и теперь Джим Эрвин смотрел, как его напарник залезает в кабину маленького гидросамолета, на котором они сюда прибыли. Он помахал Уолту рукой:

— Не забудь отправить Сили мое письмо!

— Отправлю, как только приземлюсь! — отозвался Уолт Леонард, включая двигатель. — А ты постарайся найти для нас уран, слышишь? Только бы повезло — и у Сили с сынишкой будет целое состояние. А? — он ухмыльнулся, сверкнув белозубой улыбкой. — С гризли но цацкайся, как увидишь — стреляй!

Вспенивая воду, гидросамолет стал набирать скорость. Когда он оторвался от поверхности озера, Джим почувствовал внутри холодок. Целых три недели проведет он один-одинешенек в этой забытой богом долине канадских Скалистых гор. Если почему-либо самолет не опустится снова на холодное голубое озеро — Джиму конец. Даже если ему хватит еды. Ни один человек, сколько бы у него ни было пиши, не смог бы перевалить через обледенелые хребты, не смог бы одолеть сотни миль безлюдной каменистой земли. Но Уолт, конечно, вернется в назначенный срок, и теперь только от Джима зависит, окупятся ли деньги, вложенные в экспедицию. За двадцать один день он выяснит, есть ли в долине уран. А сейчас долой все страхи и предчувствия — надо приниматься за дело.

Работая не спеша, с ухваткой бывалого лесоруба, он поставил под нависшей скалой шалаш: на три летние недели ничего основательнее не понадобится. Обливаясь потом в жарких лучах утреннего солнца, он перетащил под выступ ящики со снаряжением и припасами. Там, за шалашом, покрытые водонепроницаемым брезентом и надежно защищенные от любопытства четвероногих, ящики были в безопасности. Сюда он перенес все, кроме динамита: динамит, тоже тщательно укрыв от дождя, он припрятал ярдах в двухстах от шалаша. Не такой он дурак, чтобы спать около ящика с взрывчаткой.

Первые две недели пролетели как сон, не принеся с собой никаких удач. Оставался еще один необследованный район, а времени было в обрез. И в одно прекрасное утро, к концу третьей недели, Джим Эрвин решил совершить последнюю вылазку, на этот раз — в северо-восточную часть долины, где он еще не успел побывать. Он взял счетчик Гейгера, надел наушники, повернув тот и другой обратной стороной к уху, чтобы фон обычных помех не притуплял его слух, и, вооружившись винтовкой, отправился в путь. Он знал, что тяжелая, крупнокалиберная винтовка будет мешать ему, но он также знал, что с огромными канадскими гризли шутки плохи и справиться с ними очень нелегко. За эти недели он уже уложил двоих, не испытав при этом никакой радости: огромных серых зверей и так становится все меньше и меньше. Но винтовка помогла ему сохранить присутствие духа и при других встречах с ними, когда обошлось без стрельбы. Пистолет в кожаной кобуре он решил оставить в шалаше.

Он шел насвистывая. Старательское невезенье не мешало Джиму наслаждаться чистым морозным воздухом, солнцем, отражающимся от бело-голубых ледников, и пьянящим запахом лета. За день он доберется до нового района, дня за полтора основательно его обследует и к полудню вернется встретить самолет. Он не взял с собой ни воды, ни пищи — только пакет НЗ. Когда захочется есть, он подстрелит зайца, а в ручьях видимо-невидимо радужной форели — такой, которой в Штатах и вкус позабыли.

Он шел все дальше и дальше, и когда счетчик в наушниках начинал потрескивать, в душе Джима снова загорался огонек надежды. Но каждый раз треск стихал: в долине, судя по всему, была только фоновая радиация. Да, неподходящее место они выбрали! Настроение Джима стало падать. Удача была нужна им, как воздух, особенно Уолту, да и ему тоже — тем более сейчас, когда Сили ждет ребенка… Но еще остается надежда — последние тридцать шесть часов; если понадобится, он и ночью не приляжет.

Губы его скривились в улыбке, и он стал думать о том, что хорошо бы поесть: солнце, да и желудок подсказывали ему, что уже пора. Он только было решился достать леску я забросить ее в пенящийся ручей, как вдруг за зеленым пригорком увидел такое, что остановился как вкопанный, и у него отвисла челюсть.

В три длинных-предлинных ряда, тянувшихся чуть не до самого горизонта, лежали животные — и какие! Правда, ближе к Джиму были обыкновенные олени, медведи, пумы и горные бараны — по одной особи каждого вида, но дальше виднелись какие-то странные, неуклюжие и волосатые звери, а за ними, еще дальше, — жуткая шеренга ящеров! Одного из них, в самом конце ряда, он сразу узнал: такой же, только гораздо крупнее, воссозданный по неполному костяку, стоит в нью-йоркском музее. Нет, глаза его не обманывали — это действительно был стегозавр, только маленький, величиной с пони.

Как зачарованный, Джим пошел вдоль ряда, время от времени оборачиваясь, чтобы окинуть взглядом всю эту удивительную зоологическую коллекцию. Присмотревшись хорошенько к какой-то грязно-желтой чешуйчатой ящерице, он увидел, что у нее дрожит веко, и понял: животные не мертвы, они только парализованы — и каким-то чудесным образом сохранены. Лоб Джима покрылся холодным потом: сколько времени прошло с тех пор, как по этой долине разгуливали живые стегозавры?..