Несущая свет. Том 2 - Донна Гиллеспи

«Грязные руки лишили меня оружия. Они осквернили своим прикосновением меч Бальдемара. Теперь удача совсем отвернулась от нас. Наше племя ждет вырождение. Фрия, пусть земля разверзнется подо мной. Я засну в ней, как в постели. Я буду продолжать жить в корнях деревьев, в спелых зернах пшеницы, я буду расти, пребывая в покое, пока не наступит время моего возрождения. Пусть мой народ пляшет надо мной в дни праздников».

Когда легионеры повалили ее и прижали к земле, Ауриана почувствовала, что они не злоупотребляют силой, наоборот, обращаются с ней весьма осторожно.

«Берегись. Они так делают не случайно».

Барахтаясь и изворачиваясь, ей удалось освободить одну руку. Она дотянулась до бабки Беринхарда и, схватив ее, ощутила знакомую шелковистость кожи, обтягивавшей сустав. Это прикосновение стало ее прощанием с миром знакомых и дорогих вещей. Даже Беринхард, казалось, почувствовал ее состояние и, наклонив голову, потрогал своими теплыми, большими губами ее волосы.

А потом ее руки стали чужими. Их заломили за спину и связали прочной веревкой. Жених принял ее в свои суровые объятия.

Марк Аррий Юлиан уже отбыл из крепости Могонтиак, когда легионеры пошли на приступ и взяли Пять Родников. Домициан внезапно решил, что нельзя больше испытывать судьбу. Ему никак не давали покоя подозрения о готовящемся в Риме заговоре против него. За несколько дней до последней битвы он поспешно выехал в Рим вместе со всей императорской свитой.

В то утро, когда была поймана Ауриана, императорский поезд успел продвинуться на юг только до крепости Аргенторатум, расположенной на Рейне. Марку Юлиану досталось утомительное поручение пересмотреть всю переписку Домициана с наместником Битинии, который испрашивал позволения на внесение некоторых изменений в уголовное законодательство провинции.

В это же время секретарь, которому он вполне доверял и который был посвящен в замысел Марка Юлиана относительно Аурианы, вошел и прервал его занятия. Он сообщил, что она отказалась от предложения сохранить жизнь и свободу.

«Ну конечно же! Мне следовало догадаться от этом. Ведь не станешь же заботиться о своем спасении, когда погибают твои соплеменники».

Он обхватил голову руками и задумался.

«Какая глупость! Другого такого создания во всем мире не найдешь. Как же ты сможешь жить в плену? И как же ты осложнила мою задачу, сделав ее почти невыполнимой!»

РИМ

Глава 30

Солнце нещадно палило в распухшие глаза Аурианы. Она с трудом разлепила ресницы. Перед ней был странный ландшафт, который она видела через решетку. Во всем теле чувствовалась жгучая боль. На лодыжках и запястьях висели холодные кандалы. Она не стала смотреть на свои цепи, но знала, что их не удастся спрятать от глаз своих предков.

На нее нахлынули воспоминания.

«Это мое первое утро в Стране Мертвых. Они забрали даже мой браслет воина, и моя рука голая, как у ребенка».

Вместе с девятью земляками она ехала в большой клетке, водруженной на повозку, запряженную мулами. Иногда ее товарищи по несчастью шевелились и дергались, забывшись на время в тревожном сне, и тогда раздавался монотонный звон цепей. В дополнение к нему слышалось бряцанье конской сбруи — по обеим сторонам обоза двигались кавалеристы. Их лица были отчужденными и невыразительными. В этой хмурой, тягостной обстановке Ауриана стала размышлять о том, что ее ждет. Нетрудно было догадаться, что обоз с пленниками и трофеями следовал за главными силами армии римлян. Она предположила, что все захваченные хатты будут принесены в жертву римскому богу войны. Но почему они не сделали этого сразу?

В воздухе стоял запах терпентиновой камеди и крови.

Прошло некоторое время, прежде чем в человеке, лежавшем рядом с ней, Ауриана узнала Вангио, опытного воина из дружины Зигвульфа, Его стоны предыдущей ночью все еще эхом отдавались в ее голове. Римский лекарь осмотрел его и удалил из бедра наконечник копья. Он действовал быстро и энергично, используя различные металлические инструменты. Чтобы избежать нагноения, рана была посыпана камедью. Теперь Вангио находился в забытьи, характерном для предсмертного состояния. В его полузакрытых глазах начала проступать молочно-белая пелена.

Ауриана заметила на полу изогнутый металлический предмет с концом, заостренным в виде иглы. Его, очевидно, впопыхах забыл лекарь. Она зацепила его ногой и подтянула к себе. Повозка резко остановилась. Ауриана не решалась пошевелиться, опасаясь, что ее находку могут увидеть и отнять.

Наступившую тишину нарушало жужжание мух, слетевшихся на раны и праздновавших пир. Вскоре появились рабы, несшие воду в кожаных мехах. Затем они притащили грязные лоханки с разваренным зерном, которое было незнакомо Ауриане. Она ела медленно, стыдясь удовольствия, которое ей доставляет эта вражеская пища.

Вангио лежал неподвижно, Ауриана решила дать ему немного воды. Она легонько толкнула раненого, но тот издал лишь звук, похожий на мычание скота.

— Вангио! — прошептала она.

Весь ее прежний мир теперь сосредоточился в этом человеке, которого она почти не знала. Он не должен был умереть. Ауриана поднесла воду к его губам и с облегчением увидела, как он раскрыл рот, и прозрачная струя полилась ему в горло. Глаза его очистились от белой пелены.

— Ауриана… это ты… ты… Как они осмелились!

— Вангио! Съешь вот это!

— Бесполезно, — он дышал тяжело, как рожающая женщина. — Как больно… у меня в ране настоящий пожар. Дай мне то, что лежит под твоей ногой.

Ауриана догадалась, что он все видел. Или близость смерти наделила его способностями ясновидца.

— Вангио, не оставляй меня!

— Даже бог не смог бы вынести такие мучения, а что же говорить о простом смертном!

Ауриана понимала, что не имеет права настаивать на продолжении его страданий. Было бы жестоко отказывать ему в его просьбе только из-за того, что ей не хотелось одной вступать в темноту неизвестности.

— Окончи свои страдания, — тихо произнесла она, помогая ему поставить между коленей хирургический инструмент. Сам Вангио был бессилен сделать это, потому что его руки были скованы за спиной.

— Уходи с миром. Передавай привет моему отцу. Скажи ему, что я попыталась отправиться туда, где он, но Фрия закрыла ворота. И… попроси богов сжалиться над теми, кого они приговорили к жизни.

Она отвернулась в сторону, когда Вангио всем телом бросился на острие инструмента. Затем она посмотрела на мертвое тело сухими глазами и подумала о том, как ловко убивает эта штука — без шума и крови.