Абифасдон и Азриэлла. Дилогия - Андрей Олегович Белянин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты готов? В смысле не передумал?
– Нет, конечно.
– Потому что боишься меня и хочешь жить?
– Потому что люблю тебя. – На самом-то деле хотел жить, и ни капли не сомневаюсь, как именно она будет меня убивать.
– Я тоже тебя люблю.
– Тогда всё по плану – загс, храм, подвал?
– Да, умрём вместе, в один день, – твёрдо объявила Азриэлла, крепко сжимая моё плечо. – И не надейся, что я передумаю. Жена Альберта сказала, что договорилась с батюшкой.
– И мы не огребём по башке кадилом?
– Честное слово. Её честное слово!
– Аргумент…
– Нам пора.
– Пойдём попрощаемся с сыном?
Азриэлла молча кивнула, вытирая слёзы, и первая бросилась в детскую. Когда в дверь позвонила милейшая Фаиночка, мы оба уже были готовы. В том плане, что рыдали в обнимку под изумлённым взглядом маленького Захарии, которому такая сцена была больше чем в новинку. Только поэтому он не ревел с нами за компанию, усиливая сценический эффект…
Убедившись, что все живы-здоровы, белая «ауди» Альберта уже стоит у подъезда, няня заставила нас принять по стакану коньяка пополам с валерьянкой, забрала Захарию на ручки и коленом вытолкала нас из дома. Стены площадки и двери лифта были оклеены сердечками, розочками, звёздочками и голубками.
Первым по плану загс, это не страшно, как говорится, пять минут позора, и всё. А вот венчание – это… да-а! Я в прошлый раз на чужом крещении чуть не сдох, а тут… Таинство брака для двух, мать вашу, некрещёных демонов! Ух! Короче, планов на вечер я не строил.
Когда мы вышли из подъезда, как и положено, оба в чёрном, с мрачными зарёванными рожами, на нас со всех сторон налетели разодетые девицы с радостным воплем:
– Тили-тили-тесто, вот наша невеста! А с ней жених, как кактус лих! Целуйтесь оба, любовь до гроба!
Пока я лихорадочно размышлял, что общего у жениха и кактуса, Азриэлла, счастливо визжа, пообнималась со своими подружками, а мне нетерпеливо посигналил Альберт. Белый ангел, весь в белом, сидел за рулём своей белой «ауди», и его белокурая жена, тоже в белом, лучезарно улыбалась нам с переднего пассажирского сиденья.
– Шеф, в загс подкинешь? – спросил я, вальяжно развалившись на заднем.
– Не слушайте его, Альберт, мой милый немножко нервничает.
– Ах, эти мужчины, – понятливо откликнулась Анастасия.
– В бар? – предложил мой друг.
– В загс! – в один голос рявкнули наши жёны.
Пока длился наш короткий диалог, три молодые мамы (мать их!) облепили тачку Альберта цветочками, поцелуями и дурацкими надписями типа «Едем жениться – будем любиться!», «Свадьба в жизни только раз!», «Брак – не рак!», двумя пухлыми голыми ангелочками с луками и стрелами, а ещё привязали рыжую лупоглазую куклу на капот.
Я делал вид, что ничего в упор не вижу. Так проще, иначе у меня просто башня взорвётся от этих свадебных весёлостей. Мой крылатый друг, похоже, вообще тихо наслаждался происходящим и в плане мужской солидарности не был мне союзником. Пока ехали к загсу, за нами хвостом неслись ещё две разбитные машины.
Подружки моей жены явно не собирались оставлять нас в покое. Благо, что ещё в саму комнату, где нас расписывали, они не прошли, пустили только Альберта с супругой. Дальше как водится: полная крашеная сотрудница поправила очки, приподняла грудь и включила марш Мендельсона.
– Абифасдон, хотите ли вы взять в жёны Азриэллу?
– Да, – осторожно согласился я.
– Азриэлла, хотите ли вы взять в мужья присутствующего здесь Абифасдона?
– Да, – подтвердила моя супруга, и в тот же момент…
– А я против. – Расписывающая нас работница загса опустила руку под стол и выпрямилась с автоматом «узи». Мы и охнуть не успели, как эта стерва спустила курок.
– Ложись! – Альберт в одном длинном прыжке с места повалил нас обоих на пол, а его жена сцепилась с рыжей тёткой.
Пули свистели как соловьи, звенели разбитые стёкла, визжали женщины, матерился я, читал молитву Альберт, и над всем этим громыхал литаврами торжественный марш Мендельсона. Всегда подозревал, что эта музыка не просто так ставится на всех свадебных мероприятиях. Помните, его играли донцы при атаках казачьей лавы?
Когда магнитофон сдох, получив третью пулю в упор, в резко наступившей тишине раздался малоприятный хруст, потом ещё раз и ещё. Через минуту трёхголовая рыжая тварь рухнула перед нами во всей красе.
– У нас в Пекле таких дур хоть застрелись, но чего она сюда-то припёрлась? – нежно улыбнулась моя жена, выползая из-под левой руки моего же друга.
– Кто-то сильно не хочет, чтобы мы поженились? – предположил я, скидывая с себя его правую заботливую руку.
Мы трое встали, жена Альберта элегантно поправила подол платья и чуть застенчиво улыбнулась. Один взгляд её голубых глаз (очей, было бы точнее) вмиг словно осветил расстрелянную комнату, гильзы на полу, мелкие осколки стёкол и труп у наших ног. Кажется, я понимаю, кто у них в доме главный.
– Эй, а я её знаю, – хмыкнула моя жена, пинком переворачивая труп рыжей на спину. – Это же Сучка Конни из отдела интеллектуального киллерства. Но обычно их учат гадить в соцсетях, стравливать людей, а так чтобы самой браться за оружие, кишка тонка. Кто нас заказал, любимый?
Лично у меня была всего одна версия, и мне не очень хотелось её озвучивать.
Альберт поднял с пола лист гербовой бумаги со всеми печатями и обернулся к нам:
– Друзья мои, вам осталось лишь поставить здесь свои подписи. И бежим! Полиция будет с минуты на минуту.
Собственно автографы мы поставили уже в машине. Документ есть, брак заключён, можем смело двигать в храм, так сказать, для освящения. Думаю, там в нас никто стрелять не станет, смысла нет, мы и без того успешно загнёмся в освящённом божьем доме.
Пара ангелов высадила нас у кованых решётчатых ворот той самой церковки, где когда-то я стал «крёстным отцом», подменяя Альберта. Отец Николай, посматривающий на часы, ждал нас у входа. Молодой улыбчивый батюшка с тёмно-русой бородой, всегда старающийся казаться более наивным, чем есть на самом деле.
Меня он обнял, как старого доброго друга. Мы с Азриэллой также широко улыбнулись ему, демонстрируя деревянные крестики на простых шнурках. Нет, по факту это был полный самопил, но, как вы понимаете, серебряные кресты на цепочках, освящённые в храме, могли убить нас ещё до входа на церковную территорию.
Альберт за руку отвёл отца Николая в
