Инстинкт Убийцы. Книга 2 - Элеонора Бостан

и подбросили девчонкам, какая-то Ирка так испугалась, что расплакалась, и всю компанию наказали на один день, ночью к ним в комнату залетел гигантский жук и они с Серым с криками бросились в коридор, наверняка доведя до инфаркта дежурную воспитательницу. Фатима слушала весь этот поток событий и то смеялась, то пыталась вернуть строгость в голос, объясняя ему, что нет ничего смешного в том, чтобы подложить девочке лягушку в кровать. А еще она удивлялась, как легко и быстро он освоился, казалось, что она может отсутствовать еще два или три месяца, а может, и вообще не приезжать. Прошла всего неделя, а он уже звонил гораздо реже, и она снова задала себе вопрос: а так ли сильно она нужна ему? И будет ли таким ударом оставить его и больше никогда не возвращаться? Детская психика пластична, она легко принимает всё и свыкается со всем, потому что дети, в отличие от взрослых, еще хотят жить и цепляются за жизнь зубами. Может, это от того, что они не ищут объяснения всему, а просто принимают мир как данность, таким, какой он есть.

– А ты, я вижу, не скучаешь, – сказала она, чтобы прервать неприятную цепочку мыслей в голове.

– Пока нет, – ответил он, – а ты?

– Мне скучать некогда, – она снова улыбнулась, – как и тебе. Но Ян, послушай меня сейчас очень внимательно, – она смотрела на реку, впервые за весь день выглянуло солнце и теперь превращало воду в расплавленное золото, – веселись сколько угодно, но не переходи границы.

Он молчал, слышалось только его сопение в рубке.

– Иногда, когда тебе весело, ты можешь забыть обо всем, и тогда вспомни, что, когда я приеду, я не хочу краснеть из-за тебя. – Она представила его, маленького и опрятного, стоящего сейчас на балконе своей комнаты или на лужайке перед корпусом, и сердце ее сжалось. Но она продолжила тем же твердым тоном, – ловить лягушек с мальчишками – это нормально, а вот пугать кого-то ими – нет. И я не хочу больше слышать, что ты так поступаешь с кем-то, нельзя пугать человека и получать от этого удовольствие, это очень плохой поступок. А если бы вас кто-то пугал этим огромным жуком? Просто взял бы и запустил к вам под одеяло? Так могут поступать только злые люди, а злой человек не может быть хорошим человеком.

– Прости, – голос испуганный, на грани слез, но она хотела, чтобы он понял, а детям иногда необходима твердость. – Я никогда так больше не буду.

– Спасибо, что понял меня, – она смягчилась, пришла очередь пряника, – и ты молодец, что сам рассказал мне об этом, это достойный поступок, ведь лучше я узнаю от тебя, чем от воспитательницы, правда?

– Да мам, – он всхлипнул, или ей показалось? – Прости меня, пожалуйста.

– Прощаю, но еще ты должен попросить прощение у той девочки, которую обидел.

– Мы все уже попросили, – оживился он, – в тот же день. Анна Викторовна нас отвела к ней, и мы все попросили прощения.

Фатима снова приятно удивилась, все же не зря он выбрала именно этот лагерь.

– Ну, тогда инцидент исчерпан, – сказала она, – и больше не огорчай меня, Ян, договорились?

– Конечно! – Уже прежний радостный голос, и она снова подумала о пластичности детской психики.

– Анна Викторовна сейчас рядом? – Спросила она, надо было поставить точку в этой истории, и она не хотела, чтобы ее размышления прерывал звонок воспитательницы, а она ведь все равно позвонит, чтобы доложить о выходке Яна. И это правильно, все мамы наверняка будут рады такому звонку, но не она, им ведь не надо придумывать, как проникнуть в посольство, чтобы убить известного торговца оружием.

Воспитательница оказалась рядом, и Фатима снова порадовалась, что оставила сына в таком хорошем, таком правильном месте. Закончив разговор, она еще постояла, глядя на блестящую воду, она выглядела совсем как расплавленное золото. Все в этом мире – фальшивка, подумала она, нет здесь ничего настоящего, совсем ничего. Улыбнувшись своим мыслям, она вернула лицу обычное для «девушки из Краснодара» выражение и пошла обратно в ресторанчик.

– Простите мое любопытство, – сказала Ева, – мы просто услышали детский голос. Это ваш сын?

– О нет, – улыбнулась Фатима, закатывая глаза и выставляя вперед ладони, – слава Богу, это всего лишь племянник. Сущий сатаненок, не знаю, как родители с ним справляются.

– Да, дети могут быть наказанием, – вздохнул Влад, – а могут стать величайшим счастьем.

Фатима сдержанно улыбнулась, и разговор снова вернулся в прежнее русло, они обсуждали город, свою поездку, делились планами на следующий отпуск. Ева и Влад собирались навестить сына в Стокгольме, Фатима сказала, что больше всего любит Грецию, тихие маленькие острова, где не так много людей и нет суеты. Влад заключил, что для молодой девушки такая тяга к тишине и покою весьма странна.

– Ну, это я с виду такая хохотушка, – пояснила Фатима, – на самом деле от людей очень сильно устаешь.

– А чем вы занимаетесь? – Вежливо спросил Влад.

– Работаю с людьми, – ответила Фатима, и больше вопросов они не задавали.

Эта пара оказалась не только безупречно вежливой, но и такой же безупречно пунктуальной, – хотя, подумала Фатима, одно без другого и невозможно – ровно без пяти 6 они подходили к мосту, нагулявшиеся и приятно усталые. Издали Фатиме показалось, что группа уже собралась, какая-то толпа стояла прямо на их месте. Но чем ближе они подходили, тем яснее становилось, что толпа у моста не имеет никакого отношения к туристам – их явно было больше, и в руках они держали какие-то плакаты, прикрепленные к длинным палкам, некоторые развернули плакаты в руках, образовав нечто вроде длинной белой змеи. Вокруг них уже начинала стягиваться полиция, а прохожие наоборот старались пройти быстрее, бросив лишь один опасливый взгляд. Зато другие туристы, отойдя на безопасное расстояние, как им казалось, начали фотографировать демонстрантов и показывать пальцами. Есть ли там наши, задалась вопросом Фатима, и что это за клоуны с транспарантами?

– Опять кто-то бастует, – устало выдохнула Влад, – всем хороша Европа, лишь одно смущает: здесь всегда кто-то бастует.

– Небось какие-то несогласные студенты, – отмахнулась Ева, – молодежи всегда энергию девать некуда, вот они и придумывают себе «правое дело», ничего серьезного.

И тут до них долетели первые крики толпы, они выкрикивали какие-то лозунги на чешском, никто из спутников Фатима чешского не знал. Они понимали, что лучше бы сейчас просто убраться отсюда, но ведь именно в этом месте собиралась их группа, поэтому, вздохнув и переглянувшись, все трое двинулись вперед.

Фатима смогла разглядеть, что на плакатах нарисованы флаги, на одном был изображен российский, на другом – американский, оба были перечеркнуты ярко красным, на других плакатах были какие-то надписи на чешском. Люди размахивали ими и что-то выкрикивали. И тут