"Фантастика 2023-181". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Ахманов Михаил Сергеевич

– Он отец моего ребенка, – сказала Энедика.

– Тогда понятно, почему он так тебя защищал.

– Нет, – ответила эльфка. – Он не знал об этом.

Крон покачал головой:

– Загадочные вы, женщины.

Эльфка поднялась с колен. Маг взял ее за подбородок, заглянул в глаза.

– Если у тебя будет ребенок от меня, – сказал он. – Обязательно сообщи мне об этом. Я должен буду научить его перекидываться, иначе он погибнет.

Энедика вяло кивнула.

В голову эльфке пришла новая мысль. Энедика подошла к трупу Мирувормэла, подняла валявшийся на траве туесок. И почти совсем не удивилась, обнаружив на дне приличную порцию меда. Подняв голову, она увидела, что маг улыбается.

– Я знал, что вы, эльфы – очень развратная нация, – сказал Крон. – Я никогда раньше не видел, чтобы женщина кончила четыре раза подряд.

Свежие царапины на груди животе, глубокие и болезненные – в раны попала грязь, подумать страшно, что было под когтями татцеля, ласкавшего ее – откликнулись эхом его словам.

– Много ты видел, – мрачно сказала Энедика.

– Немного, – согласился маг, улыбаясь.

Эльфка уже не раз чувствовала эту ухмылку, от которой стягивается кожа на скулах и становится больно челюстям, но увидела ее впервые. Энедика поняла, почему испугался Владислав. В этой улыбке не было ничего радостного и ничего человеческого. Так почему же Энедику захлестнула горячая волна жалости? Почему захотелось обхватить эту голову руками, прижать к груди и поцеловать макушку? Эльфка тряхнула головой. Если бы кто-нибудь еще вчера сказал ей, что она будет жалеть имперского мага мандречен, она бы только покрутила у виска.

Но сейчас – жалела.

Когда они покидали поляну, путь эльфки и мага преградила широкая муравьиная дорога. Маленькие трудоголики уже принялись за работу. Рыжие спинки создали в траве толстую ленту. Энедика на миг представила себе, чем насекомые могли быть заняты этим утром.

Эта ночь была ужасна, вспомнились ей слова из старого священного гимна. – Но сейчас уже день…

Эльфка тряхнула головой и перешагнула через муравьев.

И вдруг засмеялась.

– Ты не убил бы меня, – сказала Энедика. – Не для того ты всю ночь рассказывал мне сказки… Ты бы дал мне уйти. Чтобы информация попала к Рингрину, к остальным командирам Ежей… Чтобы мы задумались. Прекратили сопротивление, выдали зачинщиков пожара.

Крон усмехнулся и кивнул.

– Но всю ненужную информацию, которая попала в твою память сегодня ночью, я бы уничтожил, – произнес он. – Это надежнее, чем заклинание молчания…

– Ты великолепен, – произнесла эльфка с наслаждением. – Мы враги, но я рада тому, что у меня такой мудрый и сильный враг.

– Как я уже говорил, я не силен в комплиментах, о великая и мудрая Дочь Старшей Расы, чья красота затмевает свет этого жалкого солнца, – ответил маг. Энедика прыснула. – Я бы предпочел прекратить эту бессмысленную войну. И я хочу, чтобы ты помогла мне в этом.

Эльфка обняла его и поцеловала в шею.

– С удовольствием, – промурлыкала она.

Некоторое время они шли молча.

– А как вы воспитываете детей? – сказал Крон. – Мне казалось, что партизанский лагерь – не самое подходящее для этого место.

– Так и есть, – неохотно отвечала эльфка. – Я кормила ребенка грудью, пока молоко не пропало, а потом отдала друидам. Многие так делают – вся молодежь сейчас воюет, а самое ценное, что есть у нации, это дети. Друиды, они такие – сами погибнут, но детей – выходят…

Нужное дерево оказалось даже ближе, чем она предполагала. Могучий дуб у подножия был разъеден огромным дуплом. Энедика заколебалась.

– Я наложу заклинание, и телепорт самоуничтожится после того, как пропустит нас, – сказала она. – А ведь он может понадобиться кому-то из моих соплеменников. Комплименты – комплиментами, но поклянись своими богами, что этот телепорт больше никому не будет нужен. Что ты действительно идешь со мной в Кулу ради того, чтобы прекратить эту войну.

– Клянусь Тором и Локи, – очень серьезно ответил Крон.

И все же Энедике показалось что-то такое в его тоне… Она хмуро посмотрела на мага. Но Крон уже надел на себя волшебную маску. Вязь заклинаний превратила его глаза с кошачьим зрачком в голубые и вполне человеческие, но пустые и неподвижные глаза слепца.

Эльфка подняла руки и нараспев произнесла несколько заклинаний. Крон смотрел, как черный провал дупла заполняется голубым вязким маревом. Они взялись за руки и шагнули в телепорт.

Искандер оказался прав – прогулка удалась на славу.

Сабрина аккуратно подобрала ложкой последние капли в миске, облизала ложку.

– Обалденный супчик, – с набитым ртом сказала ведьма.

Отставив миску, Сабрина завалилась на лежанку и сыто рыгнула. Они ужинали в госпитальном фургоне втроем. Остальные раненные предпочли посидеть у общего костра, посудачить и посмеяться.

– Хорошо, но мало, – отозвалась Ундина.

Ведьма глянула на руль своей метлы, пританцовывающей перед хозяйкой, и что-то записала в небольшую книжицу.

– Так сегодня же Рамдан старший по кухне, – сказал Крюк. – Ты чего это пишешь, Дина? Он с тобой рецептиком поделился?

– Неужели ты порадуешь нас висой? – спросила Сабрина.

Ундина поморщилась.

– Нет, – сказала боремка. – Какой из меня скальд… Я проверила расстояние по счетчику на метле.

Ведьма ласково коснулась метлы и прошептала что-то. Метла тряхнула хвостом и исчезла.

– Мы сегодня второй раз ночуем в отстойнике, как их называет Лайруксал, – начала объяснять Ундина.

– Так правильно, – сказал Крюк. – Мы вчера прошли второй змеиный холм.

На этот раз обозу удалось миновать шнейкхюгель без приключений. Чудовище или спало, или уже успело наловить себе зверей в окрестностях. Ведьмы намекали Лайруксалу, что неплохо бы повторить чудо с самодвижущейся дорогой, но сидх отрезал: «Я не ярмарочный маг и не балаганный фокусник». Ринке потом объяснил Карине, что заставить тропу двигаться очень сложно. И каждый раз может стать последним, после которого дорога замрет навсегда. «А если какому-нибудь обозу нужно будет, как нам у первого шнейкхюгеля, быстро покинуть это место?», добавил сидх.

– Первый отстойник находился на расстоянии триста шестнадцати верст от Бьонгарда, этот – на шестьсот тридцать второй версте, – продолжала Ундина.

– Даже и не верится, что мы это все прошли, – вздохнула Сабрина.

– Не прошли, а пролетели, – заметил Крюк. – А некоторые вообще проехали с комфортом…

– Кто бы говорил, – фыркнула поланка. – О боги, неужели мы уже через неделю будем в Бьонгарде… Как быстро это все промелькнуло. Только вчера, кажется, из Келенборноста выехали.

– Через неделю – это вряд ли, – возразил Крюк. – Дней через десять. Когда из леса выберемся, там еще по Тракту надо будет идти…

Ундина обиженно засопела.

– Мы тебя слушаем, Диночка, – сказала Сабрина примирительно. – К чему эти сложные расчеты?

– Отстойники явно сделаны для того, чтобы в них можно было остановиться на ночь, – сообщила Ундина. – Значит, в древности дорога двигалась со скоростью триста шестнадцать верст в день, а расстояние от Келенборноста до Старого Тракта можно было пройти за три-четыре дня.

Экен недоверчиво хмыкнул.

– Похоже на сказку, – сказал он. – Семьсот верст за три дня?

– Это если предполагать, что на ночь дорога останавливалась, а если нет – так и еще быстрее, дня за два. Мы же вышли из Келенборноста восьмого червеня, а доберемся в Бьонгард дай Водан к середине вересеня, – добавила Ундина.

– Может, отстойники были построены чаще, а некоторые из них разрушены теперь? – возразил Крюк. – Гоблины или орки могли их уничтожить. Запросто. Ты видела, вокруг отстойника камни? Раньше он был обнесен стеночкой, чем-то вроде забора. Теперь того забора уже нет.

– Не скажи, – задумчиво произнесла Сабрина. – Похоже, что Ундина права. А если путники на дороге не сидели, ожидая, пока она их довезет, а тоже двигались – верхами или хотя бы пешком, помнишь, после первого шнейкхюгеля мы ведь тоже ехали, хотя дорога двигалась… И тогда семьсот верст за четыре дня – это вполне возможно.