Война на море. Внимание рейдеры! - Вильгельм Маршалль

Шлюпки шли вместе до полуночи, но затем погода резко изменилась. Задул восточный ветер, который вскоре превратился в настоящий шторм. Найту и Гуджу пришлось порознь бороться со стихией, чтобы их шлюпки не отнесло в западном направлении. Вскоре они потеряли друг друга из виду.

Найт решил двигаться дальше в одиночку, надеясь, пристав к берегу, послать помощь потерявшимся товарищам. Земля, вероятно, мыс Мизенхед, находящийся в 12 милях к западу от скалы Фастнет, была замечена в три часа дня 25 февраля. Но уже темнело, и Найт решил переждать эту ночь в море. Бросили якорь, выжившим оставалось дожидаться рассвета. Это оказалось нелегким испытанием: волны швыряли шлюпку из стороны в сторону, ее постоянно захлестывало потоками воды и принесенного шквальным ветром ледяного дождя.

Утром 26 числа обнаружилось, что один человек погиб от переохлаждения, а на горизонте не видно земли. Дул все еще сильный восточный ветер, хотя в этих краях обычно преобладали юго-западные и западные воздушные потоки. Когда Найт понял, что их отнесло в море, это оказалось для него серьезным ударом. В отчаянии он снова поднял парус, пытаясь поймать ускользающий ветер и продолжить движение на север, но тяжелые и громоздкие шлюпки строили с расчетом на попутный ветер, и эта попытка оказалась практически бесплодной. Когда восточный ветер стих и сменился южным, на горизонте снова показалась земля. Это был остров Грейт-Бласкет, лежащий недалеко от юго-западного побережья Ирландии. Найт направил шлюпку в узкий пролив Бласкет, а затем в залив Дингл, причалив недалеко от деревушки Баллигратро. Гудж тоже пытался бороться со стихией, но ему пришлось заплатить за это большей ценой: от переохлаждения погибли четыре человека из числа находившихся в его шлюпке. 26 февраля они достигли устья реки Кенмэр, что на другой стороне полуострова Дингл, и высадились возле населенного пункта Керданэл…

Вечером 12 февраля капитан Айвор Прайс вел за собой остатки конвоя SLS 64 прочь от места столкновения с крейсером «Адмирал Хиппер». Помимо «Маргота», там было еще три британских корабля: «Вольтурно», «Клунпарк» и «Блэйрафол», а также два греческих судна — «Анна Мазараки» и «Поликтор». На борту «Блэйрафола» находились 68 спасенных с «Варлаби», «Шрусбери», «Орвестри Грэнж» и «Вестбери», а на «Поликторе» — 21 человек из тех, что подобрали со шлюпок затонувшего «Персеуса». Некоторые корабли имели повреждения, некоторые потеряли все свои спасательные шлюпки, но все безусловно нуждались в безопасной гавани, в которой можно было восстановить силы после ужасного испытания, выпавшего на их долю. Конвой находился в 200 милях к востоку от Азорских островов и в 345 милях к северо-западу от Мадейры. Обсудив ситуацию с другими капитанами, Прайс решил идти в Фуншал на острове Мадейра. Это означало возвращение, но в Фуншале, вероятно, имелись лучшие возможности для ремонта и технического обслуживания.

Шесть кораблей прибыли в Фуншал утром 14 февраля и сразу же были направлены на якорную стоянку. Бросив якорь, Прайс связался с британским консульством, где договорился о проведении всех необходимых ремонтных работ. Португальские власти, несмотря на объявленный страной ранее нейтралитет, довольно лояльно относились к британцам, а потому им было безразлично, сколько времени собирались пробыть в их водах эти суда. Мадейра — прекрасный остров в Атлантическом океане. Его теплый, благотворный климат давал уставшим морякам возможность хотя бы ненадолго забыть о войне, и они собирались воспользоваться этим шансом. Однако насладиться долгожданным отдыхом как следует не удалось. Следующим утром на Мадейру обрушился ураган, и им снова пришлось сражаться за свои жизни.

Когда задул ветер, капитан Айвор Прайс и старший помощник Д. Д. Морис находились на берегу. Уровень воды на якорной стоянке повышался настолько быстро, что они просто не могли вернуться на «Маргот». В отсутствие двух старших офицеров судна младший помощник А. М. Дэвис принял командование на себя. Ветер, дувший в направлении берега, усиливался с каждой минутой, и он решил поднять якорь и идти в море.

Туго натянутая якорная цепь «Маргота» дрожала от перегрузки. Ни работавшие на полную мощность машины, ни предельное напряжение лебедки брашпиля сперва не могли преодолеть этого сопротивления, но постепенно, звено за звеном, цепь растягивалась. Ветер завывал, обрушивавшиеся на полубак волны угрожали смести все и всех на своем пути. Затем цепь лопнула, а брашпиль заклинило. Разрыв обнаружили и сразу же предприняли все необходимые меры к тому, чтобы цепь не пошла ко дну. При ближайшем рассмотрении брашпиля выяснилось, что без капитального ремонта он больше никогда работать не будет.

Остальные корабли уже вышли в море, и «Марготу» пришлось сражаться с ураганом в одиночку. Дэвис решил сначала выпустить цепь, а затем вывести из строя запирающее устройство. По сравнению со всей остальной работой, что приходится выполнять морякам, эта представлялась относительно простой: следовало всего лишь выбить штифт, державший последнее звено цепи. Обычно этот штифт бывает покрыт ржавчиной, и поэтому цепь приходится перепиливать. К несчастью, владелец «Маргота» оказался человеком скупым — на борту не нашлось необходимых инструментов. В наличии имелась только ручная ножовка. Таким образом, невзирая на разыгравшееся не на шутку море, заливавшее водой и бросавшее из стороны в сторону болтающееся на якорной цепи судно, начались попытки освобождения. Радист Джон Кэйв был очевидцем тех событий:

«Мне никогда не забыть той страшной бури. Ни один из нас тогда не признался бы в том, что боится, но все равно это было ужасно: корабль, оказавшийся во власти огромных волн, швыряло, словно щепку, глухо завывал в оснастке ветер, напряжение цепи, что держала корабль, было огромно, как будто бы судно пыталось порвать ее и умчаться в открытое море. Каждый из нас имел свои соображения относительно того, как долго продержится в таких условиях корпус. Мысль о скорой и неминуемой гибели вызвала в людях полнейшую апатию — большая часть экипажа просто спала на палубе кают-компании, хотя никто бы не признался в том, что предложил это.

Работали посменно в этих ужасных условиях. Почти два дня ушло на то, чтобы перепилить якорную цепь. Корабль развернулся по ветру, и сразу же прекратились качка и тряска».

Три дня спустя, когда шторм наконец-то закончился, «Маргот», тогда уже считавшийся погибшим, вернулся в Фуншал. Поскольку брашпиль был разбит, корабль не мог стать на якорь в порту, но по прошествии нескольких часов для него все-таки нашли стоянку недалеко от мола. Осмотр показал, что полученные повреждения еще тяжелее, чем казалось поначалу. Большая часть их, разумеется, поддавалась ремонту. Но волнами за борт смыло все оставшиеся спасательные плоты и шлюпки. Португальцы здесь ничем не могли помочь. Обсудив проблемы с консулом, Прайс собрал команду и поставил ее перед выбором: или моряки остаются на несколько недель, а может быть, даже месяцев, в Фуншале, пока не найдутся шлюпки взамен утерянных, или сразу же, как только будут завершены необходимые ремонтные работы, отплывают домой под эскортом. Джон Кэйв вспоминает: