Фантом - Николай Лузан

— Вот за нее вы и страдаете, — обронил Юрий.

— А Россия? Многие спят и видят, как бы от нее кусок оттяпать, — заметил Николай.

— Хрен им Россия! Подавятся! — вспыхнул Юрий и, бросив взгляд на Омара, извинился: — Прости, Омар, что перебил, но эти «саки-каки» уже достали!

— Ничего у них и не получится! Наши земли не вином, а кровью политы! — сказал как отрезал Омар и продолжил: — Я пью за то, чтобы на нашей прекрасной земле был всегда мир, а вы приезжали сюда отдыхать, а не воевать!

— Мы только «за»! — дружно поддержали Николай с Юрием и, громко выдохнув, выпили.

Чача, в которой оказалось не меньше семидесяти градусов, обожгла горло и перехватила дыхание. Они, судорожно хватая ртами воздух, набросились на арбуз и принялись тушить возникший внутри пожар. О зазоре между первой и второй рюмкой Юрий уже не вспоминал и с аппетитом уплетал за обе щеки помидоры, зелень и говядину. Остальные тоже не отставали от него.

После позднего ужина они разошлись по кабинетам. Николаю повезло больше, чем другим: ему достался роскошный кожаный диван в комнате отдыха. Остащенко расположился по соседству. Не прошло и нескольких минут, как стены сотряс их дружный храп. Но и во сне работа не отпускала Кочубея: он что-то докладывал Гольцеву и что-то спрашивал у Кахи. В его доклад-разговор вмешался звонок сотового. Назойливый звук сверлил и терзал мозг Николая. Усилием воли он вырвался из сна, схватил телефон и поднес к глазам. Звонок не был игрой воображения. На дисплей высветилось: «Баг». В следующее мгновение сон смахнуло как рукой.

— Это ты?! — первое, что нашелся спросить Кочубей.

— Я, — избегал называть себя неизвестный.

Знакомый с характерным акцентом голос рассеял последние сомнения Кочубея в том, что с ним говорит агент Багратион. Его внезапный выход на связь можно было объяснить только чрезвычайными обстоятельствами.

— Что у тебя? — торопил с ответом Кочубей.

— Пока нет, но случится!

— Говори яснее.

— У тебя и твоего абхазского партнера скоро возникнут очень большие проблемы, — старательно прятался за ширму делового разговора Багратион.

— Серьезно?

— Более чем.

«Неужели война?!» — бросило в жар Николая и, все еще не веря страшной догадке, спешил найти ей подтверждение:

— Товар стоит того, чтобы за него биться? Прошлый раз тоже обещали, а получилась туфта.

— На этот раз исключено! У меня на руках бумага. В ней расписано от «а» до «я». Они хотят сразу и все. Если упустите, локти кусать будете. Через два дня партия уйдет.

— Два?! — у Кочубея перехватило дыхание.

Разум отказывался верить тому, что в Тбилиси решатся во время Олимпиады начать военную авантюру против Абхазии. Полторы тысячи российских миротворцев и пятитысячная абхазская армия представляли внушительную силу, и просто так их было не сломить. Поэтому в своих предположениях Кочубей не шел дальше крупномасштабной провокации в Галском районе. Сообщение Багратиона било как обухом по голове и окончательно похоронило такую надежду.

Отказываясь верить в такой ход событий, Николай спросил:

— Ты ничего не путаешь? Они точно хотят все?

— Точнее быть не может. Когда увидишь, все вопросы отпадут. Решай! Я сильно рискую, — торопил Багратион.

Кочубей медлил с ответом. Над ним как дамоклов меч висел приказ Градова, запрещавший проводить явки с закордонной агентурой в ночное время, а тем более в пограничной полосе. Случай с майором Гонтаревым, чудом выскользнувшим из засады, в которую его пытался заманить двойной агент, был еще свеж.

— Так что мне делать? Я почти на месте! — теребил Кочубея агент.

— Далеко от речки? — в голове Николай зрело решение.

— По такой погоде за час доберусь, — предположил Багратион.

— Пешком?

— На колесах.

Николай бросил взгляд на часы — стрелки перевалили за одиннадцать, и, сделав скидку на непогоду, предложил:

— Встречаемся через полтора часа на старом месте. Без нужды не звони. Сам знаешь, есть кому уши погреть.

— Я себе не враг. В Россию потом переправите?

— Решим вопрос.

— А как с деньгами?

— Поможем.

— Тогда я выдвигаюсь на место, — подтвердил Багратион.

— Договорились! — закончил разговор Кочубей и ринулся в комнату поднимать Остащенко.

Тот еще не успел досмотреть свой первый сон, с трудом продрал глаза и просипел:

— Ну, ты и зверь, начальник, никакой жизни с тобой нет.

— Юра, не до шуток! Срочно едем к границе. Есть информация — настоящая бомба!

— К границе?! — в глазах Остащенко исчезли остатки сна.

— Да! Багратион вышел на связь.

— Багратион? Это серьезно!

— Не то слово. Похоже, война. У него план операции!

— Чт-о?! Ну, сволочи! Ну, сволочи!

— Поднимай Кавказа с Омаром, а я доложу Гольцеву! — распорядился Кочубей и бросился к двери.

— Стой, Коля! Зачем? Пока он будет согласовывать с Москвой время уйдет! — остановил его Остащенко.

— А приказ?

— И хрен с ним! Сам же сказал, война.

— Узнают, голову снимут.

— Плевать! Мы — военная контрразведка, а не канцелярские крысы. Едем! Тут же рядом! — наседал Юрий.

— Э-э, ладно, — помявшись, согласился Кочубей.

Остащенко был прав. Это был тот самый случай, когда можно было обойти приказ. Информация Багратиона стоила того и не вызывала сомнений. Поступавшие от него данные всегда носили конкретный характер и отличались особой остротой. На первый взгляд невысокая должность в штабе второй пехотной бригады в Сенаки не давала ему особых преимуществ перед другими агентами, но он каким-то непостижимым образом исхитрялся получать такие материалы, которые напрямую докладывались в Москву. Сегодня пробил час Багратиона — ему удалось прыгнуть выше головы и добыть план военной операции Грузии против Абхазии. Две недели назад отрывочные сведения о нем просочились к временной оперативной группе Гольцева, но они носили общий характер. И вот, наконец, план оказался в руках Багратиона. Забыв про усталость, Кочубей, Остащенко, Кавказ и Омар ринулись к границе…

Багратион — Янус выключил телефон и бросил вопросительный взгляд на Ломинадзе. Тот показал большой палец и снял наушники. Разговор агента с Фантомом убедил его в том, что операция «Западня» будет доведена до конца. Русский, похоже, не заподозрил подвоха. Приманка с планом военной операции сработала. Несмотря на опасности и собачью погоду, Фантом ринулся на явку.

— Отличная работа, Вахтанг! Так что остальные тридцать тысяч у тебя в кармане, — довольно потирая руки, воскликнул Ломинадзе.

— Только бы пришел! Только бы пришел! — все еще не мог поверить в удачу Багратион — Янус.

— Придет, куда он денется! На такую наживку обязательно клюнет, — заверил Ломинадзе и, похлопав по плечу, подтолкнул к выходу.

Янус осклабился в улыбке и вьюном выскользнул из палатки. Ломинадзе подождал, когда стихнут его шаги, включил спецаппаратуру спутниковой связи и вышел в эфир:

— Гурон, это Ястреб. Как меня слышишь?

— Я Гурон. Слышу тебя прекрасно, — ответил Перси.

Последние часы он не покидал кабинета в штабе второй пехотной бригады. Сюда, к границе с Абхазией, сместился оперативный штаб по проведению операции «Западня». В его руках сосредоточились ее основные нити, и потому все внимание резидентуры ЦРУ в Тбилиси было приковано к боевой группе Кахабера Ломинадзе и двойному агенту Багратиону — Янусу.

Время неумолимо отсчитывало минуты, и чем меньше его оставалось, тем все более нервозно вели себя в резидентуре в Тбилиси. На них давили из Лэнгли, а они наседали на Перси. Пока ему удавалось сохранять спокойствие и ровный тон. В своих докладах Дугласу он поддерживал уверенность в успехе операции и без нужды не накручивал Ломинадзе. Его выход в эфир и бодрые интонации в голосе говорили сами за себя: Фантом клюнул на наживку.

— Я правильно понял: клиент готов забрать товар? — уточнил Перси.

— Да! — подтвердил Ломинадзе.

— На какое время назначена встреча?

— Через полтора часа на известном вам месте. Но может выйти задержка — погода мерзкая.

— Будем надеяться, что это самая большая наша проблема. Следующий доклад, когда Фантом даст о себе знать, а так, без необходимости, на связь не выходить! — предостерег Перси и снял наушники.

До начала военной фазы плана «Чистое поле» и завершения операции «Западня» оставалось всего ничего. Для ее успешного завершения Перси сделал все, что мог. Дальнейший ход событий уже был не подвластен его воле, а зависел от погоды. Нервное напряжение, владевшее им, ослабело, и он устало закрыл глаза.

— Марк, Марк! Как ситуация? — теребил его Левицки.

Перси молчал.

— Марк, да что с тобой?

Перси встрепенулся, бросил на него победный взгляд и заявил: