Вселенная Разумная - Максим Карпенко

Таковы факты и можно было бы привести множество других примеров, среди которых, наверное, нашлись бы более впечатляющие интересующийся фактической стороной вопроса читатель может сам найти много интересного и в научной, и в популярной, и в художественной литературе. Но суть проблемы заключается вовсе не в количестве известных случаев предвидения будущего и не в их внешнем эффекте: феномен предвидения свидетельствует о том, что существует какой-то механизм, позволяющий живой системе предвидеть будущее.

Наиболее часто приводимое объяснение механизма предсказаний опирается на гипотетическую возможность мозга рассчитать, быть может даже подсознательно подключаясь к информационному полю Вселенной, траектории всех наиболее вероятных событий. Эта гипотеза по сути дела является развитием механистических взглядов на мир, наиболее ярко выраженных в известном высказывании Пьера Лапласа: «Ум, которому были бы известны для какого-либо данного момента все силы, одушевляющие природу, и относительное положение всех ее составных частей, если бы вдобавок он оказался достаточно обширным, чтобы подчинить эти данные анализу, обнял бы в одной формуле движения величайших тел Вселенной наравне с движениями мельчайших атомов: не оставалось бы ничего, что было бы для него не достоверно, и будущее, так же, как и прошедшее, предстало бы перед его взором».

Однако, кажется, что человеческий мозг, даже подключенный к гипотетическому супермозгу Вселенной Разумной, не способен выполнить подобные вычисления, а это утверждение означает, в свою очередь, что и Вселенная Разумная не способна вычислять свое будущее «лапласовским» методом. Углубляясь в своем самопознании на все более низкие по масштабу уровни, любая живая система сталкивается с необходимостью учета все более трудно определяемых факторов, когда число считаемых элементов начинает превосходить число счетных. Казалось бы, что подобные мелкомасштабные факторы, или флуктуации, статистически усредняясь, вроде бы не должны сколь-либо существенным образом менять состояние системы. На самом же деле влияние флуктуаций весьма существенно. Система, даже находящаяся в равновесном состоянии, в действительности почти бесконечно флуктуирует в некоторой окрестности около точки равновесия. Но как бы ни были малы эти флуктуации, они, накопившись, могут привести систему в неравновесное состояние, то есть в состояние с меньшей энтропией.

Еще более велико влияние флуктуаций на судьбу неравновесной системы, число состояний которой и градиенты между этими состояниями существенно выше. Самоорганизующаяся неравновесная система, как об этом говорилось выше, может преобразовывать себя и некоторую свою окрестность в соответствии с имеющимися у нее по определению свойствами адаптации и агрессивности. Однако это, по сути, производство негэнтропии никогда не исключает одновременно идущих в противоположном направлении энтропийных процессов.

Эти процессы, протекающие без сценария, не позволяют, очевидно, однозначно определить будущее по имеющимся «здесь-сейчас» начальным условиям.

Проиллюстрировать сказанное о неравновесных системах может широко известная проблема достоверного метеопрогноза, которую специалисты, как кажется, начинают наконец-то признавать принципиально неразрешимой задачей. Это понимание нашло свое отражение в ставшей уже классической метафоре, где взмах крыльев бабочки где-нибудь в бразильской сельве может вполне серьезно считаться ответственным за ураган в Азии.

Рассмотрение феномена предвидения тесно связано не только с термодинамическими и статистическими описаниями систем, взаимно влияющих на картину будущего, но и с необходимостью определения самого понятия будущего, то есть связано с сущностью времени как философской и физической категории.

В подробной и весьма обстоятельной монографии Ю. Б. Молчанова, к которой я неоднократно обращаюсь в этой главе, автор, как бы резюмируя итоги длительных философских размышлений человечества о природе времени, пишет: «В истории естественнонаучных представлений о времени можно выделить две пары взаимно дополнительных (в смысле принципа дополнительности Бора) концепций, или моделей времени. Первая пара расходится по вопросу о природе времени, об отношении категорий времени и движения, или изменения. Субстанциональная концепция рассматривает время как особого рода субстанцию, наряду с пространством, веществом и пр.

Реляционная концепция считает время отношением (или системой отношений) между физическими событиями…»

Исследование феномена предсказаний, по-видимому, не требует сколь-либо подробного анализа этой пары. Более существенной кажется «вторая пара концепций», отражающая «разные точки зрения на процесс становления», то есть на отношение времени и бытия. «Согласно динамической концепции, реально существуют только события настоящего времени; события прошлого уже реально не существуют, а события будущего еще реально не существуют».

Кажется вполне очевидным, что предсказание будущего, исходящее из прошлой истории мира и его настоящего состояния, о чем говорилось выше, в полной мере соответствует динамической концепции времени.

Вторая концепция этой пары — статическая, — имеет существенно более экзотический характер. Согласно этой модели, «события прошлого, настоящего и будущего существуют реально и в известном смысле одновременно, а становление и исчезновение материальных объектов — это иллюзия, возникающая в момент осознания того или иного изменения».

Статическая концепция оказывается тесно связанной с некоторыми из основных представлений кинематики теории относительности, действующей в так называемом Мире Минковского. Немецкий математик Герман Минковский предложил рассматривать пространство и время как единый четырехмерный континуум. Путем формальных преобразований он показал, что можно объединить два исходных континуума, или многообразия, в один так, чтобы точки двух исходных многообразии отождествлялись с точками нового многообразия — их произведения. Результаты этих преобразований обычно представляются в виде двухмерного графика, называемого графиком Минковского, на котором по оси ординат откладывается время, а по оси абсцисс — пространства. В этой системе координат наш трехмерный мир имеет вид прямой — двухмерной — линии, параллельной оси абсцисс и ползущей по временной оси вверх — к будущему.

Можно заметить, что предлагаемое статической концепцией понимание порядка событий хорошо согласуется с представлением о четырехмерном пространственно-временном континууме. Это означает, что и за нашим миром следует множество миров — пространств, или реальностей, и после нашего мира существуют реальности, уже пережившие нашу эпоху и живущие, следовательно, в нашем будущем. Очевидно также, что наблюдатель, рассматривающий таким образом пространственно-временную систему координат Минковского, должен находиться в некоторой внепространственной и вневременной системе отсчета, которая соответствует тому, что древние мыслители называли Этернитас Вечность.

Рассматриваемую конструкцию в первом приближении можно представить как киноленту, каждый отдельный кадр которой есть реальность в каждый данный момент времени. Говоря другими словами, наблюдатель, находящийся во временной системе координат, может видеть, как вы пришли с работы, вы поужинали, вы сидите и читаете эти заметки. А в этот момент вы же, более «ранний» — «вы минус 2 часа», только пришли с работы, «вы минус 1 час» только ужинаете, а «вы плюс 1 час» уже легли спать.

В одном из текстов дзэн можно прочитать следующее замечательное изложение этой концепции: «Данное состояние «Я» в данном «здесь-сейчас» непрерывно, вечно и неизменно. Но поскольку данное состояние принадлежит только данному «здесь-сейчас», оно мгновенно. «Я» тождественно только «Я», но «Я-здесь-сейчас» как форма — существуют только и единственно «здесь-сейчас». Но в то же время «Я» осознаю себя «Я» всегда, в любом «здесь-сейчас».

Итак, любое «Я» мгновенно, и в то же время — любое «Я» непрерывно и длительно. Можно сказать, что мое «Я» — бесконечная и неуничтожимая материя, которая непрерывно деформируясь, сменяет множество различных форм, мгновенно протекающих одна в одну. Некая «конечность» (то есть иллюзорно-статичная форма, как мое тело, камень, планета и др.) — есть просто более или менее сложный комплекс смежных состояний «форм здесь-сейчас», выдержанных без резких изменений и различий. Затем «Я» переходит в иную конечность.

Но поскольку «будущее», «прошлое», «настоящее» неуничтожимы и всегда налицо — весь становящийся континуум в то же время есть завершенный, свершившийся».

«Прошедшее и будущее время также существуют, хотя и непостижимым для нас образом… Где бы и как бы ни существовали прошедшее и будущее, ясно одно, что там, где они существуют, они составляют настоящее», — писал в середине прошлого тысячелетия Августин Аврелий.