Апокалипсис в шляпе, заместо кролика - Игорь Сотников

(?), – вкрадчивым голосом говорит представительный господин, – вы по своей натуре человек чистосердечный и немного жалостливый, и вам сам факт обмана неприятен, гадлив и противен вашей природе. Да и меня такая ситуация совершенно не устраивает. Но сами понимаете, что обстоятельства сильнее нас. И если вы хотите добиться успеха, – а я этого больше всего в своей жизни желаю, – то мы должны ещё некоторое время потерпеть свои опостылевшие вторые половины.

– Ах, вон оно ещё что! – всё поняла Клава за этого женатого ловеласа. Как оказывается, не только Лианне голову морочащего. – Ну-ну, интересно, что ты сейчас там ещё наплетёшь. – Клава со знанием вот такого пагубного качества людей, крепко так, прожигающим взглядом воззрилась в спину идущего под ручку с Лианной господина. А тот, видимо как-то, умудрился прочувствовать, как на него принципиально смотрит Клава и поёжился в плечах. Что, между тем, нисколько не влияет на ход его мысли.

– Вы же прекрасно знаете, какие сложные задачи стоят перед нами. И если мы хотим достичь поставленных целей, то мы не должны с вами ни на что отвлекаться. А если мы с вами немедля, сейчас же решим разрубить этот связывающий нас по рукам и ногам Гордиев узел, то он хоть и разрубится, но нам это всё ещё столько хлопот и проблем принесёт, что мы с вами потеряем столь ценное для нас время. – Проговорил представительный господин, предоставив на суд Лианны вот такие веские аргументации, которые, видимо, выглядят очень убедительно, когда ты лицо близко заинтересованное во всём этом деле и больше полагаешься на веру в человека, который как раз вот всё это говорит, чем на факты.

Тогда как для людей со стороны, как например Клава, всё это видится, как отговорки этого господина, которого явно устраивает вся эта затяжная ситуация, – дома его ждут готовые обеды и ужины, а также выглаженные брюки и рубашки, в общем, порядок в двух словах, а на стороне Лианны всё наоборот, его тут ждёт всякая беспорядочность мысли и поведения, и такое сладостное баламутство, – и он всячески затягивает разрешение этого вопроса с Лианной. Да и ситуация с Константином, где он себе щекочет нервы, определённо ему доставляет незабываемые ощущения, и очень интересна. Так что он будет до последнего оттягивать разрешение всей этой ситуации, где итог её решения не столь и очевиден.

А Лианна, как оказывается Павловна, между тем была убеждена своим спутником. Правда, не без того, чтобы немного покапризничать.

– Всё так, но мне так тяжело в последнее время. – Тяжко вздохнула Лианна Павловна.

– Крепитесь, дорогая. – Проговорил представительный господин, сжав руку Лианны своей свободной рукой и, заглянув ей в глаза. А та, как увидела Клава, ответила ему проникновенным взглядом, и Клаве стало до странной боли бесконечно жаль Константина, кого уж точно в будущем ждёт своя потеря.

А между тем, они все покинули пределы аллеи и уже двигались по пешеходной мостовой, где Клава время от времени поглядывала на часы и каждый раз, как под копирку комментировала эти свои визуальные остановки. – Ещё есть время. – И так до тех пор, пока впереди идущая парочка, как-то уж неожиданно для Клавы, – она к тому же в этот момент, в который уже раз обратилась к своим часам, – проходя мимо одного из зданий, вдруг резко поворачивает в сторону его парадного входа и прямиком туда.

И только Клава всё это обнаруживает, как они уже зашли внутрь и за ними дверь захлопнулась. А Клава теперь стоит на распутье и не знает, что дальше делать – зайти внутрь этого здания вслед за ними, или же повернуть назад и вернуться туда, откуда она сюда пришла, то есть на ту самую обычную скамейку для непосвящённых людей, где она ранее сидела, а так-то это то самое место, которое было указано на листе в принтере. Ну, или по крайне мере, с этого места открывался прямой и отличный вид на указанный в листе адрес – это был тот напротив, небольшой ресторанчик.

– Я просто загляну, и всё. – Решает Клава и вперёд к парадному входу в это здания, которое представляет собой … «Цирк лицедеев», – с некоторым недоумением читает Клава вывеску на входе в это здание. – Хм. И что это значит? – в наклоне головы в сторону посмотрев на вывеску, задалась вопросом Клава. И так и не ответив на это своё вопросительное затруднение, взялась за ручку входной двери и вперёд, чтобы заглянуть хотя бы внутрь.

И, пожалуй, хорошо, что она не поставила перед собой сверх задач, а ограничилась самым минимумом. И как только она оказалась внутри, на удивление в просторном фойе, то тут же на входе ей не дали пройти дальше, а очень вежливо и в тоже время непреклонно твёрдо встретили, а вернее встретил высокий человек в костюме типа фрака, где у него на голове был надет цилиндр, а на лице была надета маска мистера Икса. И скорей всего, этот человек во фраке и представлял собой мистера Икса. Так он напевчиво и манерно выглядел, хоть при этом и изъяснялся не речитативом, а лишь простым слогом.

– Добро пожаловать, прекрасная незнакомка. – Перегородив собой путь Клаве, улыбчато поприветствовал Клаву этот мистер Икс. А Клаве даже понравилось такое к себе обращение, и она и сама улыбнулась, и кивком поприветствовала мистера Икса.

– Чем обязаны вашему здесь появлению? – интересуется мистер Икс, не сводя своего взгляда с Клавы. А вот этот его вопрос вызывает у Клавы затруднение в ответе. Она ведь и сама не знает, чем местные постояльцы обязаны её появлению здесь. А говорить о том, что она зашла сюда вслед за одной парой, она не собирается.

– Моему любопытству. – Говорит Клава, найдя в себе компромисс.

– Понимаю. – Улыбчиво кивает головой мистер Икс. – Вот только у нас строгие правила. И мы вас дальше не можем пустить без маски. – С сожалением говорит мистер Икс.

– Но почему? – искренне удивлена Клава.

– Место обязывает. – С некоторым апломбом говорит мистер Икс. – Это всё-таки театр лицедеев, и маска на тебе, это обязательный атрибут твоего здесь присутствия.

– А я быть может зритель. – Вступает в спор Клава. А мистер Иксу смешно смотреть на такие потуги Клавы, хоть даже и зрителя, оспорить местные законы жизни.

– И что с того. – Усмехается мистер Икс. – Если даже самый отстранённый зритель не может быть сторонним наблюдателем. И как бы он не равнодушничал, он не сможет остаться в стороне от происходящих и демонстрируемых здесь событий, и он всё равно, даже в таком равнодушном качестве, будет