Так начиналась война - Иван Баграмян

Я отнюдь не хочу уверить читателя, что отвод наших войск проходил совсем гладко: ведь какая махина и на каком огромном пространстве передвигалась под неослабевающим напором фашистских полчищ! И все же то, что нам довелось увидеть в октябре 1941 года, нельзя было даже сравнивать с тем, чему мы были свидетелями, когда наши войска отступали от границы к Днепру. В то время мы только и занимались тем, что вызволяли окруженные полки и дивизии, предпринимали неимоверные усилия, чтобы ускользнуть из очередных клещей. Теперь этого не было. Армии отходили в тесном взаимодействии. И если одна из них оказывалась в трудном положении, то соседи замедляли свой отход и приходили на помощь. Случалось, что фашистам и удавалось прорываться на отдельных направлениях, но они быстро там же и находили себе могилу.

Так было 21 октября. Из 38-й армии донесли, что две крупные фашистские группировки, стремясь с обеих сторон обойти Харьков, пробились сквозь наши арьергарды и захватили города Дергачи и Мерефа, прикрывавшие подступы к Харькову. Главком немедленно нацелил сюда значительные силы фронтовой авиации, а командарму приказал выбить противника из захваченных населенных пунктов. И войска 38-й армии выполнили приказ. Решительной атакой они очистили оба города. Гитлеровцев, засевших в каменных зданиях, выжгли огнеметами. Это охладило пыл фашистов, они больше не пытались взять Харьков в клещи.

В те дни мы снова убедились, как важно соблюдать суворовское правило: каждый воин должен знать свой маневр. То ли из-за спешки, то ли из-за стремления сохранить все в тайне в некоторых подразделениях не только рядовым бойцам, но и командирам не разъясняли смысл предстоящего отхода. А кое у кого сложилось мнение: коль отступаем, значит, враг уже в нашем тылу. И наиболее ретивых приходилось задерживать довольно далеко от своих дивизий.

Военный совет немедленно обсудил этот вопрос. Начальник политуправления фронта бригадный комиссар С. Ф. Галаджев признал, что командиры и политработники допустили серьезную ошибку, не разъяснив людям существо предстоящего маневра. Военный совет направил в войска соответствующую директиву. На места выехали специальные группы командиров и политработников из фронтового аппарата. Им было поручено не только помочь в организации разъяснительной работы, но и принять некоторые практические меры, чтобы упорядочить отход — сосредоточить на маршрутах движения войск тягачи и тракторы для рассасывания пробок, наладить службу регулирования, обратиться к местному населению с просьбой помочь в ремонте дорог.

На призыв Военного совета фронта горячо откликнулись партийные организации всех частей. В подразделениях были проведены беседы с бойцами. В результате в войсках еще больше повысились организованность и дисциплина.

К 22 октября соединения Юго-Западного фронта стали сосредоточиваться на очередном промежуточном рубеже по линии река Сейм, исток Северского Донца, города Белгород, Харьков, Славянск.

Мы все беспокоились за Харьков. Ведь на оборону такого большого города были выделены всего лишь одна стрелковая дивизия и бригада войск НКВД. Но события показали правильность решения главкома. Он считал, что после отпора, который получили фашисты при попытке обойти город, они будут вынуждены атаковать его в лоб. А такие атаки сможет отбить и сравнительно небольшой гарнизон, если он использует оборонительные сооружения, созданные на подступах к городу и внутри него.

Не успели наши войска закрепиться на новом рубеже, как опять завязались ожесточенные бои на многих участках фронта. Стремясь избежать неоправданных потерь, маршал Тимошенко собирался продолжить отвод армий на очередной промежуточный рубеж. Но представители фронтового командования донесли, что все дороги к востоку от Белгорода и Харькова до предела забиты тыловыми частями и учреждениями. Автомашины из-за осенней распутицы продвигаются медленнее черепахи. И главком вынужден был отдать приказ — до 25 октября удерживать занятый рубеж. Тем временем штаб фронта и штабы армий прилагали все силы, чтобы продвинуть застрявшие на дорогах колонны. Было принято решение: автомашины по возможности заменять мобилизованным в колхозах и в учреждениях гужевым транспортом, а высвободившиеся грузовики стягивать в тыл и создавать из них резервные автобатальоны.

Убедившись, что работа по расчистке дорог идет полным ходом, маршал Тимошенко 23 октября распорядился подготовить армиям директиву об организации отхода на назначенный Ставкой новый оборонительный рубеж: Касторное, Старый Оскол, Красный Лиман. В 13 часов я принес проект директивы главкому. Он подписал ее, внеся лишь одно исправление: отход начать не в ночь на 26 октября, а на сутки раньше. «Нечего войскам нести лишние потери», — пояснил он причину поправки. По замыслу маршала сосредоточение войск на новом рубеже должно было завершиться до 2 ноября.

Вглядываясь в карту, Семен Константинович проговорил:

— Меня очень тревожит, где идут сейчас бои в Харькове: на окраине или уже в самом городе. Я предупредил Цыганова, что он не может уйти из Харькова раньше назначенного срока и пока не выведет из строя все важные в военном отношении объекты. Штабу фронта надо проследить, чтобы это было выполнено в точности.

Когда я пришел к Бодину, чтобы доложить о новом распоряжении главкома, у него был Галаджев. Начальник политуправления фронта говорил ему с жаром:

— Нет, Павел Иванович, так дальше продолжаться не может! Нужно немедленно поставить вопрос на Военном совете.

— Успеется, Сергей Федорович, — ответил Бодин. — До того ли сейчас, чтобы толковать о наградах. Да и не ради орденов наши люди сражаются.

В живых карих глазах Галаджева промелькнула досада.

— Вот и ты тоже заладил: некогда, дескать, сейчас заниматься пустяками, нужно, мол, поскорее пробки на дорогах рассасывать да выводить войска из-под ударов… А кто будет рассасывать пробки? Кто держит врага, не щадя жизни? Люди, наши замечательные бойцы и командиры. А мы упускаем возможность отметить их подвиг, влить в людей новые силы.

— Да все это я понимаю…

— А если понимаешь, почему не хочешь поддержать меня? Ведь что у нас сейчас получается? Вот уже почти четыре месяца идет война, и наши люди сражаются геройски. Не их вина, что подчас обстановка складывается не в нашу пользу и нам приходится отходить. Ну согласен: пока можно и не спешить с награждением высшего командного состава, а вот бойцов и командиров тактического звена обязательно нужно награждать. Пусть видят, что народ, командование знают и ценят их боевые дела. А пока ведь с этим плохо. Знаешь, сколько награждено на нашем фронте за все время, что мы воюем? Всего 399 человек! А отличившихся тысячи, десятки тысяч! Вот я и настаиваю обсудить вопрос на Военном совете. Возможно, пора и в правительство обратиться с предложением дать командующим право награждать отличившихся в боях орденами и медалями от имени Президиума Верховного Совета СССР…