Побочная Судьба - Валиса Рома

мышцы, вены, и опять их наращивают. Удаляют органы, заменяя их на другие, создавая жутких существ на выходе, которых продают на чёрных рынках. Попасть туда – билет в один конец. Даже не знаю, что лучше: сойти с ума в Серфексе или подвергаться мукам и быть полностью преображённым в Калейшете.

– Звёзды…

– Вот именно. И Сенат имеет на это полное право, однако есть одна лазейка. Простить Ориаса я не могу, но принять его обратно на службу и дать испытательный срок мне под силу. Если за это время Ориас покажет себя, доказав, что ему снова можно доверять, преступление смягчится. Ему будет отказано посещение Содружества и некоторых участков Бароний на неограниченное время, ну и запрет на оружие. Однако я не могу доверить Ориаса кому–то постороннему, поэтому у меня нет выхода, и я прошу тебя: ты согласна проследить за ним? Ты знаешь Ориаса как свои пять пальцев, знаешь, на что надавить, и тебя он послушает. В этом я уверен.

Я молчала, растерянно смотря на Дамеса и пытаясь понять, что испытываю. Облегчение? Ужас? Странную радость? Тревогу? Или всё сразу? Противоречивые чувства смешались в одно целое, не собираясь распутываться.

Дать Ориасу ещё один шанс? Или отвернуться и отправить его в Калейшет, где из него сделают монстра, отобрав всю человечность? А после продадут на рынке какому–нибудь богатому иномирцу как диковинную игрушку? Такая сцена даже предстала перед глазами, и я передёрнулась, облизав пересохшие губы.

– Дамес, ты уверен? – тихо спросила я. – Ты уверен, что Ориас захочет меняться? Что ему это под силу?

Дамес прямо взглянул на меня.

– Да. А ещё я уверен, что ты ему в этом поможешь.

Вот насчёт этого я крайне сомневалась. Не будет у нас как раньше, вместе с шутками и притворством. Теперь это осталось в прошлом.

– Ладно, – вздохнула я, устало проведя ладонью по лицу. – Как я понимаю, в Серфекс лечу я. Прекрасно, и когда?

– Чем скорее, тем лучше, – не сдержал улыбки Дамес, от которой и я криво улыбнулась в ответ, не очень разделяя его радость.

– Ты же наручники мне дашь? Желательно, которые током бьют. Можно, конечно, и что–то посильнее, но на первое время лучше остановиться на этом.

– Уверена? – насторожился Дамес.

– Почему бы и нет? Цербер же у нас в наручниках ходит, – заметила я. – Хотя они для него больше как аксессуары, но всё же. Кто знает, что в голову Ориасу взбредёт – в последний раз он себя чуть не убил, чтобы не отправляться в Серфекс. Как по мне, так нужно перестраховаться.

Дамес с неохотой кивнул.

– Что ещё тебе понадобится?

Я задумалась. А ведь мне может много что понадобится.

***

Белые ледяные коридоры. Бесшумные шаги – мои и тюремщика. На этот раз холод не щипает щёки, инеем оседая на и без того белых волосах. Мой облик скрывает костюм Завоевателя – белоснежный, как снег, с серебристыми пластинами на руках и ногах, изогнутым шлемом с чёрным непробиваемым стеклом. Внутри оказалось весьма уютно и тепло, да и встроенные в костюм функции весьма занятны. Выдали мне костюм со скрипом на зубах и клятвенным обещанием вернуть его в сохранности и без единой царапины, что я и собиралась сделать. Не то чтобы мне нужен был позарез этот костюм, но упустить шанс я не могла. Да и не хотелось, если уж откровенно говорить.

Дойдя до нужного места коридора, я остановилась. Тюремщик подошёл к стене, достав шестигранный ключ и с непривычным треском приложив его к камню. Раздался щелчок механизма, потом ещё один, и ещё, и стена неожиданно плавно и тихо отъехала в сторону. Всё внутри стянуло при виде пленника, который лениво раскрыл глаза, удивлённо нахмурив брови.

Из Серфекса, за всю историю существования тюрьмы, выходило лишь несколько иномирцев. Их помиловали и отпустили. Остальные продолжали томиться, сходя с ума и уже не зная, где они, в реальности или в своём разуме.

С момента заключения Ориаса в Серфекс прошла одна часть. Восемнадцать недель. С последнего моего с Дамесом сюда прихода минуло десять недель. И если думаете, что этого времени вполне хватило, чтобы Ориас окончательно обезумел, то и тут вас ждёт разочарование.

Он всё так же сидел на полу в центре камеры, с заплетёнными в седую косу волосами, с пепельным хвостом и завязанными за спиной крыльями. Сухая, пергаментная кожа в пятнах обтягивала мышцы. Мужчина всё так же продолжал заниматься, не став ссохшимся скелетом, которого не держат собственные ноги. Только глаза впали, но были всё такими же зелёными, без белой поволоки. И взгляд осмысленный, полный недоумения и настороженности.

Я жестом приказала ему подняться. Ориас помедлил, кисточка хвоста дрогнула, однако врас послушно поднялся, хрустнув затёкшими позвонками. Не сводя с него внимательного взгляда, я отошла на пару шагов назад, кивком головы приказав следовать за мной.

Ориас застыл, и в его взгляде скользнуло понимание, заставившее его сжать губы. Из камеры лишь один выход – в белую комнату с белым креслом и шлемом, что убивал одним мощным разрядом тока. После тело сжигали в печах, а прах развеивали в космосе. Ориас прекрасно понимал, что его никто не помилует, и сейчас думал, что Дамес послал одного из Завоевателей, чтобы проследить за его кончиной.

Постаравшись выпрямиться, Ориас шагнул вперёд, не сводя с меня до жути решительного, даже мрачного взгляда. Под гробовое молчание он дошёл до порога, застыв на пару секунд и всё же шагнув в коридор. Седые волосы тут же стали чёрными, как и скользящий по полу жгут хвоста. Кожа разгладилась, пропали тёмные пятна и морщины, хотя несколько осталось в уголках глаз. Интересно, проведи он сто лет здесь, остался бы таким же молодым?

Я подняла руку, в которой тут же активировалось припрятанное оружие. Глаза Ориаса удивлённо расширились, и коридор огласил тихий выстрел. Стоявший у стены тюремщик успел подхватить упавшего враса одной рукой, второй пряча ключ. Камера вновь скрылась за камнем.

– Уходим, – бросила я.

Развернувшись и спрятав пистолет, я зашагала вперёд, ни разу не обернувшись, зная, что охранник с Ориасом на руках следует за мной. И всё в полном молчании. Как и в прошлый раз, однако тогда мы с Дамесом вышли отсюда без пленника. Надеюсь, в третий раз я сюда и не попаду, а если и окажусь в этих холодных белых коридорах, то как посетитель, а не пленник.

На платформе мы поднялись наверх,