Плохо быть богатой - Джудит Гулд

— Прекратите! — отвечал другой.

— Да вас убить мало! Я задушу вас собственными руками!

Анук вздохнула и похлопала Лидию по плечу.

— Ох, дорогая, атмосфера накаляется, извини, я отойду на минутку. Если я сейчас не вмешаюсь, наши милые дизайнеры перебьют друг друга карнизами.

Не успела Анук выйти, как вошла Бу Бу Липпинкотт. Она скорчила гримасу, поскольку именно в этот момент заработала пила и начали распиливать мрамор. Действительно можно было с ума сойти. Внутри и снаружи дом, подобно муравейнику, был буквально наводнен рабочими, и они, как трудолюбивые муравьи, находились в непрестанном движении. Пронзительное жужжание шлифовальных машинок, от которого лопались барабанные перепонки, визг пил и тяжелое уханье молотков действовали на нервы. Это было даже хуже, чем удушливые, вызывающие тошноту запахи растворителей и масляных красок.

— Никогда в жизни! — сквозь зубы процедила Лидия. — Терпение мое кончилось! Бу Бу, если кто-нибудь когда-нибудь скажет „демонстрационный дом дизайнеров", я побегу, как от чумы! — и вне себя плюхнулась на закрытый пленкой стул в стиле Регентства. — К чертям собачьим!

— И я за тобой! С меня тоже хватит. Кому нужна эта пытка? Только не мне. — Бу Бу придвинула стул и села рядом.

— Сейчас же поставь стул туда, где взяла! — завопила Лидия и трясущимся пальцем показала на другую сторону камина.

— Я поставлю, — спокойно ответила Бу Бу, — но сначала мне надо встать. Нет, положительно, меня хотят добить!

— Черт подери! — вскочила Лидия. — Ты что, не слышишь?

— Уймись, что ты на меня набросилась? Не я же устроила потоп.

— Сейчас же поставь стул на место! Это моя комната. Иди в свою и двигай там, что хочешь!

Бу Бу выразительно посмотрела на нее. Затем, не говоря ни слова встала и пихнула стул на прежнее место.

— На пять сантиметров правее! — крикнула Лидия, уперев руки в бока.

Сдержавшись, Бу Бу пододвинула стул и, не поворачиваясь, с достоинством вышла.

Через минуту с наружной стороны окна в спустившейся сверху люльке появился маляр. Он просунул голову и, увидев Лидию, помахал ей.

— Эй, красотка! Давай встретимся? — и, послав смачный воздушный поцелуй, неприлично заработал языком.

Вне себя от ярости, Лидия подошла к окну и со стуком захлопнула его.

Быстро убрав голову, маляр ловко нарисовал на пыльной стороне стекла большой член с мошонкой и поехал вниз.

Вдруг за другим окном раздался пронзительный крик.

— Я ухожу! — орал рабочий. — Вы, леди, просто ненормальная! Если не нравится, делайте сами!

— Мерзавец! — вторил ему женский голос. — Вор! Лидия скрипнула зубами. Напряженная атмосфера — а в доме работало тридцать пять дизайнеров и каждый со своей бригадой — заставляла выплескиваться наружу все, что люди в себе обычно сдерживают.

Никогда.

Никогда в жизни.

Если кто-то хоть шепотом произнесет слова „демонстрационный дом", она скажет, куда ему надо идти.

Закон подлости гласит: если что-то может случиться, то это случится.

Так и вышло.

Да еще в пиковую масть.

Эдвина жила под давлением, как в скороварке.

За все в фирме в конечном итоге отвечала она: от эскизов для каждой модели, которая, в свою очередь, должна соответствовать общей концепции комбинаторности — таков „образ" фирмы „Эдвина Джи", — до выполненного образца модели, передаваемой по контракту изготовителям. Контроль качества, маркетинг, цены, рекламирование и гарантия магазинам на своевременное поступление продукции — со всем этим должна была справляться только она.

Выработка стратегии продажи, организация рекламных кампаний, финансовое планирование, бюджет — тоже лежали на ней.

Часто, когда Эдвина совершала поездки в разные концы страны для продвижения будущей коллекции и организации показа моделей, ей приходилось садиться на утренний рейс, затем проводить встречу и возвращаться ночным.

Она разрывалась между завтраками с издателями журналов мод и переговорами с управляющими универмагов, чтобы добиться необходимых заказов, но самым трудным было пробить контракты на установку в универмагах бутиков „Эдвина Джи", такие встречи превращались в настоящие схватки. Конкуренция и битва в мире моды за пространство на прилавках магазинов шли не на жизнь, а на смерть.

И как это ни удивительно, но самым ударным козырем в этой игре оказался новый, неординарный подход „Эдвины Джи" к делу. Ее хитроумная идея „быстрой моды" с доступной всем компьютеризированной регистрацией продажи каждой вещи и постоянно меняющимися цифрами, как правило, являлась решающим фактором для заключения сделки.

Все началось с крупнейшей компании „Маси", которая всегда была лидером в новых маркетинговых концепциях. Компания купила самый первый бутик для своего основного магазина на Манхэттене и заказала еще по одному для всех филиалов.

И именно „Маси" на следующий день после проведения показа в саутгемптонском демонстрационном доме должна будет официально представить коллекцию „Эдвины Джи" на гала-презентации в своем магазине. Такая политика была абсолютно в духе этой компании: иными словами, их презентация коллекции Эдвины станет событием в жизни Нью-Йорка.

Эдвина одновременно и ждала этого уик-энда в конце мая и боялась. Но благодаря „Маси" дела пошли легче. Другие магазины, прикинув, что, если „Маси" уделяет такое внимание Эдвине, значит, у нее есть все шансы добиться успеха, назначали предоплату и заказывали бутики и для себя.

Итак, медленно, но верно начала сформировываться сеть реализации „Эдвины Джи". В ее офисе целую стену занимала огромная карта Соединенных Штатов, где Эдвина отмечала местоположение бутиков. Всякий раз, получая заказ, она втыкала около соответствующего города булавку с цветной головкой, и со временем карта стала выглядеть очень весело — словно по ней рассыпано цветное конфетти. Сеть магазинов каждой фирмы имела свой цвет.

Золотые булавки — „Маси".

Красные — „Нейман-Маркус".

Зеленые — „Шеклбери-Принс".

Желтые — „Блумингдейлс".

Серебряные — „Нордстрем".

Синие — „Маршалл Филд".

Но всегда были проблемы.

Например, шовинизм.

Несмотря на растущее число женщин, владеющих или контролирующих уже многие фирмы одежды, магазины, продающие их продукцию, в основном все еще являлись суверенной территорией управляющих-мужчин, прочно держащих оборону. Женщины же, особенно привлекательные, что было просто непростительно, неизменно представляли собой объект охоты. И Эдвина постоянно сталкивалась с подобными пассами, но все искусство состояло в том, чтобы отбиться и в то же время не потерять потенциальных заказчиков.