Вечная Золушка, или Красивым жить не запретишь. Свадьба с риском для жизни, или Невеста из коробки (сборник) - Галина Куликова

Мила с тоской поглядела на небольшое оконце. Сквозь него просвечивало сумеречное небо. «Интересно, что там снаружи? – подумала она. – Надеюсь, не гладкая стена. Может быть, какой-нибудь карниз?»

Она волоком подтащила к оконцу довольно тяжелый ящик, не обращая внимания на то, что он скрежещет по полу. Тем временем внизу ее манипуляции не остались незамеченными.

– Что это такое? – спросил Дивояров, обращаясь к поварам и официантам, колдовавшим на кухне, и посмотрел на потолок. – Что там скребет?

Те, естественно, не знали. И то сказать: в доме столько народу! Дивояров пожал плечами и отправился в зал к накрытым столам. Открыв дверь, он обежал глазами гостей и торопливо возвратился в маленький холл возле черного хода.

– Весь народ на месте, – пробормотал он и снова посмотрел на потолок. – Тогда кто же там шумит?

Мила как раз обнаружила, что под чердачным окошком есть-таки выступ, причем достаточно широкий для того, чтобы безопасно стоять на нем. Она водрузила на ящик еще одну коробку, подняла стекло и легла животом на раму. Обувь на каблуках пришлось снять. Правда, вместо того чтобы скинуть ее вниз, на землю, Мила легкомысленно оставила ее на чердаке.

К тому времени, как Дивояров всерьез обеспокоился скрипами и стуками, доносящимися из-под крыши, Мила уже вылезла на карниз. Мимо окна кухни пролетело несколько щепочек, следом спикировал кусок прошлогоднего ласточкиного гнезда.

– Может быть, это птички? – предположила повариха, облизывая пальцы. – Вороны, например?

– Тогда уж аист, – сказал тощий парень по имени Рома.

Мила тем временем углядела прямо под собой здоровенную кучу песка и приняла стратегическое решение – повиснуть на карнизе во весь рост, а затем спрыгнуть в нее. Конечно, это чертовски рискованно, но что остается делать? Кстати сказать, куча песка находилась как раз под окном кухни, но Мила о таком пустяке как-то не подумала.

– Эй, Рома! – предложил Дивояров. – Выйди-ка на улицу и посмотри на крышу: нет ли там кого? А я возвращаюсь к гостям.

Тощий Рома неохотно поплелся к двери черного хода. Мила между тем уже вывесила себя, словно флаг, на карнизе. Именно в тот момент, когда Рома открыл дверь на улицу, она, словно тюк, сброшенный с вертолета зимовщикам, плюхнулась прямо перед ним, взметнув целый фонтан песка.

Конечно, за те две секунды, что длился полет, вся жизнь не успела пролететь перед ее мысленным взором. Да и разбиваться насмерть она вовсе не собиралась. Зато была уверена, что обязательно что-нибудь себе сломает или вывихнет. Удар организм Милы воспринял как шок, и она тотчас же вскочила на ноги, словно подброшенная мощной пружиной.

– Ай! – закричал Рома и попятился.

Действительно, было чего испугаться. Прошедшая через камин Мила, черная, словно сгоревший шашлык и пахнущая пожаром, сверкнула белками глаз и протянула в сторону Ромы руку со скрюченными пальцами. Потом раскрыла рот. В неярком свете, падавшем из окна, на фоне ее чумазой физиономии язык выглядел ярко-красным и страшным.

Мила сама не знала, что хотела сказать. И так ничего и не вымолвила, потому что язык не слушался. Огромное облегчение от того, что при падении у нее не отлетели руки и ноги, накатило на нее, и тут же пришли слабость и дрожь в коленках.

– Вы кто? – очень высоким голосом спросил Рома, схватившись обеими руками за косяк. – Вы откуда взялись? – Тут его неожиданно озарило: – Может быть, вы… тетка Анфиса?!

В ответ Мила судорожно втянула в себя носом воздух.

– Чего вам надо? – затрясся малодушный Рома.

Осознав внезапно, что ее ногам страшно холодно, Мила вспомнила, что осталась без обуви, и выдавила из себя хрип пополам с надсадным кашлем:

– Ботинки!

– Мои? – трусливо переспросил Рома и моргнул. – Пожалуйста, тетка Анфиса, забирайте!

«Интересно, что за тетку он во мне узнал? – пронеслось в голове у Милы. – Возможно, в окрестностях живет кто-то, очень похожий на меня».

Рома разулся за рекордно короткое время. Не успела Мила и глазом моргнуть, как растоптанные мужские ботинки полетели к ее ногам. Подхватив обувку, она развернулась и на полусогнутых ногах отправилась к калитке. Очутившись за воротами, метров двести прошла босиком и только потом соизволила обуться. Ботинки оказались старыми, с облысевшими носами и были ей велики размеров на пять. Однако что это значило в сравнении с тем, что она очутилась на свободе с Викиными паспортами в кармане!

– Хорошо, что вы меня предупредили! – захлебывался между тем Рома, которого отпаивали на кухне горячим чаем, обув в уютные тапочки. – Если бы вы ее видали! Форменный ужас!

– Надо же! – ахала толстая повариха. – Разгадал загадку тетки Анфисы! Она просто босая была, ходила к сельчанам, обувку просила. А они не понимали! Ну, Рома, ты теперь войдешь в историю здешних мест!

«Интересно, почему парень называл меня теткой Анфисой?» – думала тем временем Мила, смутно представляя себе, как выглядит в настоящий момент. Правда открылась ей только тогда, когда она стала ловить попутки. Некоторые машины притормаживали, но буквально секунду спустя, визжа покрышками, улетали в темноту. Если бы не ночь, Мила наверняка заметила бы раньше, что у нее не только куртка черная, но еще черные руки и черные волосы. А уж о физиономии и говорить нечего.

Примерно минут через сорок, когда она промерзла, словно палочка внутри эскимо, возле нее остановился «Москвич», двигавшийся по шоссе крутыми зигзагами. Когда Мила наклонилась к приоткрытому окошку, на нее пахнуло перегаром.

– Куда? – спросил мужик, сидевший за рулем и глядевший прямо перед собой. Скорее всего, голову он не поворачивал, так как боялся потом не сориентироваться в пространстве.

– В город, – коротко ответила Мила.

– Садись, – согласился пьяный и икнул. – Тебя как звать?

– Тетка Анфиса.

Мила проворно забралась на сиденье и, ловко пристегнувшись ремнем, вознесла молитву господу. «Москвич» некоторое время вилял, словно санки, которые тащат на чересчур длинной веревке, потом выбрал правильную сторону дороги и поехал более или менее прямо. Минут через пять шофер свесил голову на грудь и всхрапнул. Мила взвизгнула и толкнула его в бок.

– Стой! – крикнула она. – Разобьемся же, гад!

Шофер послушно нажал на тормоз. Благо ни впереди, ни сзади не было больше ни одного автомобиля. Черный лес, стоявший по обеим сторонам дороги, казался страшным, словно в сказке о мальчике с пальчик.

– Ты чего орешь? – без выражения спросил владелец «Москвича», тараща глаза мимо Милы.

– Ору, потому что ты чуть нас не разбил. Давай я поведу! – предложила она, у которой не было ни прав, ни опыта вождения, зато присутствовало огромное желание выжить.

– Давай, – неожиданно покладисто откликнулся тот.

Они одновременно вылезли из машины и начали обходить ее спереди. Оба – кто отчего – едва держались на ногах. Наткнувшись на Милу, попавшую в свет фар, шофер отшатнулся и сильно выпучил глаза:

– Матерь божья! – пробормотал он. – Кто ты, неведомый друг?

– Давай-давай, двигай, – огрызнулась Мила и побежала вперед.

Только положив руки на руль, она обнаружила, что они выглядят, словно лапы. Особенно отвратительными казались на черном фоне белые ногти, покрытые лаком «Экспресс-финиш» с золотыми блестками.

– Эй, негр! – позвал шофер, когда Мила тронула машину с места. – Ты прямо из Африки?

– Угу, – пробормотала Мила и, пользуясь тем, что скорость не превышала сорока километров в час, достала из кармана платок и потерла щеки. Огромные ботинки мешали нормально пользоваться педалями, и это страшно раздражало.

– Эй, негр! – снова пристал водитель. – А ты в курсе, что ты линяешь?

– Слушай, замолчи, а то увезу в Африку! – пригрозила Мила.

Милиция остановила их уже в Москве. Мила специально отъехала подальше, а потом, выскользнув из машины, пригнулась и нырнула в кусты. Удаляясь по оврагу в сторону центра, она слышала, как шофер, старательно выговаривая слова, объяснял гибэдэдэшнику:

– Подобрал в подмосковном лесу негра, прямо из Африки. Линялого такого, жалкого. Ему очень хотелось машину повести. Я и пустил его за руль. Да не знаю я, где он! Нет, мне не привиделось. Вишь, я тут пристегнут, а он там сидел. Гляди, руль испачкал своими черными лапами! Слышь, ты знал, что негры линяют? Я вспомнил, как его зовут, негра… Тетка Анфиса!

По приезде домой Мила, как обещала, сразу же позвонила Борису Глубокову.

– Я сейчас выйду с собакой, а вы минут через пятнадцать спускайтесь ко мне.

– С какой собакой? – вознегодовал Борис. – На улице ночь, вы одна…

– Клянусь, меня никто не узнает, – поспешно сказала Мила. – А в темноте и вообще не разглядит. Я чумазая с дороги, не стану переодеваться.

Муха, бегавшая кругами по двору, то и дело возвращалась к Миле, чтобы обнюхать ее испачканную одежду.

– Скоро приедет Гаврик, – успокоила Мила не то овчарку, не то себя. Вероятно, услыхав знакомое имя, Муха радостно гавкнула.