Расцвет и упадок государства - Мартин ван Кревельд

Теоретически каждое государство было и все еще остается свободным в осуществлении своего суверенитета и создании своей сети по собственным стандартам, какими бы уникальными они ни были, игнорируя в то же время сети своих соседей и отказываясь с ними интегрироваться. На практике государства могли делать это только ценой огромных технологических и экономических издержек. Прекрасный пример тому — сложившаяся тяжелая ситуация в Северной Корее. Ее ксенофобское коммунистическое правительство навязало своим гражданам изоляцию, вынуждая их к полной самодостаточности во всех важных аспектах и тем самым не давая им использовать никакие из имеющихся у них сравнительных преимуществ. Расплатой за это стали неэффективность и неспособность максимально использовать преимущества именно тех технологий, которые быстро развивались примерно с 1945 г., т. е. технологий в области связи (включая обработку данных) и транспорта. Конкретные издержки обособленности разнятся в зависимости от обстоятельств, а также зависят от размера самой страны. Однако даже в случае самых крупных стран эта цена велика. Недаром США, страна с самой крупной экономикой в мире, перешли на метрическую систему. Чтобы не пришлось платить эту цену, государства должны были получить доступ к международным сетям, которые в свою очередь вынуждали их давать иностранцам доступ к их собственным сетям. Более того, они вдобавок должны были вступать в международные организации, чьей задачей было регулирование данных технологий в интересах всех сторон.

Еще одним результатом технологического прогресса было то, что все большее число сред, ранее недоступных для человечества, стало теперь досягаемым. Некоторые из этих сред, такие как воздух и морское дно, давно были известны и в определенной степени исследовались и эксплуатировались; другие, такие как электромагнитный спектр, были открыты недавно и, как оказалось, имеют совершенно новую природу. Их эффективное использование и даже выяснение того, могут ли они вообще быть использованы, часто зависело не от прихотей отдельной страны, а от международного сотрудничества. Например, международный гражданский воздушный транспорт не смог бы существовать без правил, процедур и организаций, отвечающих за распределение воздушного пространства и координацию в области связи, навигации, безопасности, аварийных служб и огромного множества других вопросов. То же самое верно и в отношении деятельности в открытом космосе, подводном пространстве и, конечно, в использовании электромагнитного излучения. Потому ли что области пространства, которыми владеют те или иные страны, слишком малы, или из-за опасности того, что все будут друг другу мешать, но всем необходимо, чтобы регулирование осуществлялось в максимальном масштабе и организациями, способными видеть дальше потребностей отдельных государств.

Наконец, третья причина, по которой современные технологии вынудили правительства разных стран работать вместе, коренится в связанных с развитием техники экологических проблемах[940]. Если вспомнить «Коктаун» Чарльза Диккенса и «черные сатанинские мельницы», уже в XIX в. индустриализация могла приводить к загрязнению целых регионов, портя питьевую воду и наполняя воздух черным дымом. Но эти проблемы были ничтожными в сравнении с теми, которые появились после 1945 г. и в еще большей степени после зарождения современного общества массового потребления в большинстве развитых стран. К отходам, созданным самой промышленностью, зачастую токсичным (дым, пепел, шлаки и выбросы разного рода) прибавились выхлопные газы автомобилей, свинец из использованных аккумуляторов, стекло и алюминий из выбрасываемых питьевых и пищевых емкостей и, конечно, большое количество пластика и пенопласта, используемого для упаковки различных видов продуктов, которые, исполнив свою функцию, оставались в окружающей среде навсегда.

Часть загрязняющих веществ попадала в воздух, другая — в землю, третья — в воду, включая океаны, где даже рыба теперь не была защищена от них. Если некоторые загрязнения носили лишь локальный характер, другие могли оказывать влияние в радиусе сотен и даже тысяч миль от точки выброса. Например, глобальное потепление — название говорит само за себя — и разрушение озонового слоя были вызваны выбросами электростанций, заводов и автомобилей и представляют собой проблемы планетарного масштаба. Дым, порождаемый деятельностью промышленных объектов США, вызывает кислотные дожди в Канаде. Ядовитые вещества, сбрасываемые в Рейн химическими заводами в Швейцарии и Эльзасе, доходят вниз по реке до ее устья около Хука в Голландии; а пятна нефти, появившиеся, например, в египетских территориальных водах, могут достичь берегов Израиля. При желании список проблем можно продолжать до бесконечности. Но вероятно самой трагической демонстрацией глобального воздействия, которое могут оказывать загрязнения, стал взрыв ядерного реактора в Чернобыле в 1986 г. Из его эпицентра, расположенного недалеко от украинского города Киева, радиоактивное заражение распространилось по значительной части территории северного полушария, включая Белоруссию, Польшу, государства Балтии, Скандинавский полуостров и Канаду.

Поскольку технологии одновременно создали необходимость в международных организациях и благодаря транспорту и коммуникациям способствовали их созданию, не удивительно, что первые подобные институты появились примерно в середине XIX в. До этого часто возникали двусторонние или многосторонние союзы, некоторые из них задумывались как постоянные. Хороший пример — «Европейский концерт», свободное сообщество государств, целью которого было предотвращение экспансии отдельных его членов за счет других и одновременно сотрудничество в подавлении якобинства, где бы оно ни возникало[941]. Однако Международный телеграфный союз (International Telegraph Union — ITU) представлял собой нечто иное. С его основанием в 1865 г. государства впервые создали организацию, в которой сами они были членами, но которая имела собственное юридическое лицо, а также постоянный штат и постоянный центральный офис, через который можно было с ней контактировать. В своей ограниченной области организация имела полномочия принимать решения, обязательные для государств. При этом ни тогда, ни впоследствии не было создано механизма принуждения к исполнению этих решений. Одной из причин этого было именно то, что, как показал опыт, оставаться в стороне от таких организаций было чрезвычайно невыгодно, поэтому они достаточно хорошо функционировали и без такого рода механизмов.

За первые 40 лет существования Международного телеграфного союза количество международных телеграмм увеличилось от 5 до 82 млн в год[942]; но даже это было лишь слабым отблеском будущего, когда технология начала осваивать все новые участки электромагнитного спектра. В 1932 г. из-за необходимости охватить сферу радио организация была преобразована в Международный союз электросвязи (ITU — International Telecommunication Union). В 1947 г. он стал специализированным агентством ООН, а в следующем году его штаб-квартира была переведена из Берна в Женеву. В настоящее время организация базируется на ряде соглашений, подписанных государствами-членами. Ее самыми важными органами являются Полномочная конференция, созываемая каждые четыре года, а также Совет, выступающий в качестве руководящего органа МСЭ в промежутках между конференциями. Кроме того, организация имеет постоянный секретариат и различные технические органы, которые занимаются распределением радиочастот, предоставлением консультаций государствам-членам по техническим вопросам и тому подобной деятельностью.

МСЭ послужил образцом для других организаций — вслед за ним появились Международный почтовый союз (1874)[943] и Международное бюро мер и весов (1875). Своего рода поворотным пунктом стал 1884 г., когда географическое пространство было приведено к единому стандарту с принятием Гринвича за нулевой меридиан. Ранее эту честь оспаривали Краков, Ураниборг, Копенгаген, Пиза, Аугсбург, Тьерра дель Фуэго (на островах Капе Верде), Рим, Ульм, Тюбинген, Болонья, Руан, Санкт-Петербург, Вашингтон, Филадельфия, Мюнхен, Брюссель, Рио-де-Жанейро, Амстердам, Кристиания, Лиссабон, Полтава, Кадис, Мадрид, Варшава, Париж и Стокгольм[944]. Сразу вслед за определением нулевого меридиана появилось понятие «времени по Гринвичу», которому долго сопротивлялись даже в Великобритании («Агрессия более коварная, чем папская», — жаловался неизвестный автор в 1848 г.), но которое стало необходимым для работы железных дорог и теперь мгновенно транслировалось посредством телеграфа. Те, кто возражал, — Франция, Гаити, Бразилия и город Детройт в США, — сдались один за другим. Наблюдатели, жившие в конце XIX в., многого ожидали от этих организаций. Как сказал один из них, «победы Александра Македонского и Наполеона отходят в тень на фоне триумфального шествия по всему миру крошечных почтовых марок»[945].