Крыса из нержавеющей стали. Кн.2 - Гарри Гаррисон

— Харапо — президент, голосуйте за Харапо, — сказал Боливар и протянул офицеру избирательный бюллетень. Тот разорвал его и выбросил.

— Пошел вон. Убирайтесь отсюда! Проезд запрещен.

— Бога ради, но почему? — спросил Боливар, раздавая бюллетени полицейским, которые комкали их и выкидывали. Следом за Боливаром направилась Ангелина, раздавая толпящимся детишкам конфеты и флаги.

— Демонстрации запрещены, — буркнул полицейский.

— Но мы же не демонстрация. Просто собрались друзья покататься…

— Если я говорю, что вы — демонстрация, значит вы — демонстрация. Даю вам десять секунд, чтобы вы развернулись и убрались отсюда или…

— Что «или»?

— Или я вас расстреляю, вот что!

Шепот разнесся по толпе, и через мгновение улицы были пусты. Словно пронесся смерч: валялись брошенные флаги, конфетные обертки, обрывки бюллетеней. Покинутая своей аудиторией Ангелина обошла полицейскую машину и протянула офицерам флаги.

— Вы собираетесь нас расстрелять без всякой на то причины? — спросил Боливар, поворачиваясь к нам в профиль, отлично зная, что всю сцену снимают. — Вы расстреляете беззащитных горожан, жителей вашей страны, вы, которые должны ратовать за закон? — он упал на спину, задыхаясь.

— Все, ваше время истекло. Ребята, приготовились.

Один-единственный полицейский поднял винтовку, потом опустил ее и присоединился к своим оцепеневшим товарищам. Потому что вместе с флагами Ангелина подсовывала им усыпляющие капсулы.

— Огонь! — приказал офицер, — но ничего не произошло. Он стал задыхаться, стараясь вырвать свой пистолет из кобуры. Пыхнула еще одна капсула, и он повалился, пополнив ряды уснувших.

И в ту же минуту восхищенный шепот раздался изо всех окон. Распахнулись двери, и снова появились дети, они вопили и размахивали руками, всячески выражая свою радость. На этот раз к ним присоединилось и несколько взрослых. Они робко улыбались, а мы тем временем метили печатью Харапо спины полицейских, вкладывали каждому в руку флаг Харапо. После всего этого счастливые добровольцы откатили в сторону полицейскую машину со спящими блюстителями закона, и наш парад продолжался. Были розданы тонны сладостей. Так и сыпались в протянутые ладони хрустящие прямоугольные избирательные деньги, которые можно было обменять на бутылку вина или отлично поджаренный тост. Все потихоньку складывалось. Но не следовало забывать о Запилоте, который, разумеется, старался нам помешать. Когда мы добрались до центра города, толпа выросла, крики стали громче. Мы с маркизом стояли на платформе, приветственно размахивая руками; как иерихонская труба звучал наш избирательный гимн. Родригес, не спускающий с меня глаз, шел за медленно движущимся автомобилем, он казался более угрюмым, чем обычно, потому что я попросил его оставить дома автоматический пистолет пятидесятого калибра. Предосторожность была очень мудрой — я не раз видел, как тянется его рука к кобуре, и он наверняка бы уже сделал не одну сотню выстрелов. Вдруг я услышал визг пуль и увидел, как они замедляют свой полет в защитном поле, со звоном падая на землю.

— Там в окне, на первом этаже! — прокричал Родригес, показывая рукой. Краем глаза я успел уловить движение в окне.

— Поймай его! — приказал я.

Родригес рассек толпу, подобно волнорезу, и пропал в здании. Я приказал остановить автомобиль, вышел и поймал застрявшие в силовом поле пули. Бросил их на пол. Потом коснулся микрофона:

— Вы это записали? — я посмотрел на Джеймса, который ехал в задней машине. Он поднял камеру, его голос прозвучал в моих наушниках:

— Конечно, пап!

— Хорошо. Продолжай снимать. Это попытка убийства, и наш замечательный страж отправился за стрелком. Сейчас они будут здесь.

Родригес выскочил из дверей с длинноствольной винтовкой в одной руке, другой он тащил потерявшего сознание мужчину. Толпа зашумела и придвинулась поближе, желая рассмотреть, что же произошло. Я включил микрофон на публику и заговорил, отвлекая их внимание:

— Дамы и господа, избиратели Пуэрто Азула! То, что я встретил вас здесь, для меня большая удача и удовольствие, и я искренне надеюсь, что мы встретимся еще раз сегодня вечером. Мы сможем поговорить, там будет еда, напитки, мороженое, и все бесплатно. Сотни призов, разумеется. Счастливчики принесут домой щитки и полный набор дротиков, но это не обычные дротики. Каждый направлен в цель, и этой целью является лицо, как вы думаете, чье оно? Вы правы, вы можете кидать дротики в ненавистное лицо старого диктатора, в Джулио, монстра Запилота!

Как вы можете себе представить, по толпе пронесся вздох. Некоторые подняли глаза к небу, ожидая, что разверзнутся небеса и покарают богохульника за такую крамолу. Вместо этого открылась дверца машины, и Родригес втолкнул убийцу, бросив на пол его оружие. Я кивнул, когда он перевернул лежащего без сознания мужчину и показал на его черные очки. Мой голос загремел:

— Вы, наверное, думаете, что я пьяный сумасшедший? Но я пришел сюда провести мирные выборы, и что я встретил? В меня стреляли, вот какая встреча! — я чуть убрал мощность, услышал вздохи, шепот в толпе и увеличил громкость:

— Я разгневан, вот что я хочу вам сказать. Я держу в руке пулю, одну из многих, которыми в меня стреляли. У меня в ногах валяется стрелок рядом со своей винтовкой. И вот что еще я скажу вам: хотя этот человек стрелял из здания, на нем черные очки…

Толпа взревела и стала напирать вперед, я просигналил, чтобы машины двинулись.

— Остановитесь! — приказал я, и люди подчинились. — Я вполне понимаю и разделяю ваши чувства. Сейчас на ваших глазах свершится справедливость. Я, чтоб предотвратить нападение на этого человека, отдам его в руки правосудия, вот и посмотрим, существует ли оно в вашем прекрасном городе.

Как только выбрались из тисков толпы, мы увеличили скорость и не останавливались до самого отеля. Основная причина, по которой мы выбрали именно этот отель — «Гран Параджеро» — подземный гараж. Наш маленький кортеж двинулся вниз, машина с детекторами объехала все вокруг, и мы убедились в полной безопасности. Я тем временем обшарил карманы стрелка и нашел там удостоверение личности. Он был так глуп, что, видимо, даже не подумал избавиться от документов. Я прочитал вслух.

— Тут говорится, что он является членом Федерального комитета по перестройке здоровья. Что, есть такой?

Маркиз мрачно кивнул:

— Вы можете и не знать, но это официальное наименование ультимадос, убийц!

— Этот, однако, не оправдал своего названия. — И, будто наперекор моим словам, ультимадос пришел в себя и достал из-за пояса нож. Я ударил его по голове, и он упал на спину. Я поднял его, обхватил и забросил за плечо. — Я понесу его, де Торрес, а вы захватите его винтовку. Журналисты ждут нас, и у нас есть что рассказать им.