Разрушенные (ЛП) - Пэппер Винтерс

— Да, возьми меня, — выдохнула я, когда Роан с остервенением врезался в меня. С каждым толчком он терял себя, пока я не перестала понимать, какой человек был рядом со мной. Обсидиан Фокс или Роан Аверин.

Кровать скрипела по полу, постельное белье скользило по всему матрасу, когда он брал все, что я предлагала. Он был прав.

Это не было нежно. Это не было сладко. Это было грязно, грубо и жестко.

Но мне было недостаточно.

Его руки опустились на мои бедра, удерживая меня на месте, пока он увеличивал свой ритм. Его лицо исказилось, пока он не выглядел яростно рассерженным.

Мое сердце больше не билось — оно гудело как колибри, раскрывая власть глубоко внутри меня. Власть над этим мужчиной. Над моей судьбой. Над моей печалью, счастьем и будущим.

Любовь раздувалась как тайфун в груди, увеличиваясь, пока не заполнила все пространство. Я представляла, что любовь защищает новую жизнь внутри меня — распространяется на Роана и исцеляет его. Она продолжала расти, пока в моем теле больше не было места, и она взорвалась внутри меня, осыпая нас обоих эмоциями.

— Боже, я-я не могу остановиться, — Роан попятился, его лицо блестело от пота. — Я причиняю тебе боль. Боже, мне жаль. Так чертовски жаль. — Его глаза были дикими, кожа мертвенно-бледной. — Ребенок. Заставь меня остановиться. Заставь меня, черт побери, остановиться. — Он стиснул зубы, когда особенно жестко вонзился в меня.

Мое тело искрилось энергией, она трещала между нами. Я не могла остановиться. Не когда я была так близко к падению в пропасть освобождения, которого я так отчаянно хотела.

Это было между мной и им.

Жизнью и смертью.

Одержимостью и собственничеством.

Я откинула голову назад.

— Ты не причинишь мне боль. Я доверяю тебе.

— Перестань говорить это! — застонал он, увеличивая свой ритм, пока я не почувствовала, что могу развалиться на две части. — Не доверяй мне. Никогда не доверяй мне.

Гортанный стон вибрировал в его груди, когда первая волна освобождения проделала путь вниз к его члену, массируя меня яростью его грядущего оргазма.

Мое тело сжалось, напряглось. Забирая меня из этой стратосферы и перенося на падающую звезду. На комету, где все были счастливы и идеальны, и где не было печали и трагедии.

Звездочка.

Ее звездочка.

Горе пыталось украсть меня из его объятий, и я закрыла глаза. Фокусируясь только на его тепле и энергии. Чем сильнее Роан брал меня, тем больше он отстранялся. Наши тела были соединены, но наши души потеряли друг друга.

Мне нужно было найти его снова.

Чтобы закончить то, что мы начали.

— Сильнее, пожалуйста, сильнее. — Я обняла его за плечи, притягивая его к себе. Он застонал, когда все его тело натянулось словно лук, опустившись на мое. Его бедра резко вколачивались, пока я держала его, не отпуская. Наше дыхание смешалось, мы бесконтрольно задыхались.

Каждый толчок был восхитительным, каждое движение отправляло меня выше, принося самый невероятный оргазм в моей жизни.

Я наслаждалась его яростью, абсолютным владением его тела над моим. Полный телесный контакт. Что-то совершенно новое.

Я любила обнимать его.

Я любила быть окутанной им.

Первые покалывания и зарождающаяся дрожь во всем теле балансировали на грани. Я вонзила ногти в его задницу, выгибая спину, встречая его каждый толчок.

Роан закричал, как будто испытал на себе мучения всего мира — потерянный в испорченности, которой он страдал.

— Я-я, черт побери, люблю тебя, — рявкнул он, жестокость окрасила каждую часть его лица.

Это все в чем я нуждалась.

Знание того, что он любит меня, давало мне силу быть храброй перед неизвестным будущим. Давало мне смелость любить кого-то другого, так же как я любила Клару.

Я кончила.

Рассыпалась на кусочки и воспламенилась за одно мгновение. Оргазм был не только в моей вагине, он существовал в каждой клеточке моего тела, в каждом вдохе, в каждой части меня. Одна за одной волны накатывали на меня, словно обрушивающиеся волны прибоя.

— Да, да. Не останавливайся.

— Я никогда не остановлюсь. — Его рот нашел мой, и наши губы вступили в схватку. Он передавал силу, любовь и привязанность прямо в мое сердце.

Я чувствовала себя цельной.

Я даже не осознавала, что скучала по чему-то, пока он не отдал мне то, что у него было.

Я никогда не буду свободна от него. Так же, как и он не будет свободен от меня.

Я закричала, когда сокращения моих мышц сжали его член. Он задрожал и толкнулся жестче.

— Я кончаю. Черт побери, я кончаю.

Роан распался на части.

Его толчки потеряли равномерность, он жестко вбивался, ища удовольствие, ища освобождение.

— Возьми меня. Всего меня. — Его оргазм прокатился по его спине как мощная волна, покрыв дрожью его мышцы. Он изливался глубоко внутри меня, струя за струей.

Мое освобождение продолжалось, усиливаясь, когда наша жизнь смешалась. На одно краткое мгновение я впала в состояние абсолютного счастья.

Постепенно Роан замедлился, переходя к нежным выпадам бедер. Затем он рухнул сверху, его член дергался глубоко внутри. Его дыхание было поверхностным, и сердце в его груди стучало, словно громкие удары барабана.

Он звучал так, будто преодолел серию испытаний, и едва выжил.

— Ты в порядке? — прошептала я.

Он фыркнул.

— И опять ты спрашиваешь меня о моем благополучии, когда я трахнул тебя как зверь. — Он посмотрел на меня несчастными глазами. — Можешь ты простить меня за то, что брал тебя таким образом? Я должен был целовать тебя и заняться нежной, сладкой любовью, вместо того чтобы навредить тебе как ублюдок, которым я являюсь.

Я положила руку на его щеку. Все его тело трясло, а на лбу были глубокие борозды. Наши сердца так быстро стучали, что кровать дрожала с каждым биением неконтролируемого сумасшедшего ритма.

Не желая толкать его еще дальше, я опустила руку. Он прошел через многое. Он сделал все лучше, чем я даже ожидала.

Мы разделили контакт полностью голых тел, и, хотя он страдал, он ни разу не напугал меня.

— Ты не навредил мне, и ты не ублюдок. Ты заботился обо мне, Роан. Ты защитил меня от борьбы, которая происходит внутри тебя, — я нежно улыбнулась. — И вот почему я доверяю тебе.

— Не имеет значения. У меня все еще нет контроля. Я все еще брал тебя жестче, чем хотел.

Солнце село, и все превратилось в сумерки, отправляя в комнату умиротворяющие тени. Роан скатился с меня и растянулся на спутанной простыне.

Каждая часть меня болела, но это была приятная боль. Боль, которую я приветствовала. Она напоминала мне, что жизнь продолжается. Я, может, и попрощалась с самым значимым человеком в моей жизни, которого я никогда не заменю, но получила больше, чем когда-либо считала возможным.