Другое оружие - Ариша

— Мама, он иногда не ложится, — ей, наверное, не стоит знать о всём длинном списке особенностей зятя, но эту мелочь можно сказать, — и починить мог. Лишь бы он линкор не собрал из старых запчастей, который хранятся у папы «на всякий случай».

— А он может? — искренне удивилась мама.

— Думаю, сможет, — Падме опустошила кувшин, — как вы вчера детей уложили?

— Нормально, — по тону стало ясно, что дочь проявила свой резкий характер, а сына они потеряли, — всё хорошо, — причем, потеряли раза два, — ты зря беспокоилась…

Внимательно выслушав рассказ бабушки о замечательных внуках, Падме наконец-то выяснила, что дети в данный момент с отцом и за них не стоит беспокоиться. Она помогла матери приготовить завтрак на большую семью.

Неделя пролетела незаметно. Она почти целые дни проводила с детьми, Скайуокер мужественно терпел походы по магазинам, когда ежедневно ей требовалось, что-нибудь, что она оставила другой квартире, мама Джобал добросовестно выполняла свою задачу, откармливая своё младшее чадо, а папа Руви, воспользовавшись трудолюбием зятя, разобрал все свои многолетние залежи металлолома к радости жены. Только вот Энакин не выходил на разговор, постоянно оставаясь закрытым, в каких-то раздумьях. Отчёты о своей работе адъютанты присылали регулярно, но только ночью, когда всё семейство спало, в гараже Энакин разбирал их – она видела это пару раз на видеозаписи охраны. Ещё он много медитировал, несвойственно много. После первой недели Падме решила, что его уже утомили её родители, и предложила уехать в Озёрный край. Основное решение он оставил за ней. Тогда она решила посоветоваться с матерью, так как сестра, по всей видимости, занималась урегулированием своей личной жизни. В идеальной картине мира Джобал было постоянное проживание дочери с семьёй у них, она даже завела разговор о переезде к ним к большому удивлению Падме. Родители слишком хорошо скрывали своё беспокойство, и она пообещала себе по возвращению в столицу чаще связываться с ними. Уезжать от родителей не хотелось, так или иначе именно в этом доме она видела идеальную картину семьи, и теперь её собственная семья оказалась в этом идеальном мире. Дети только привыкли к бабушке с дедушкой, Джобал даже умудрялась готовить с Леей на руках, что-то ей рассказывать, пояснять, попутно находя внука в каком-нибудь шкафу, который вовремя не успели закрыть, а мальчик залез полюбопытствовать. По вечерам они катались по окрестностям, иногда с детьми, иногда без детей, но тогда ночью.

Если верить системам наблюдения, Урев приезжал минимум четыре раза – отпуск без работы для Лорда Вейдера не существовал. Странно, что её ещё никто не дёргал.

— Переживаешь за него? — впервые за их пребывание отец и дочь остались наедине.

— Постоянно, — призналась она, стоя на балконе и наблюдая, как дети играют с отцом во дворе, — прости, что так вышло, но у нас действительно не было выбора.

— Выбор есть всегда, — он всё равно обнял её, — как и семья. Молодцы, что хоть через два года приехали.

— В столице столько всего творится…

— Там всегда что-то творится, — поправил её Руви, — в государстве, в Галактике, в Мире, — «в Силе», — добавил бы Энакин. — Таков закон жизни. Мы учили вас, что вы должны заботиться, защищать и делиться с теми, кому повезло меньше, чем нам. И то, что ты делала, и то, что сейчас приняла от тебя Пуджа – это благо, это то, чему можно посвятить жизнь. Но я не могу сказать то же самое про нынешнюю Империю, то, чему служит твой муж и заставляет служить тебя…

— Папа, меня никто не заставляет…

— Я знаю, это был твой выбор, — согласился отец, — но послушай старика…

— Папа…

— Послушай меня. Я не буду говорить с тобой о политике – это ты уже знаешь лучше меня, я хотел поговорить о твоём выборе.

— О каком выборе? — Падме внутренне напряглась.

— Пойми меня правильно: мы с мамой примем любое твоё решение, но я хочу, чтобы ты знала, — отец пытался подойти к теме, но явно опасался её реакции, что настораживало и пугало ещё сильней. — Энакин – хороший человек, он очень интересный юноша, бесспорно, талантливый, много добился и добьётся, но он из тех людей, которые сжигают и себя, и всё, что вокруг. Его моральная сила действительно велика, он выжмет из себя все соки для достижения поставленной цели, и из тех, кто будет рядом. Его не остановить – это смысл его жизни, он может разрушать, он может командовать флотом, он сможет встать и во главе Империи, но он выжжет и себя, и тебя заодно. Он ничего не оставит, как бы он не хотел, как бы не старался – это просто такой человек. И я хочу, чтобы ты отдавала себе отчёт, с кем ты связываешь свою жизнь.

Она слушала проникновенные слова отца, и каждое слово находило отклик в её израненной душе. Эти слова имели основания, они имели ценность и значение. Это было его законное право беспокоиться о дочери, не осуждать, не запрещать, не предупреждать, это было именно беспокойство. И как мать, Падме понимала, почему, ведь будь она на его месте, она то же самое сказала Лее или Люку, выбери они в пару такого же человека, как их отец. Она понимала, но не принимала. Не принимала тот факт, что даже собственные родители против их брака. Но она уже давно выросла, и она не в первый раз закрывает глаза на важное мнение родных людей.

— Я знаю, папа, — она погладила его по руке, — знаю, кто мой муж и на что он способен. Я многое слышала про него, но и много видела его. Я знаю, что там внутри под титановой защитой от окружающего мира. И я люблю его такого. Возможно, это меня погубит, и я готова заплатить эту цену за то время, что мы вместе. Мне пришлось много бороться за свою семью, а дальше будет только сложнее, но… мой путь только рядом с ним.

Руви грустно улыбнулся, видя уверенность в карих глазах, и поцеловал её в лоб.

— Это твой выбор и твоя жизнь.

Отец ушёл, она осталась стоять на балконе, наблюдая за своей семьёй. По щекам потекли слёзы. Весь мир встал против них: Республика, Орден, Ситхи, а теперь и семья. Они поддержат их, и никогда не откажут, и никогда не признаются, что боятся его так же, как и все остальные. Она вновь почувствовала себя на Креане, во время Войны Клонов, когда они были вдвоём против целой армии дроидов, когда он сжал её ладонь. И пообещал, что они выберутся оттуда, что всё будет хорошо, главное, чтобы она осталась жива и не рисковала собой.

«Я буду жить, пока бьётся твоё сердце».

И она не рисковала, она спряталась за валунами, а оттуда отстреливала дроидов, которые могли представлять угрозу для него. Он был в авангарде, как всегда, там, где он чувствовал себя в своей тарелке, а она была рядом с ним, прикрывая его спину.