200 знаменитых отравлений - Игорь Анцышкин

О возможной причастности братьев Кеннеди к гибели Мэрилин свидетельствует смерть и второй любовницы Кеннеди – Мэри Пинчот, которая случилась уже после покушения в Далласе.

Будучи студенткой колледжа, Мэри стала последовательницей профессора Тимоти Лири, адепта широкого применения наркотика ЛСД-25. Многочисленным девицам, которые окружали его, Лири проповедовал свои взгляды на жизнь с ЛСД-25: «Используйте его! Заставьте мужчин, с которыми вы встречаетесь, принимать его – в особенности, мужчин известных, влиятельных, обладающих властью решать судьбы страны, а может быть, и мира». Пинчот сначала стала любовницей Лири, а потом, воплощая его заветы в жизнь, проникла в постель к Джону Кеннеди. Затем она остепенилась, вышла замуж и жила в Джорджтауне, респектабельном пригороде Вашингтона. Там ее и застрелили 16 октября 1964 года. Кто – неизвестно, но есть сведения, что ЦРУ охотилось за ее дневниками, куда она заносила подробности своих встреч с Кеннеди и то, что происходило с нею и ее любовником после приема дозы ЛСД-25.

ЕМУ НЕ ПОВЕРИЛИ

Когда Конон Молодый, известный на Западе как Лонсдейл, предприниматель-миллионер, в 1964 году получил трехкомнатную квартиру на Фрунзенской, то радовалась вся семья. Но вскоре радость от новой квартиры поугасла. Делая ремонт, хозяева наткнулись на систему подслушивания. Когда коллеги-гэбисты с извинением сняли аппаратуру, то Конон Молодый произнес выстраданную им фразу: «Нет, не верят мне «господа-товарищи», не верят».

И это было действительно так. Резиденту, «вернувшемуся с холода», не верили. Уж слишком независимо вел себя экс-резидент, побывавший в шкуре миллионера, имевший возможность сравнить две системы и сделать выводы, причем, не в пользу советской системы. Он стал мешать, он стал проблемой. А как гласит народная кремлевская мудрость: «Есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы». Поэтому вопрос с разведчиком-критиканом был решен быстро.

Осенью 1970 года Молодый вместе с другом, летчиком-испытателем Владимиром Романенко, и его женой отправился в лес за грибами. Выехали в Медынь за 200 км от Москвы. Грибов было достаточно. Вечерком подуставшие грибники ужинали у костра снедью, привезенной из дома. Внезапно Молодый почувствовал себя плохо. Началась рвота, затем он потерял сознание. Романенко сумел доставить его в сельскую больницу. А там дежурный врач, не мудрствуя лукаво, поставил привычный для больницы диагноз – инсульт и паралич правой стороны тела. 9 октября 1970 года, не приходя в сознание, Молодый скончался. До иных возможных причин смерти врачи не доискивались. Его родные считают, что Конон Молодый умер странной смертью, которая не соответствовала состоянию его организма.

13 октября все западные газеты поместили сообщение о смерти Лонсдейла, советского супершпиона. Некролог о смерти разведчика-нелегала Конона Молодого появился в «Красной звезде» только 16 октября. Согласовывали и утверждали.

Похожая странная смерть произошла с антиподом Конона Молодого, тоже бизнесменом, майором КГБ Сергеем Папушиным. Долгое время он работал в ПГУ КГБ, а в августе 1990 года ушел в отставку и занялся бизнесом. Новая профессия Папушину не подошла, и он в 1991 году во время одной из своих деловых поездок в США решил пойти на сотрудничество с американскими спецслужбами. Бывший майор сообщил американцам чрезвычайно важные сведения о том, что один из высокопоставленных сотрудников ЦРУ завербован КГБ, намекая, возможно, на Эймса. И через несколько часов после того, как его сообщение дошло до высокого начальства ЦРУ, Папушин скончался при загадочных обстоятельствах.

При загадочных обстоятельствах скончался в госпитале КГБ еще один из сотрудников органов. В 1985 году ушел на Запад Олег Гордиевский. Те из начальства, кто непосредственно ответствечал за его бегство, вывернулись, а наказание понесли «стрелочники». Один из них пытался протестовать, был уволен, а затем внезапно заболел, попал в госпиталь и оттуда уже не вышел.

ЯД ДЛЯ ПИСАТЕЛЯ

В августе 1971 года Александр Исаевич Солженицын в течение нескольких дней по своим делам находился в Новочеркасске, где за ним неотступно следовали агенты местного КГБ. Задание у них было одно – не спускать с гостя глаз. Между тем на следующий день после приезда писателя в Новочеркасск, туда же из Москвы прибыл сотрудник центрального аппарата КГБ. В помощь ему был направлен майор ростовского управления Борис Иванов. В тот же день они с Ивановым спустились в ресторан гостиницы «Московская», чтобы поужинать, и майор обратил внимание на ничем не примечательного молодого человека, плотного, невысокого роста, с короткой стрижкой. Московский гость переглянулся с ним, хотя ничем и не выдал, что тот ему известен.

На следующий день «наружка» несколько часов следила за писателем по всему городу. Когда тот со своим приятелем оказался на центральной улице города, по их следам уже пошли гость из Москвы, невзрачный молодой человек из ресторана и Иванов. Вскоре вся компания вошла в продуктовый магазин, где Солженицын встал в очередь в кондитерском отделе. Следом за ним в эту же очередь встал и человек из гостиницы. Находясь в непосредственной близости от Солженицына, прикрываемый живой «ширмой» в лице одного из своих коллег, он в течение нескольких секунд делал некие манипуляции руками. Как заметил Иванов, в руках у него был какой-то предмет. Постояв несколько мгновений возле писателя, незнакомец отошел от него и уже на улице произнес: «Все, теперь он долго не протянет». Однако то ли агент был неудачником, то ли препарат некондиционным, но писатель выжил. В тот же день к вечеру, почувствовав недомогание, он собрал вещи и срочно выехал в Москву. Здесь ему стало хуже, и он около двух месяцев провалялся в постели, мучаясь страшными болями. Врач Н. Жуков, лечивший его, поставил диагноз «ожог второй степени». Однако, судя по симптомам, это было отравление рицином, который содержится в клещевине.

СМЕРТЬ «ЕКАТЕРИНЫ III ВЕЛИКОЙ»

Многие годы на небосклоне московского бомонда и Политбюро ЦК КПСС сверкала звезда Екатерины Алексеевны Фурцевой, женщины неоднозначной и явно не вписывающейся в рамки привычной партийной номенклатуры. Еще на праздновании своего 70-летия в Большом театре ее заметил Сталин и проворчал благодушно в усы: «Нужно выдвигать молодых специалистов».

Получив благословение вождя, Фурцева оказалась на должности второго секретаря Московского горкома партии, а вскоре стала и первым. Тогда же она познакомилась со своим будущим мужем. Николай Павлович Фирюбин был дипломатом и работал за границей – то в Чехословакии, то в Югославии. Он был женат, но красавица первый секретарь его покорила. Вся Москва обсуждала, как Фурцева по нескольку раз летала к любимому то в Прагу, то в Белград.