Народные русские сказки - Александр Афанасьев

Уж думал он без горшка сходить к царю, да обдумался: «Нехорошо, слышь, я приду к нему один, без горшка». Сызнова воротился. «Ну, – говорит, – давай горшок: вот тебе сто рублев». – «Нет, он стоит теперь полторы сотни рублев», – говорит горшеня. «Ах ты, окаянный!» – «Нет, я не окаянный, а меньше не возьму». – «Ну, продай мне весь завод: что возьмешь за него?» – «Ни за какие деньги не продам, а коли хошь – даром отдам тебе: довези меня, – говорит, – на себе верхом к царю». Барин-то был очень скуп и оченно завидлив, согласился на это и повез горшеню на себе верхом к царю. У горшени руки-то в глине, а ноги-то в лаптях торчали клином. Царь увидал, засмеялся: «Ха-ха-ха!.. Ба! Да это ты! (узнал, слышь, барина-то, да и горшеню-то). Как так?» – «Да вот то и то», – рассказал горшеня обо всем царю. «Ну, братец, снимай, слышь, все с себя и надевай на барина, а ты (барину-то сказал) скидай все свое платье и отдай ему: он теперь будет барином на твоем месте в вотчине, а ты будь заместо его горшенею».

МУДРЫЕ ОТВЕТЫ

Служил солдат в полку целые двадцать пять лет, а царя в лицо не видал. Пришел домой; стали его спрашивать про царя, а он не знает, что и сказать-то. Вот и зачали его корить родичи да знакомцы: «Вишь, – говорят, – двадцать пять лет прослужил, а царя в глаза не видал!» Обидно это ему показалось; собрался и пошел царя смотреть. Пришел во дворец. Царь спрашивает: «Зачем, солдат?» – «Так и так, ваше царское величество, служил я тебе да богу целые двадцать пять лет, а тебя в лицо не видал; пришел посмотреть!» – «Ну, смотри». Солдат три раза обошел кругом царя, все оглядывал. Царь спрашивает: «Хорош ли я?» – «Хорош», – отвечает солдат. «Ну теперь, служивый, скажи: высоко ли небо от земли?» – «Столь высоко, что там стукнет, а здесь слышно». – «А широка ли земля?» – «Вон там солнце всходит, а там заходит – столь широка!» – «А глубока ли земля?» – «Да был у меня дед, умер тому назад с девяносто лет, зарыли в землю, с тех пор и домой не бывал: верно, глубока!» Потом отослал царь солдата в темницу и сказал ему: «Не плошай, служба! Я пошлю к тебе тридцать гусей; умей по перу выдернуть». – «Ладно!»

Призвал царь тридцать богатых купцов и загадал им те же загадки, что и солдату загадывал; они думали-думали, не смогли ответу дать, и велел их царь посадить за то в темницу. Спрашивает их солдат: «Купцы-молодцы, вас за что посадили?» – «Да вишь, государь нас допрашивал: далеко ли небо от земли, и сколь земля широка, и сколь она глубока; а мы – люди темные, не смогли ответу дать». – «Дайте мне каждый по тысяче рублев – я вам правду скажу». – «Изволь, брат; только научи». Взял с них солдат по тысяче и научил, как отгадать царские загадки. Дня через два призвал царь к себе и купцов и солдата; задал купцам те же самые загадки, и как скоро они отгадали – отпустил их по своим местам. «Ну, служба, сумел по перу сдернуть?» – «Сумел, царь-государь, да еще по золотому!» – «А далеко ль тебе до дому?» – «Отсюда не видно – далеко, стало быть!» – «Вот тебе тысяча рублев; ступай с богом!» Воротился солдат домой и зажил себе привольно, богато.

МУДРАЯ ДЕВА

Помер старик со старухою, оставался у них сын сирота. Взял его к себе дядя и заставил овец пасти. Ни много, ни мало прошло времени, призывает дядя племянника, хочет попытать у него ума-разума и говорит ему: «Вот тебе сотня баранов, гони их на ярмонку да продай с барышом, чтобы и сам был сыт, и бараны были целы, и деньги сполна выручены». Что тут делать! Заплакал бедняга и погнал баранов в чистое поле; выгнал, сел на дороге и задумался о своем горе. Идет мимо девица: «О чем слезы льешь, добрый молодец?» – «Как же мне не плакать? Нет у меня ни отца, ни матери; один дядя, и тот обижает!» – «Какую ж обиду он тебе делает?» – «Да вот послал на ярмонку, велел баранами торговать, да так, чтобы и сам был сыт, и бараны были целы, и деньги сполна выручены». – «Ну, это хитрость не великая! Найми-ка ты баб да остриги баранов, а волну отнеси на ярмонку и продай, после возьми всех баранов выложи[329] да яйца съешь; вот у тебя и деньги, и бараны в целости, и сам сыт будешь!» Парень так и сделал; продал волну, пригнал стадо домой и отдает дяде вырученные деньги. «Хорошо, – говорит дядя племяннику, – только ведь ты не своим разумом вздумал это? Чай, тебя научил кто-нибудь?» Парень признался: «Шла, – говорит, – мимо девица, она научила».

Дядя тотчас приказал закладывать лошадь: «Поедем, станем сватать ту девицу». Вот и поехали. Приезжают прямо на двор, спрашивают: куда лошадь девать? «Привяжите до зимы аль до лета!» – говорит им девица. Дядя с племянником думали-думали, не знают, за что привязать; стали у ней спрашивать: до какой зимы, до какого лета? «Эх вы, недогадливые! Привяжите к саням, а не то к телеге». Привязали они лошадь, вошли в избу, помолились богу и сели на лавочку. Спрашивает ее дядя: «Ты с кем живешь, девица?» – «С батюшкой». – «Где ж твой отец?» – «Уехал сто рублей на пятнадцать копеек менять». – «А когда назад воротится?» – «Если кругом поедет – к вечеру будет, а если прямо поедет – и через три дня не бывать!» – «Что ж это за диво такое? – спрашивает дядя. – Неужто и вправду отец твой поехал сто рублей на пятнадцать копеек менять?» – «А то нет? Он поехал зайцев травить; зайца-то затравит – всего пятнадцать копеек заработает, а лошадь загонит – сто рублей потеряет». – «А что значит: ежели он прямо поедет – и в три дня не прибудет, а ежели кругом – к вечеру будет?» – «А то значит, что прямо болотом ехать, а кругом дорогою!» Удивился дядя уму-разуму девицы и сосватал ее за своего племянника.

ПОПОВ РАБОТНИК

В некотором селе поп нанял себе батрака и послал его на сучонке пахать, и дал ему целую ковригу хлеба, и гуторя[330] ему: «На, батрак, будь сам сыт, и сучонка чтобы была сыта, да чтобы и коврига была цела».

Во батрак, взявши, поехал в поле, а приехавши, зачал пахать. Во пахал, пахал, уж время бы, кажись, и червячка заморить:[331] животики ему так и подвело; да что станешь делать с поповым-то приказом? Но голод не тетка, уму-разуму научит. Во и вздумал думу батрак, кажись бы гожа! Ну, быть делу так. Взял верхнюю корку с хлебушка тихохонько снял, мякиш всеё повытаскивал, сам досыта наелся и сучонку накормил, а корки опять сложил по-прежнему, как было, да и попахивает себе до вечера как будто ни в чем не был, горя мало ему! Во уж начало смеркаться. Он и поехал домой. Приезжает, а поп его уж у ворот встречает и спрашивает его: «Что, мол, батрак, сыт?» Он кажа: «Сыт». Поп опять спрашивает: «А сучонка сыта?» Батрак кажа: «Сыта». Поп опять гуторя: «А коврига цела?» Батрак кажа: «Цела! На вот, батюшка, целехонька». Во как разглядел поп-от, да и рассмеялся, и гуторя: «Хитрец ты окаянный! Как на тя[332] погляжу, из тебя прок будет. Люблю за обычай и за твою догадливость! Ухитрился, молодец! Оставайся у меня, живи; мне такой и надобен». И оставил его у себя, прибавил еще сверх договорной цены за то, что парень-то попался ему ухарский и разухабистый да больно догадливый. Тут-то батраку пошло житье, что твоя маслена, и умирать не надо.

ЦАРЕВИЧ-НАЙДЕНЫШ

Жил царь с царицею; у них родился сын. Понадобилось царю отлучиться из дому; без него беда пришла – царевич пропал! Искали-искали царевича – как в воду канул, ни слуху, ни духу об нем! Долго плакали царь с царицею. Прошло целые пятнадцать лет, и донеслись до царя вести, что в одной деревне такой-то мужик нашел ребенка – всем на диво: и красотой и умом взял! Царь приказал доставить наскоро к себе мужика. Привезли его, начали расспрашивать, где и когда нашел мальчика? Мужик объявил, что нашел его пятнадцать лет тому назад в овине, что на нем одежа была такая-то, богатая. По всем приметам, кажись, и царский сын!

Говорит царь мужику: «Скажи твоему найденышу, чтоб он ко мне побывал ни наг, ни одет, ни пешком, ни на лошади, ни днем, ни ночью, ни на дворе, ни на улице». Мужик приехал домой, плачет и сказывает мальчику: как теперь быть? Мальчик говорит: «Не больно хитро! Эту загадку разгадать можно». Взял разделся с ног до головы да накинул на себя сетку, сел верхом на козла, приехал к царю в сумерки и въехал на козле в ворота: передние ноги на дворе, а задние на улице. Царь увидал и говорит: «Вот мой сын!»

СОСВАТАННЫЕ ДЕТИ

Жили-были два богатых купца: один в Москве, другой в Киеве; часто они съезжались по торговым делам, вместе дружбу водили и хлеб-соль делили. В некое время приехал киевский купец в Москву, свиделся с своим приятелем и говорит ему: «А мне бог радость дал – жена сына родила!» – «А у меня дочь родилась!» – отвечает московский купец. «Ну-ка, давай по рукам ударим! У меня – сын, у тебя – дочь, чего лучше – жених и невеста! Как вырастут, обвенчаем их и породнимся». – «Ладно, только это дело нельзя просто делать. Пожалуй, еще твой сын отступится от невесты; давай мне двадцать тысяч залогу!» – «А если твоя дочь да помрет?» – «Ну, тогда и деньги назад». Киевский купец вынул двадцать тысяч и отдал московскому; тот взял, приезжает домой и говорит жене: «Знаешь ли, что скажу? Ведь я свою дочь просватал!» Купчиха изумилась: «Что ты! Али с ума сошел? Она еще в люльке лежит!» – «Ну что ж что в люльке? Я все-таки ее просватал: вот двадцать тысяч залогу взял».