Гобелены Фьонавара - Гай Кей

В окаменевшем сердце Шальхассана, согревая ему душу, вспыхнул веселый огонек. Великолепная женщина! Настоящая королева будет! И вполне достойная своего королевства! Благодаря ей мгновения острейшего разочарования и смущения для него превратились вдруг в еще худшее разочарование и смущение для короля Бреннина. А Катал оказался во всех отношениях на высоте!

Шальхассан решил подыграть дочери.

— Увы! — вскричал он. — Принцесса Шарра, похоже, перехитрила нас всех! И если сегодня кто-то и выиграл пари, так это она. — И он с помощью тут же подскочившего Башрая скинул с плеч свой плащ, не обращая внимания на укусы ветра, подошел к дочери и бросил его к ее ногам.

Но одновременно с ним — ни на шаг не отставая и не опережая его — к Шарре подошел и Дьярмуд, принц Бреннина. Оба одновременно преклонили колена, отдавая дань ее женской мудрости, а когда поднялись, два роскошных меховых плаща — один темный, другой белоснежный — лежали перед нею, а толпа на площади повторяла и повторяла ее имя.

Шальхассан постарался по возможности смотреть на дочь ласково, чтобы ей стало понятно: в данный момент он ею, безусловно, доволен. Но Шарра на него не глядела.

— Я думала, что сумела сберечь для тебя твой плащ, — сказала она Дьярмуду.

— Да, безусловно. Но разве можно использовать его лучше, чем преподнести в качестве дара той, что его заслужила? — У Дьярмуда было какое-то совершенно незнакомое выражение лица.

— Разве галантность может служить компенсацией за некомпетентность? — сладким тоном спросила Шарра. — Ты ведь отвечаешь за южную границу, верно?

— Об этом тебе куда лучше скажет выражение лица моего брата, — мрачно подтвердил он.

— Что ж, разве у него нет причин быть тобой недовольным? — Шарра старалась закрепить достигнутый успех.

— Может, и есть, — ответил принц с каким-то отсутствующим видом. Воцарилось несколько напряженное молчание, что было действительно очень странно. Впрочем, не успел Дьярмуд и рта открыть, как стало ясно, что кое-какие козыри он все же припас. Нечто зловредное промелькнуло в его ясных голубых глазах, и он отчаянно зевнул — прямо отцу и дочери в лицо, и обоим стало понятно, что он больше не в состоянии удерживать в себе свою знаменитую веселость.

— Аверрен! — окликнул Дьярмуд, и все дружно повернули головы туда, где стояли остальные четверо стражников из Сереша. От их группы отделился один и снял шляпу, обнажив коротко стриженную медноволосую голову. — Докладывай, — велел Дьярмуд совершенно спокойно.

— Хорошо, господин мой. Когда пришло донесение, что катальская армия движется на запад, я, согласно твоему приказу, послал тебе весть из Южной твердыни, а сам, также согласно твоему приказу, отправился на запад, в Сереш, и вчера вечером переправился в Кинан. И там ждал, пока не прибудут воины Катала, среди которых я и обнаружил принцессу. Я слышал, как она подкупила лодочника, чтобы тот перевез ее ночью на другой берег, и сделал то же самое.

— Зря потратил мои деньги, — заметил принц. На площади стояла абсолютная тишина. — Продолжай.

Аверрен откашлялся.

— Я хотел определить, с какой они скоростью движутся, господин мой. Э-э-э… в Сереше я без труда снова сел ей на хвост. А вот сегодня утром я ее чуть не упустил, но… э-э-э… следуя твоему предположению, господин мой принц, я направился… э-э-э… В общем, там я и нашел ее — в форме воина серешского гарнизона. Она поджидала катальцев вместе с другими стражниками. Я переговорил с герцогом Ньявином, а несколько позднее — с тремя остальными стражниками, ну а потом мы весь день просто ехали вместе с нею впереди остального войска, господин мой. Как и было приказано.

Тишина буквально взорвалась криками. Выкрикивали одно лишь имя, все громче и громче, и в конце концов стало казаться, что звуки эти способны прорваться даже сквозь небесный свод, проникнуть даже в глубь земли, чтобы слышали Морнир и Дана, чтобы они знали, как бреннинцы любят своего блестящего смеющегося принца Дьярмуда.

Шальхассан сердито подсчитывал в уме свои сегодняшние победы и поражения; да, день пошел прахом; лишь за одну-единственную крошечную зацепку еще можно было ухватиться для самооправдания: они в Бреннине все знали с самого начала. Впрочем, и это тоже было очень плохо, зато хотя бы понятно. И все-таки лучше для него, Шальхассана, что они все сделали именно так, а не посадили его в лужу через два часа после прибытия и без всякого предупреждения. Интересно, как бы он тогда выглядел?

Потом он все-таки решился взглянуть на Айлерона — в уме еще прибавив, и немало, к заслугам Дьярмуда, обретенным им за один только этот день, — и тут же понял, что его единственная и только что обретенная надежда тоже превращается в прах. По выражению лица Верховного правителя Бреннина было совершенно ясно: Айлерон НИЧЕГО ЭТОГО ЗАРАНЕЕ НЕ ЗНАЛ.

Дьярмуд посмотрел на Шарру исключительно ласково.

— Я же сказал тебе, что этот плащ — подарок, а не проигранное пари.

Она спросила запальчиво:

— Почему ты так поступил? Зачем притворялся, что ничего не знаешь?

И, внезапно расхохотавшись, Дьярмуд очень похоже передразнил брата:

— Ну да, «непристойная затея»! — Потом, все еще смеясь, он повернулся и увидел перед собой чрезвычайно мрачное лицо Верховного правителя, казалось, вполне готового убить этого шутника. Пожалуй, такого он не ожидал. Смех медленно погас в его глазах. Наконец-то он больше не смеется, ворчливо думал Шальхассан, понимая, что ему самому погасить это веселье так и не удалось.

— Значит, ты с самого начала все знал, — сказал Айлерон. И это был отнюдь не вопрос.

— Да, — просто ответил Дьярмуд. — Просто мы с тобой все делаем по-разному. У тебя, например, есть твои карты и схемы, а у меня…

— Однако же ты ничего мне не сказал. Почему?

Дьярмуд широко раскрыл глаза: в них был вопрос, а еще — если знать, что именно там искать, — в глубине их таилась еще и с трудом сдерживаемая страсть. Из всех присутствующих в данный момент на площади только Кевину Лэйну, наблюдавшему за происходящим издали, довелось некогда увидеть этот взгляд Дьярмуда, Голос принца звучал ровно, хотя и очень тихо, когда он проговорил:

— А как бы иначе ты смог бы проверить свои собственные расчеты? Ну а я рассчитывал на тебя, брат. И вместе мы добились успеха — двойного!

Последовало затяжное молчание. Чересчур затяжное, ибо глаза Айлерона — красивые глаза, с тяжелыми веками и густыми ресницами — неотрывно смотрели на Дьярмуда. Прошла минута. Другая. Вздохнул холодный, очень холодный ветер.

— Отлично соткано, Дьяр, — сказал вдруг Айлерон. А потом удивил и себя, и брата необычайно теплой улыбкой.

И все наконец двинулись во дворец. «Двойной успех!» — растерянно думал Шальхассан. Один все время знал, а второй успел подготовиться всего за два часа! Что же за люди, эти сыновья Айлиля?

— Скажи спасибо, — услышал он рядом с собой чей-то голос, — что они на нашей стороне. — Он повернулся, и ему тут же подмигнул своим золотистым глазом светлый альв На-Брендель. А потом он заметил, как усмехнулся и Брок, тот гном, которого представил ему Дьярмуд. И, не успев сообразить, как ему следует вести себя в подобных обстоятельствах, Шальхассан вдруг тоже улыбнулся им в ответ.

Пол очень надеялся сразу перехватить Верховную жрицу, но она была впереди, во главе процессии, и как только прошла в огромные дворцовые ворота, свернула налево и скрылась в толпе. А потом, когда ему наконец удалось выбраться из толчеи и устремиться за ней следом, к нему подошел Кевин. Пришлось остановиться.

— Он был великолепен, верно? — Кевин сиял.

— Дьярмуд? Да, хорош. — Пол привстал на цыпочки, пытаясь высмотреть поверх людского водоворота рыжую голову Джаэль. Уже готовился пир; слуги и придворные носились туда-сюда по вестибюлю, налетая друг на друга. Промелькнул Горлас, тут же взявший под свое крыло высоких гостей из Катала, среди которых теперь — совершенно неожиданно! — оказалась и принцесса Шарра.

— Ты же меня не слушаешь! — заметил Кевин.

— Ах да! Так что ты сказал? — Пол вздохнул. — Извини. Попробуй рассказать мне все еще раз с самого начала. — Он попытался улыбнуться.

Кевин изучающе посмотрел на него:

— С тобой все в порядке? Может, вчерашняя ночка сказывается?

— Да нет, все хорошо… Я потом довольно много гулял. Так что ты говорил?

И снова Кевин заколебался; вид у него был несколько уязвленный, обиженный.

— Я всего лишь хотел сообщить тебе, что Дьярмуд со своим отрядом через час отправляется за этим шаманом к дальри. Дейв едет с ним, я тоже. Хочешь поехать?

Ну как ему объяснить, что поехать ему очень хочется? Поехать и получить удовольствие. И пусть грядет война, но сейчас все равно так приятно было бы проехаться в веселой компании вместе с принцем и Кевином, которые в том, что касается умения развеселить, друг друга стоят… Как все это объяснить, даже если б у него было на это время?..