Путь. Книга первая - Анюта Соколова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Какая же это месть, – обречённо выдохнул Скер, – вот ты, живой, невредимый, сын самого Создателя, который теперь пылинки с тебя будет сдувать. Обожаемый женой, ещё больше – этим парнем, которого ты зовёшь братом… Всей этой толпой за твоей спиной, что в едином порыве готовы меня растерзать прямо тут и сейчас, такой весь великодушный и благородный… Совершенство, одним словом! Глазищи твои на месте, будь они неладны! Да не дёргайся, воспоминания поутихнут, кошмары разве будут сниться. А я… лучше бы ты меня казнил. Зачем мне жить – без Ролланны?
– Ты сам убил её.
– Я не её, я себя тогда убил. Только понял это не сразу.
Скер поник, отвернулся, и Дэрэк вдруг понял, что он плачет. Беззвучно, почти не дыша. Только слёзы прочертили две влажные дорожки на все ещё хранящем презрительное выражение лице. Тор передёрнул плечами и посмотрел на Джэда:
– Синеглазый… Мы дальше сами. Иди к себе, приляг…
– Пылинки сдуваешь? – еле слышно шепнул и улыбнулся тот.
– Пожалуйста… Дэрэк, скажи ему!
«Грохнешься в обморок перед всем Кругом, я тебя на неделю в постель уложу! – поддержал Тора принц. – Отца твоего попрошу заклятием приковать! Иди, пока на руках не отнесли… чучело синеглазое!»
– Эльги, отведи его и заставь лечь.
«Идти уже сил нет, прыгну… Вот дожил – магии полно, а тело отказывает… Только ты пообещай, что сразу придёшь!»
«Хорошо-хорошо. Марш к себе!»
Когда король и Эльгер исчезли, Тор глубоко вздохнул и обвёл глазами Круг:
– Королевский Совет Саора! Я, Тор, Создатель, обвиняю …
***
– Эльги, я на секунду… Как он?
– Уснул. Слабый совсем. Непривычно видеть его таким…
Тор грустно улыбнулся, глядя на Эльгер:
– Ему долго восстанавливаться. То, через что он прошёл… Кожа, мышцы, нервы… Всё восстановлено магически, но даже не представляю, какая это боль… Чудо, что Дэрэк оттянул на себя её часть. Их связь – это что-то непостижимое… Не оставляйте его одного, Эльги. Этот гад не зря говорил о кошмарах.
– Он Дэрэка постоянно спрашивает.
– Сейчас придёт, ему добираться дольше, чем мне – переместиться. Всё закончилось.
– Круг вынес вердикт?
– Да.
– Изгнание?
– Нет.
– Как нет?! – ахнула королева, – Вы оставите этого, этого… слов не подберу! В Саоре?!
– Нет. Я создам искусственный мир. Крохотный, полностью отрезанный от иных миров, куда, в крайнем случае пройти сможем только мы с Джэдом. Туда мы отправим Скера… навсегда. Этот мир саморазрушится со смертью преступника. Наверно, это жестоко. Но и вина велика. Нельзя выпускать такое зло в ничем не провинившиеся миры.
– Я знаю… Это идея Джэда. Они часто говорили о ней с Дэрэком после Мариника. Что мы не должны наказывать иные миры за наши преступления.
– Синеглазый – умница. Круг ухватился за его предложение с радостью. Возможно, мы даже примем новый Закон. Закон Джэда. Ну, всё, возвращайся к нему. Кстати, а Гэсса ещё в Орже?
***
Принцесса замерла в странной растерянности. Она так надеялась, и одновременно, боялась! Возникший перед ней человек… Человек ли?!
– Ну, не хоренг же! – ответил на невысказанный вопрос Тор. – Живу, правда, долго и, до последнего времени, скучно. До появления этого синеглазого совершенства… Сядем здесь?
Принцесса огляделась.
Галерея Оржа выходила на Тирем. Водопады искрились в солнечном свете.
Она заворожённо следила, как он садится рядом. Такой же гибкий, как и сын. Прядь падает на лоб… какой знакомый взмах головы!
Надо найти отличия. Иначе…
– Почему ты всегда держался вдали от Саора?
– Не хотел ни к кому привязываться. Не получилось, как видишь…
Как хочется дотронуться. Просто, чтобы убедиться, что это не сон. Надо о чём-то спросить, нарушить это странное состояние.
Гэсса нахмурилась:
– Можно задать вопрос?
– Только один? – улыбнулся Тор.
Завораживающая, беспредельная, исключительная синева…
Но теперь не скажешь – неповторимая…
– Пока да.
– Про Поединок?
– Нет, хотя этот вопрос я тоже задам – попозже! Ответь, почему ты позволил ему считать, что Эльгер мертва?!
***
Она постучала, не дождалась ответа, вошла. В комнате было темно, но огонёк она зажигать не стала. Подошла к кровати, на которой без движения скорчилась человеческая фигура.
– Уйди.
Гэсса вздохнула, помедлила, присела на самый краешек собственной постели:
– Синеглазый…
– Я знаю всё, что ты можешь сказать. Не надо. Молчи.
Она послушалась, сидела в темноте, глядя в окно на луны. Неподвижно, почти не дыша. Хотя больше всего ей хотелось коснуться поникшего плеча, погладить склонённую голову. Сард и Тэор неуклонно стремились друг к другу.
– Который час? – неожиданно спросил он.
– Слияние уже.
– Меня в Орже не ищут?
– Нет, я предупредила, что ты останешься в Тери.
Не поворачиваясь к ней, глухо, еле слышно, он вдруг заговорил сам:
– Гэсса, я не хочу жить дальше… без неё.
Внутри у принцессы всё сжалось. Вот так, предельно честно… Не «не могу» или «не буду», а истинное «не хочу». И всё, что она собиралась сказать, показалось ей мелким и смешным, недостойным его скорби. Всё её заранее заготовленные «ты ещё так молод, ты найдёшь свою королеву», развеялись в дым. Вместо этого она сказала:
– У тебя остался Саор.
– Да.
Луны за окном совпали, словно тоже хотели напомнить об этом, будто их просили.
– Синеглазый, – по щекам Гэссы потекли слёзы, которые она украдкой отёрла рукавом, – умоляю тебя, не оставляй нас! Живи хотя бы ради своего мира!
– Тебе незачем напоминать об этом. Я король. Я принадлежу не себе, а Саору. Ничто не заставит меня забыть об этом.
Принцесса не удержалась, коснулась его щеки. Сухой?! За все эти годы она ни разу не видела его плачущим… Он отвёл руку:
– Не надо, Гэсса. Я не ребёнок.
«Я не нуждаюсь в утешении, – звучало в его безжизненном голосе, – потому что никто и ничто не в силах меня утешить».
– У тебя Совет утром…
– Помню.
– Хочешь, мы перенесём его?
– Нет.
– А ты… сможешь?
– Разумеется!
И после короткой паузы тихий стон:
– Оставь меня одного, пожалуйста…
***
– Гэсса, я столько отдал бы, чтобы этого не было! – Тор порывисто схватил её за руку. – Неужели ты думаешь, что я спокойно смотрел, как он мучается?! Не искал слов, чтобы поддержать, не просил не убивать себя? Я ведь тоже был там, в твоей спальне в Тери, я всегда был с ним, даже если вы и не видели меня! Но правда, страшная правда в том, что Хранитель не видит будущего дорогих ему людей! Я просто не знал о том, что Эльги жива! Вот почему её воскрешение было для меня ударом! Только тогда я понял, что значит для меня Синеглазый!
– И ты сбежал!
– Да, потому что тогда ещё не разобрался в себе. Помог мне один мальчик, такой уязвимый и такой бесстрашный, в самую тяжёлую минуту открывший мне собственное же сердце…
Гэсса сжала его руку:
– А знаешь, возможно, всё было предначертано… Ведь если бы истина открылась тогда, Лекст был бы изгнан. Принцу
