Эллинистически-римская эстетика I – II вв. н.э. - Алексей Федорович Лосев

таким, каким изображают, например, морского Тритона, едущего на плывущих по морю чудовищах, тело которых наполовину человеческое? 4 Это трудный вопрос. Ибо такова сила природы, что ни один человек не хочет быть похожим ни на кого, кроме человека. Впрочем, и муравей ни на кого, кроме муравья. Но на какого человека? Много ли на свете красивых? Когда я был в Афинах, то среди множества эфебов 5 красивых с трудом можно было пересчитать по пальцам. Я понимаю, чему ты улыбаешься, но именно так обстоит дело. Да к тому же нам, с позволения древних философов увлекающимся мальчиками 6, часто даже недостатки их приятны. Алкею, например, нравится родинка на плече мальчика 7. Но ведь родинка – это пятно на теле; а ему она казалась украшением. Квинт Катул 8, отец вот его коллеги, нашего приятеля 9, любил твоего соотечественника Росция и посвятил ему следующие стихи 10:Как-то раз я стоял, появленье Авроры 11 встречая. С той стороны, где восток – Росций внезапно возник. О небожители, дайте сказать безнаказанно это: Юноши смертного вид бога прекраснее был.

Ему он казался прекраснее бога, а ведь у него были, как, впрочем, и теперь, совершенно косые глаза. Ну и что из того, если именно это казалось ему столь милым и очаровательным?

II 12, 32. Кроме того, понять, что вселенная обладает разумом, можно еще и из того, что она во всяком случае лучше, чем любая отдельная природа. Ведь как не существует ни одной части нашего тела, которая не имела бы меньше значения, чем мы сами, так и вселенная неизбежно значительнее, чем любая часть вселенной. А если это так, то вселенная обязательно должна обладать мудростью. Потому что если бы это было иначе, то человек, который есть часть вселенной, обладая разумом, был бы значительнее всей вселенной. И если мы захотим от самых первых несовершенных начинаний природы дойти до самых последних и совершенных, мы неизбежно придем к природе богов. Ведь сначала мы замечаем, что природа оберегает все, что рождает земля, но растениям она не даровала ничего, кроме питания и способности роста. Животным же она дала ощущение и способность к движению и какое-то инстинктивное стремление к полезному и стремление избежать опасности; но человек превосходит их тем, что природа дала ему еще и разум, чтобы управлять стремлениями души, то давая им свободу, то сдерживая…

18, 47 – 49. А между тем, Веллей 12, пожалуйста, перестань демонстрировать вашу полнейшую невежественность. Ты утверждаешь, что конус, цилиндр и пирамида представляются тебе более прекрасными, чем шар: поистине это что-то новое в оценке зрительного впечатления! Но пусть они будут прекраснее, во всяком случае на вид, чего мне, однако, не кажется; действительно, что может быть прекраснее той фигуры, которая одна содержит в себе все остальное, которая не может иметь никакой шероховатости, никакой неровности, никаких углов, никаких изломов, никаких выпуклостей, никаких впадин? И так как существуют две превосходные формы, в объемных телах – шар (так мы переводим слово sphaira), а в плоских – круг или окружность, что по-гречески называется cyclos, то только две эти формы обладают той особенностью, что все их части совершенно подобны друг другу и крайняя точка отстоит от средней на такое расстояние, на какое средняя от высшей, а ничто не может быть более гармоничным 13. Но если вы не видите этого, потому что никогда не занимались математикой 14, так неужели же вы, занимаясь изучением природы, не смогли заметить даже того, что эта равномерность движения и устойчивость структуры не могут существовать ни в одной другой фигуре? А почему не может быть ничего невежественнее ваших обычных утверждений, когда вы заявляете, что сама эта вселенная вовсе не обязательно круглая и может оказаться, что это какая-то иная фигура, потому что бесчисленное множество других миров обладает другими формами. А если бы Эпикур 15 знал, сколько дважды два, он бы, конечно, такого не говорил. Но, как говорит Энний, оценивая на вкус, что является наилучшим 16, Эпикур забыл о небесном своде.

34, 87. И если все части мироздания таковы, что не может быть ничего лучшего и ничего более прекрасного, посмотрим, случайно ли это или это совершенство было бы невозможно без участия божественной мысли и провидения 17. Если, следовательно, лучше то, что является совершенным по природе, чем то, что достигло совершенства благодаря искусству, и если искусство не создает ничего без участия разума, то, конечно, следует признать, что и природа обладает разумом. Как же можно, созерцая статую или картину, знать, что здесь потребовалось искусство, глядя издалека на движущийся корабль, не сомневаться, что он движется благодаря расчету и искусству, рассматривая солнечные или водяные часы, понимать, что они показывают время не случайно, а благодаря искусству, а вселенную, которая охватывает и эти искусства, и их мастеров, и все остальное, считать лишенной мысли и разума? Ведь если бы кто-нибудь привез в Скифию или в Британию глобус, который недавно создал наш друг Посидоний 18, при каждом повороте которого можно увидеть те же движения солнца, луны и пяти планет, которые происходят на небе каждый день и каждую ночь, кто бы из этих варваров усомнился, что этот глобус обладает совершенным разумом?

51, 127. …Божественное провидение приложило немало стараний, чтобы мир был вечно украшен, чтобы всегда были в нем и все виды животных и деревьев и всего, что растет на земле.

58, 145 – 146. Прежде всего глаз человека способен весьма тонко различать многое в тех искусствах, которые оцениваются зрением, в живописи, керамике, чеканке, а также в движениях и жестах тела; глаз способен оценить прелесть и упорядоченность, и так сказать, «пристойность» (decentia) красок и форм, и другое, еще более важное: ибо он способен познать и нравственные достоинства и недостатки; по одному виду мы узнаем разгневанного и доброжелательного, веселого и страдающего, энергичного и вялого, мужественного и робкого. Точно так же замечательно искусен в своей способности суждения и слух, различающий все разнообразие звуков голоса, флейты, арфы, интервалы, все многообразные различия