Усмешка дьявола - Анастасия Квапель

порезать еще лук и зелень. Она нарезала овощи в салатницу, достала новую банку майонеза, открыла крышку и в этот момент зазвонил телефон. Он сидел за столом совершенно мрачный. Она взяла трубку. Пришел заказ на День Радио. Звонил человек, которому она пять лет назад проводила юбилей и просил, чтобы она провела для его организации, которая была связана с телекоммуникациями, их профессиональный праздник. Ирина разговаривала на кухне, отвернувшись к окну, а когда повернулась, увидела, что Стас вывалил всю банку майонеза в салатницу. Она обомлела:

— Стас! Что ты делаешь! Тут же двух ложек бы хватило! Это же невозможно будет есть!

Он тяжело на нее посмотрел и угрюмо сказал:

— Тебе майонеза для мужа жалко? Наплясалась, теперь тебя куда-то зовут?

Встал и пошел к двери. Ирина понимала, что он просто пьян. Она пошла за ним в прихожую, хотела задержать, но он остановил ее жестом:

— Я больше к тебе не вернусь.

Обулся и ушел, хлопнув дверью. Она осталась стоять в оцепенении. Такой замечательный день закончился так бездарно. И она не понимала, что случилось, и в чем была ее вина.

Хотелось кричать от бессилья и боли. Было больно где-то в груди. Это было не сердце. Это видимо то, что называют душой. Силы покинули ее. Она свернулась клубочком на кровати и так и пролежала часа два до прихода Насти. Лера ушла на работу на сутки. Услышав, пик домофона, Ирина заставила себя подняться, успела умыться и вышла на встречу дочери. Все-таки 8-й этаж — это очень удобно! Настя рассказывала о том, как они с подружками погуляли, какой был замечательно-шикарный день и что ей надо быстренько к компу, чтобы добавить В контакте новых друзей. Она была на столько на своей волне, что не заметила удрученного состояния матери. Но та еще, постаралась это скрыть. И лишь к ночи, когда парный объект был не обнаружен, она спросила у мамы, где Станислав Петрович. Ирина не стала скрывать и рассказала, что произошло.

— Он тебя просто приревновал, мама! Ты тоже хороша! Зачем же ты с ними танцевала?

— Ну я же не уединялась ни с кем! Он стоял и смотрел! И зачем он тогда вообще меня туда привел? Он что думал, что меня там никто не заметит, а я буду букой на всех смотреть?

— Ну да, ты же так не смогла. Мог бы предупредить тебя тогда, чтобы ты сидела в уголке, и не отсвечивала.

— Вот именно! Сам привел! Похвалиться хотел! Сначала гордился. А потом его переклинило!

— Ничего, ты же знаешь, побегает и вернется.

— Да как-то это начинает надоедать. Живу как на пороховой бочке. Никогда не знаешь, когда взлетишь.

На следующей день она пошла в парикмахерскую и коротко постриглась. Дома с интересом рассматривала себя в зеркало. Вот кто она теперь? Где ее замечательные волнистые волосы? Теперь она, как мальчик, с ярко очерченными женскими формами. Зачем она это сделала с собой? Наверное, чтобы никто больше не смотрел в ее сторону, а у Петровича не было повода для ревности. Ведь главное украшение женщин — это волосы. Она хотела всплакнуть, но передумала. Что же теперь плакать? Надо научиться жить без кудрей.

Через пару дней прическа ей стала даже нравиться! Она сшила себе новый сарафанчик из шифона и была готова проводить День Радио во всеоружии.

Основной костяк этой организации ее знал. Помнили с юбилея босса, а некоторые были на свадьбах, которые проводила она. Так что публику долго завоевывать не пришлось. Вечер прошел на ура! К концу праздника подошел босс, бывший юбиляр, благодарил за праздник и спросил у нее, как она живет. А она вдруг сказала:

— Да нормально все! Вот муж от меня на днях ушел.

— От вас??? Да он просто круглый дурак! О таком и жалеть не надо! Как можно от вас уйти? Вот был бы я по моложе, не удержался бы никогда! Так и убежал бы к вам от жены и детей.

Она засмеялась:

— Спасибо Вам, Владимир Иванович, за поддержку! Вы — супер!

— Вы правду сказали про мужа?

— Да нет, это я так пошутила.

— В любом случае не расстраивайтесь! Любой был бы счастлив быть вашим мужем! Если ушел, значит не ваш человек!

Ночью Ирина вспоминала удачный праздник, слова мужчины. Наверное, он прав. Значит просто это не ее человек. И совершенно не понятно, в дни, когда они вместе были счастливы, он был настоящим, или лицедействовал? Как можно вот так запросто уходить от любимого человека?

* * *

9 мая они со Стасом собирались поздравить Тамару Леонтьевну. Сначала она хотела даже напроситься с Людмилой, чтобы поехать с ней в гости к маме. Но что она будет опять рассказывать про Стаса? Женщина и так только после больницы. Это ее будет расстраивать. Она ограничилась только звонком по телефону. И позвонила своим родителям. Душевно поговорили с мамой. Зарядились хорошим настроением. У них было настоящее весеннее тепло. Накрыли стол во дворе. Папа включил музыку. Они потанцевали. Сестра поиграла на баяне и устроили хоровое пение. Душу отвели!

Ирина старалась не думать о Стасе. Приготовила вкусные чебуреки и побаловала девчонок! Давно что-то не готовили ничего такого вредного и вкусного и решили себе позволить. Тему Петровича не поднимали. Как будто его не было. Звонил Чен. Сказал, что закончили работу и приглашал принять объект. Это означало, что надо было приготовить итоговую сумму. По его словам, сумма выходила несколько больше, чем договаривались. На вопрос Ирины почему так произошло, он начал путано что-то объяснять, но Ирина сказала:

— Чен, я приеду во вторник и разберемся на месте. Но учтите, я тоже умею считать.

Как-то так получилось, что за ремонт полностью пришлось рассчитаться Ирине. В первый раз, когда они вносили аванс у Стаса были какие-то заморочки. Второй раз заблокировали счет, а теперь он в нирване. Можно было, конечно, поехать к нему на работу в будний день и взять деньги у бухгалтерши. Но Ирина решила справиться без его помощи. Она заглянула в свои закрома и оказалось, что, расплатившись с Ченом, полностью их опустошит. Но она считала, что это дело наживное. Тем более, что в ближайшую пятницу был очередной юбилей, а небольшие деньги на расход у нее были.

Не хотелось принимать квартиру одной. Позвонила своему музыканту и попросила сопроводить ее во вторник.

— Заодно и квартиру новую посмотришь.

— О! Интересно! Петрович опять в коматозе?

— Да кто его знает?

— Не звонила?

— Нет. Сил на это нет.