Ответ знает только ветер - Йоханнес Зиммель

— Не говори об этом! Пожалуйста!

— Но обо всем нужно подумать, — сказал я. — Значит, в четверг утром самолетом «Свис Эйр». Через пятьдесят минут мы в Цюрихе и в тот же день возвращаемся в Канны. Ты не имеешь ничего против?

Она кивнула.

— Мы впервые полетим вместе! Ах, сколько еще есть вещей, которые нам предстоит впервые сделать вместе!

— Вот именно, как бесконечно много, — поддакнул я. А максимум через шесть месяцев у меня отнимут ногу. И если не повезет, моя angina pectoris усилится. Но сейчас я вроде бы сделал все, чтобы безбедно жить с Анжелой и дальше и чтобы быть уверенным, что и она в случае моей гибели сможет жить безбедно. И даже вполне сносно.

— У тебя такой довольный вид, Роберт, — заметила вдруг Анжела.

— А я и впрямь доволен. Я с тобой, и у меня теперь есть свободное время, пока не получу новых указаний из Дюссельдорфа. Мы вольны целыми днями делать все, что захотим. Например, что бы ты хотела предпринять завтра?

— Завтра? Завтра вторник. А во вторник теперь всегда устраиваются бега в Кань-сюр-Мер. Весьма захватывающее зрелище. Давай поедем?

44

Ипподром «Лазурный берег» в Кань-сюр-Мер — это огромное сооружение. Мы приехали туда по автостраде. Полицейские регулировали движение машин на стоянке. Люди толпились и толкались. Горластые мальчишки на все лады предлагали купить программки бегов.

Толпа потекла к беговому полю. Много людей скопилось возле лифтов ресторана, который был расположен на третьем этаже вдоль финишной прямой. Он был устроен на нескольких уровнях. Между столиками суетилось множество официантов. Здесь наверху тоже были кассы тотализатора, но можно было с тем же успехом сидеть за столиком и ждать, когда к тебе подойдет девушка с лотком, которая примет твой заклад, а впоследствии и выплатит выигрыш. В очень ярко освещенном зале повсюду — на потолке и колоннах — висели экраны телевизоров. На них светились списки с кличками и номерами лошадей в предстоящих заездах, позже они показывали сами бега, а в конце — победителей и выигрыши.

Беговая дорожка — огромный овал — лежала перед нами как на ладони, ярко освещенная прожекторами. Когда мы приехали, отдельные наездники уже разминали лошадей перед первым заездом. Они сидели в маленьких колясочках, так называемых качалках. У всех лошадей были свои номера. Только с помощью крупной купюры нам удалось получить хороший столик. Снизу, словно рокот прибоя, доносился шум толпы.

Мы ели, пили шампанское, но Анжела проявляла явные признаки нетерпения. Такой я ее еще никогда не видел. Выяснилось, что она разбиралась в здешних делах, как заядлый любитель и знаток, проведший полжизни с лошадьми. Она знала клички фаворитов, сказала мне, какая лошадь из восемнадцати, участвующих в первом заезде, самая перспективная, и заявила, даже за едой поминутно заглядывая в программку и в список с кличками лошадей, именами владельцев, наездников и названиями конных заводов и делая в нем пометки, что она перед одним из заездов всегда играет «Tierce».

— Что такое «Tierce»?

— Видишь ли, сегодня, например, будет шесть разных заездов. Иногда по двенадцать, а иногда и по восемнадцать и даже больше лошадей. Ты можешь каждый раз сделать ставки на победу или призовое место или на то и другое любого количества лошадей в этом заезде. — Она была возбуждена и раскраснелась, как маленькая девочка. — Это один вид игры. Но каждый вечер при одном-единственном заезде имеется еще и другой вид — «Tierce». Обычно только при четвертом или пятом заезде. Но сегодня, в порядке исключения, уже при первом. Для «Tierce» ты должен сделать ставку на эту игру у другой девушки. Условия этой игры такие: ты должен выбрать трех лошадей. И если эти лошади придут к финишу в той последовательности, в какой ты назвал их номера, — это называется «Dans ordre» — ты получишь самый большой выигрыш. Если же они все займут призовые места, но не в той последовательности, какую ты назвал, то есть «desordre», выигрыш будет значительно меньше. Но иногда и тут получаешь кучу денег. Мадемуазель! — Одна из девушек подошла к ней, и Анжела попросила принести ей полевой бинокль. Здесь можно было брать их напрокат.

— Поешь еще немного, Анжела.

— Сейчас не могу. Слишком волнуюсь. Смешно, правда? Но с лошадьми у меня всегда так. Бега — это тоже такое место, где мы с тобой еще не бывали вместе. — Она прикрыла своей ладонью мою руку. Девушка принесла бинокль. Анжела надела очки и назвала восемь лошадей в первом заезде на 2200 метров на приз «Мон-Анжель», как я прочитал в программке. Анжела получила билетик, себе девушка оставила его копию.

— А теперь ты, — сказала мне Анжела.

— Да я понятия не имею…

— Ты что — никогда не был на бегах?

— Никогда.

— Так ты новичок! Ты у нас еще новичок! Значит, обязательно отхватишь большой куш! Давай, назови любые номера, какие только придут тебе в голову! Или номера лошадей, чьи клички тебе нравятся.

Я просмотрел список, и мне понравились клички «Милопеа», «Бриллиант-Шеф», «Шан д’Ароме», «Ардан Амур», «Элан д’Ор», «Кураже», «Пьер Пюр» и «Линда Белл». Номера у них были 3, 4, 6, 8, 10, 11, 13, 14. На игру «Tierce» я сделал ставки у другой девушки на номера 10, 3 и 13 в этой последовательности. Каждый номер стоил минимум десять франков. Конечно, можно было делать и более высокие ставки, как мы и поступили.

А на беговой дорожке уже появились все восемнадцать лошадей с наездниками. Все они собрались на старте. Мужской голос, размноженный динамиками, сообщил, что начинается первый заезд. Это был один из тех автостартов, то есть стартов с использованием стартовой машины, какие я часто видел по телевизору. Когда животные взяли старт в дальнем от нас конце беговой дорожки, свет в ресторане был притушен, чтобы поле было лучше видно. Левая нога слегка дала о себе знать, и я сидя смотрел на Анжелу, которая вскочила и громко выкрикивала номера, на которые она поставила.

— Ну давай же, давай, Третий! Жми, Десятый! Следи за Четырнадцатым! Третий! Третий! Десятый! Десятый! Тринадцатый! Тринадцатый! Тринадцатый!

Кроме меня никто не обращал на нее внимания, потому что почти все в ресторане вели себя подобным же образом. Тут были в основном мужчины. Снизу доносились неистовые крики толпы, подбадривавшей наездников и лошадей. Некоторые выкрики были очень смешные. Я подумал, что и с одной ногой смогу ездить на бега, раз Анжела так их любит. Эта мысль меня несколько успокоила. Лошади один раз пронеслись мимо нас, описали овал и вновь свернули на финишную прямую. Когда первые достигли финишного столба, снизу донесся чудовищный рев, и в ресторане тоже многие вели себя, как безумные — в том числе и Анжела.

— Третий, Десятый и Тринадцатый! Я на них и поставила! На них! На них! Это моя «Tierce»! В этой последовательности!

— Я тоже на них поставил, — сказал я. — Только в другой последовательности.

— Ну, разве не чудо? — Она повисла у меня на шее и покрыла все лицо поцелуями. — Ты новичок, ты просто обязан был выиграть, но чтобы мы оба выиграли… — Она села вне себя от возбуждения и отпила немного шампанского. На всех телевизионных экранах появился результат заезда. Свет в зале вновь зажегся в полную силу. Девушки с кассой-лотком начали обходить столики. Анжела сияла от радости, получая наши выигрыши. Поскольку мы оба поставили на явных аутсайдеров, выигрыши были и впрямь довольно крупные. Каждый из нас получил примерно 5000 франков. За свою «Tierce» Анжела получила 12 500 франков, я за свою — 6250.

— Ну, каково? — спросила Анжела, когда я давал девушкам-кассиршам на чай. — Разве плохо? Ой, до чего жарко! Осталось у нас еще на донышке?

Бутылка была пуста. Я жестом подозвал кельнера.

А Анжела уже делала ставки на лошадей второго заезда на приз «Mont-Perdu». В этом заезде участвовало уже двадцать лошадей, а дистанция составляла 2100 метров. Между заездами всегда делался перерыв примерно на полчаса. Огромная уборочная машина начала выравнивать дорожку. Небо над ипподромом было усыпано звездами. Кельнер, которому я дал знак подойти, принес ведерко со льдом, из которого торчало горлышко еще одной бутылки шампанского. Прямо за беговым полем сверкало и переливалось море.

45

При втором заезде мы оба ничего не выиграли, равно как и при третьем. При четвертом я выиграл больше 2000 франков. В перерыве между четвертым и пятым заездами к нашему столику вдруг подошли Паскаль и Клод Трабо. Дамы обнялись и поцеловались. Супруги спросили, нельзя ли им подсесть к нам.

— Мы позвонили Анжеле, но никто не отозвался. Тут мне вспомнилось, что ты говорила, будто вы собираетесь сегодня поехать сюда на бега, — сказала Паскаль Анжеле.

— Да, я говорила. Что-нибудь случилось?

Вид у супругов был подавленный.

— Говорите же!

— Это продолжается уже довольно долго, но мы узнали только нынче, — сказала Паскаль.