Космический Апокалипсис - Аластер Рейнольдс

Из медцентра появились роботы-служители, подбежали к ним, сняли с плеча Силвеста обвисшего Саджаки и положили его на каталку. Машины копошились вокруг него еще несколько минут, над кроватью нависли мониторы, похожие на лебединые шеи. Разнообразные нейронные датчики нежно ощупали череп. По-видимому, ни один из них не интересовался раной Саджаки. Вполне возможно, другие системы уже проконтролировали ход ее самозалечивания и причин для вмешательства не обнаружили. Саджаки, как заметил Силвест, несмотря на свою слабость, был в сознании.

— Вам не следовало так доверять Вольевой, — сказал Силвест со злостью. — Теперь все пропало, и это из-за того, что у нее было слишком много власти. Это фатальная ошибка, Саджаки.

Голос Саджаки был еле слышен.

— Разумеется, мы ей верили. Дурак вы, она же была одной из нас! Член Триумвирата! — потом с хрипом выдавил: — А что вам известно о Хоури?

— Она — «подсадная утка», — ответил Силвест. — Ее подсунули на корабль с заданием найти меня и убить.

Саджаки отреагировал на это так, будто такая мелочь не имеет ни малейшего значения.

— И это все?

— Это все, чему я поверил. Не знаю, кто ее послал и почему, но она имела какие-то сумбурные объяснения, которые Вольева и моя жена приняли за истинную правду.

— Это еще не конец, — прошипел Саджаки. Его широко открытые глаза были обведены желтыми кругами.

— Что вы хотите сказать своим «это еще не конец»?

— Я знаю, что говорю, — ответил Триумвир, закрывая глаза и откидываясь на подушку. — Еще ничего не окончилось.

— Он выживет, — произнес Силвест, входя в рубку. Он явно не представлял себе того, что тут только что произошло.

Силвест огляделся, и Вольева отчетливо ощутила его смятение. На первый взгляд тут ничего не изменилось за то время, которое прошло с той минуты, когда он увел отсюда Саджаки в медицинский центр. Те же самые люди, держащие в руках то же самое оружие, а вот настроение полностью изменилось. Хегази, например, даром что находился под прицелом игольного пистолета Хоури, явно не выглядел как побежденный. Впрочем, и особо радостным его было трудно назвать.

Что-то мы упустили, подумала Вольева, и Хегази это понимает.

— Что-то у вас вышло не так, как хотелось? — спросил Силвест, увлеченный видом Цербера на дисплее, его развороченной «корой» и «кровью», вытекающей в космос. — Ваши орудия все же открыли огонь, как мы и предполагали.

— Очень жаль, — Вольева покачала головой, — но от меня это не зависело.

— Тебе следовало бы прислушаться к тому, что она говорит, — сказала Паскаль. — То, что тут происходит, происходит не по нашей воле. Оно сильнее нас, Дэн. И сильнее тебя, как ни трудно в это поверить.

Силвест злобно оскалился.

— Ты что, еще не поняла? Именно так все и было задумано Вольевой!

— Вы с ума сошли! — воскликнула Вольева.

— Теперь она получила свой шанс, — продолжал Силвест. — Вы еще увидите в действии ее Убийцу Планет, причем ваша нежная совесть будет спасена благодаря этому спектаклю — «неудача предотвращения грозного несчастья», — он дважды хлопнул в ладоши. — Нет, клянусь, я действительно сражен талантом постановщика.

— А вот сейчас ты сдохнешь по-настоящему, — выкрикнула Вольева.

И хотя она ненавидела Силвеста за то, что он посмел высказать, какая-то часть ее сознания, твердила, что простым отрицанием тут не обойтись. Она и в самом деле готова была отдать все за то, чтобы остановить орудия и не дать им выполнить свою миссию. Черт побери, она сделала все зависящее от нее, но ничто не сработало. И даже если бы она не отдала приказ орудиям покинуть корабль, то Похититель Солнц сделал бы это за нее — в этом она абсолютно уверена. Но теперь, когда атака все же состоялась, на нее вдруг снизошел дух неуемного любопытства. Прибытие «Плацдарма» все равно состоится, как и было запланировано, если ей не удастся его остановить, а до сих пор все ее умение растрачивалось впустую. И раз способа предотвратить то, что произойдет, нет, какая-то часть ее существа начала с интересом следить за событиями, с нетерпением ожидая не только прихода новых знаний, но и подтверждения того, насколько успешно справится со своей задачей и ждущими его трудностями ее детище. Что бы ни случилось, каковы бы ни были жуткие последствия, для Вольевой они теперь были всего лишь увлекательным зрелищем — самым увлекательным из всего, что она видела до сих пор. Хотя, может быть, и самым страшным.

Да и делать нечего. Только и остается, что ждать.

А часы шли не быстро и не медленно, ибо события, которые должны были произойти, одновременно и страшили Вольеву, и завораживали. В тысяче километров над Цербером «Плацдарм» готовился к последней фазе торможения. Сияние двух конджойнерских двигателей было похоже на ослепительный свет двух солнц, внезапно включившихся и с беспощадной четкостью осветивших ландшафт планеты. Ее кратеры и пропасти вдруг обрели преувеличенные глубины, и на какое-то мгновение под этим жестоким сиянием весь мир планеты и в самом деле показался искусственным, будто его творец переборщил по части старания представить Цербер изможденным метеоритными бомбардировками, длившимися бесчисленные тысячелетия.

На дисплее своего браслета Вольева видела изображение, поступавшее с обращенных вниз камер на корпусе «Плацдарма». Они образовывали кольца, отстоявшие друг от друга на несколько сот метров и разбросанные по всей его четырехкилометровой длине. Таким образом, как бы глубоко конус ни проник под поверхность планеты, некоторые камеры остались бы над ней. Сейчас Вольева пыталась заглянуть под кору Цербера — сквозь ту, еще не залеченную рану, которая была нанесена орудиями из Тайника.

Силвест не лгал.

Там внизу находилось Нечто. Огромное, органическое похожее на гигантские трубы или гнездо колоссальных змей. Жар атаки уже рассосался, и, хотя серые облака все еще клубами выходили из дыры, Вольева решила, что эти облака связаны скорее с горящим металлом, нежели с кипящей лавой. Ни одна из змееподобных труб не шевелилась, их серебристые сегментированные бока были покрыты черными пятнами и разрывами шириной в сотни метров, откуда вырывались наружу пучки более тонких «змеек».

Да, Вольева тяжело ранила Цербера. Она не знала, смертельна ли эта рана или это всего лишь ссадина, которая заживет через несколько дней. Понимание этой проблемы заставило ее вздрогнуть. Она ранила нечто чуждое, нечто непознаваемое.

И тут инопланетное Существо ответило ударом на удар. Когда это произошло, Вольева вскочила с места, хотя и умом, и эмоциями ждала этого момента. Случилось это, когда «Плацдарм» находился всего в двух километрах от поверхности Цербера, то есть на расстоянии примерно в половину длины конуса.

Действие развернулось столь стремительно, что с трудом воспринималось зрением. Между двумя ничтожно малыми мгновениями «кора» изменилась с невероятной быстротой. Вокруг дыры почти километрового диаметра образовались концентрические круги серых бугров, выпирающих подобно волдырям. Вольева только успела их заметить, как они лопнули, испустив облака сверкающих спор и серебристых осколков, которые рванулись к «Плацдарму» искрящимися роями светляков. Вольева не знала, что это такое — комочки антиматерии, или крошечные боеголовки, или капсулы с вирусами, или миниатюрные пушечные батареи, — она понимала одно: эти тучи несут гибель ее детищу.

— Ну, — шептала она, — ну же…

Ей не пришлось разочароваться. Возможно, что по другому счету было бы лучше, если б созданное ею оружие было немедленно уничтожено, но в этом случае Вольева лишилась бы огромного удовольствия наблюдать, как оно реагирует на нападение, реагирует с той эффективностью, которую она сама в него вложила. Системы вооружения, расположенные вокруг днища конуса, пришли в действие, прощупывая лазерными и бозерными лучами каждый сверкающий уголек задолго до того, как тому удавалось коснуться конического защитного щита из гипералмаза.

«Плацдарм» увеличил скорость, преодолев оставшиеся два километра за треть минуты. Кора вокруг дыры сверкала и светилась от парирующих ударов «Плацдарма». На его конусе тоже возникли небольшие кратеры в местах попаданий, в каждом из них сверкали споры, полыхающие короткими розовыми вспышками, но это не наносило ущерба боевым качествам «Плацдарма». Острая как игла вершина конуса уже прошла сквозь кору, точно угодив в центр дыры.

Бежали секунды, расширяющаяся часть корпуса уже задевала рваные края дыры. Кора начала рваться, разламываться, линии новых разломов побежали по радиусам в разные стороны. Каменные «волдыри» все еще выплевывали свои споры, но теперь уже на больших расстояниях от «раны», как будто механизмы, питавшие их, или повреждены, или истощили свои запасы. Теперь «Плацдарм» вошел в недра Цербера уже на сотни метров, ударные волны расходились от центра по радиусам, стенки корпуса содрогались по всей длине. Пьезоэлектрические буферные устройства, которые Вольева вживила в «шкуру» конуса, смягчали эти удары, превращая их энергию в тепловую, которая направлялась к оборонительным вооружениям «Плацдарма».