Запрещенная реальность. Том 1 - Василий Головачёв

— Из больницы, были у хирурга. — Матвей рассказал о посещении травматологического отделения. — Обещали, что отрок скоро будет бегать. Не мог бы ты пару раз в неделю заниматься с парнем? Азы боя, философия адекватного ответа, общий тренинг?

— Почему нет? Пусть приходит, когда захочет. А ты что ж?

— Я — само собой, но времени у меня меньше.

— А не ослаб ты, часом, молодец? — Василий вдруг метнул в Соболева стакан, на треть наполненный «херши», но Матвей мгновенно поймал его, не расплескав при этом ни капли, и поставил на столик.

— Не балуй, ганфайтер!

Василий хмыкнул, наставил палец на Стаса, сидевшего с округлившимися глазами.

— Хочешь научиться таким вещам? Тогда слушайся меня во всем. Ну, и этого типа тоже. — Балуев вдруг умолк, нахмурился, достал из бара початую бутылку рижского бальзама, налил в две стопки по глотку, протянул одну Матвею. — Давай-ка помянем Бориса Ивановича, год исполнился со дня его безвременной…

Матвей вспомнил Ивакина, встал и молча проглотил содержимое стопки, запил минералкой.

Помолчали. Стас ничего не спросил, понимая, что речь идет о прошлогодних событиях, когда погибло множество людей.

— Не жалеешь, что ушел из ВКР? — спросил Василий. — Все ж специалист такого класса, как ты, не должен киснуть, сидеть без дела.

Матвей с минуту размышлял, пососал ломтик колбасы, однако так ничего и не сказал. Не знал, что сказать. С одной стороны, он никогда не жил по формуле «моя хата с краю», с другой — не хотел ввязываться в постоянную битву за власть, в которой невольно принимал участие как профессионал на стороне одной из партий, пусть и в такой специфичной области «государственного устройства», как Министерство обороны и военная контрразведка. Любые благие намерения там заканчивались одинаково: борьбой за выживание, необходимостью спасать собственную жизнь и жизни друзей.

— Понятно, — кивнул Балуев, — Я тоже не горю желанием. Нельзя сказать, что Рязань — райское место, но мне здесь нравится. Тихо, спокойно, работа есть, платят сносно, да и контингент подобрался неплохой. Теперь вот из Стаса бойца сделаю… Кстати, слышал сообщение по телеку?

Матвей насторожился.

— Я телевизор смотрю очень редко. Что случилось?

— Похоже, «Чистилище» снова выбралось из подполья. Только называется теперь иначе: «ККК». «Команда контркрим». Они провели акцию по одному из депутатов Госдумы, замешанному в какой-то афере с торговлей оружием, и сообщили об этом во все газеты.

Матвей кивнул, глаза его посветлели, но молчал он так долго, что встревожился Стас.

— Так все плохо, Соболев? — серьезно спросил он.

— В принципе, ничего плохого я не вижу, — отозвался Василий, глядя на друга с понимающей усмешкой. — Мы вроде бы вне игры, никого не трогаем, но… вдруг кто-то из давних наших неприятелей вспомнит о нашем существовании? А Рязань находится слишком близко от столицы.

— Вот именно, — тихо сказал Матвей, у которого снова в предчувствии грядущих потрясений сжалось сердце: сон был в руку, приближался очередной излом судьбы. Надо было бежать от Москвы подальше, пришла трезвая мысль. Хотя и это, наверное, не дало бы полного спокойствия.

— Теперь у нас в стране три банды, — с показным весельем произнес Балуев.

— Мафия, то есть Сверхсистема, заменив Купол, правительство и «ККК». Жить становится все интересней. Но не вешайте нос, гардемарины, как поется в одной песне. Мы никого не трогаем, и нас — не должны. Зря я, что ли, заработал эти дырки? — Василий распахнул тренировочную куртку, показал шрамы и две белых звезды на груди и под ключицей — зарубцевавшиеся раны от пуль.

— Не беспокоят? — Матвей встал, жалея, что разговор этот состоялся при Стасе.

— Никаких последствий, здоров как бык.

— Ну и отлично. Конечно же, никто нас не тронет… пока мы не вышли на «тропу войны». Но лично я выходить не собираюсь.

— Я тоже, — радостно ответил Василий, однако уверенности в его голосе не было.

На работу Матвей приехал под вечер и стал свидетелем самого натурального налета на фирму, со знанием дела проведенного местным отделением ОМОНа.

Одетые в стандартные камуфляж-комбинезоны, омо-новцы уложили лицом вниз на асфальт всех, кто был в это время возле здания, в том числе и двух охранников, и проникли вовнутрь. Оттуда уже неслись крики: «К стене! Руки за голову! На пол!»

Матвей не успел поставить машину на стоянку, как к ней подскочили двое с «чеченками» — масками-чулками — на головах и с автоматами Никонова в руках. На Матвея тупо уставились лазерные прицелы и зрачки глушителей.

— Выходи! Руки за голову!

— А что случилось? — полюбопытствовал Матвей, вылезая. — Я начальник охраны фирмы «Рюрик». Кто у вас главный? Разобраться бы надо.

— Сейчас разберемся. Мордой вниз, быстро!

— Вот мои документы. Отведите меня к командиру…

— Ты что, сука, не понимаешь? — Омоновец без размаха ударил Матвея автоматом в живот и… что называется, передвинул вниз «скобу терпения» Соболева. Матвею хотелось лишь разобраться, в чем дело, если надо — предложить свою помощь, но действия «государственных рэкетиров» в форме милиции особого назначения ничем не отличались от действий обычных бандитов. Это заставило его отвечать адекватно.

Ни сами омоновцы, ни их коллеги ударов не заметили. «Комбинезоны» тихо осели на бордюр возле капота машины. Матвей спокойно поднялся по ступенькам в вестибюль, не обращая внимания на остальных налетчиков, расхаживающих возле лежащих лицом вниз людей; его не тронули, не поняв, в чем дело. Так же хладнокровно Соболев поднялся на второй этаж и, обезоружив двух здоровенных лбов возле двери офиса, за которой начиналась территория фирмы «Рюрик», вошел в приемную президента.

В коридоре он увидел ту же картину, что и на улице: все, кто находился там на момент операции, лежали на полу лицами вниз с руками на затылках, в том числе и охранник Саша, лишь афонинская секретарша Людмила, всхлипывая, сидела за столом, нервно ломая пальцы. Омоновцев здесь было трое, но только у одного на форме виднелись знаки различия — три лычки.

— Что здесь происходит? — тихо и вежливо спросил Матвей, оценив силы доблестных защитников порядка.

— А ты кто такой? — воззрился на него старший.

— Я начальник охраны фирмы. — Матвей покосился на своего подчиненного, на скуле которого багровел кровоподтек. — Санкции на обыск и на применение силы у вас имеются?

— Я тебе покажу сейчас санкции!.. — Один из верзил шагнул к Соболеву — и упал лицом вниз, как бы продолжая движение.

У старшего наряда пискнула рация, видимо, те, у входа, разобрались в ситуации и поспешили предупредить командира. И все же Матвею очень не хотелось начинать потасовку. Все еще теплилась надежда, что недоразумение быстро выяснится, милиционеры разберутся в ошибке, извинятся и уйдут.