Флорис. «Красавица из Луизианы» - Жаклин Монсиньи

— Держи и пей! — коротко приказал Фоккер, вновь подавая девушке наполненный до краев стакан.

«Это ужасно! Я должна найти способ выбраться отсюда!» — подумала Батистина, более смущенная, чем бы ей хотелось, прикосновением горячей мужской ноги, которое она ощущала через тонкую ткань. После третьего стаканчика у нее закружилась голова, и вся комната поплыла перед глазами. Ужасающий шрам ото лба до подбородка маячил перед Батистиной. Он завораживал девушку и притягивал ее к себе…

— Знаешь, ремесло пирата не такой уж легкий и приятный, как думайт многие… Да, да! Не так-то просто управляйт всеми этими негодяями! Фоккер-Дьявол не есть такой жестокий, как говорят, но я должен проявляйт осторожность, заботиться о моей репутации… видишь ли, я же мог убивайт тебя, но я употребил весь мой искусство, чтобы почти не касаться твой спина кнутом, но производить впечатление на моя команда, твои девицы и все остальные пленники. Я мог бы повесить или утопить матросов и офицеров с «Красавицы», но решил оставляйт их в море и позволяйт им добираться до порта при помощи весла. Если им повезет, они суметь это сделайт, тогда эти дураки рассказывайт всем о том, какой я великий, грозный, справедливый и непобедимый. Они еще больше увеличивайт моя репутация… Но иногда Фоккеру-Дьяволу очень одиноко… — добавил пират, все более и более проникаясь жалостью к самому себе по мере того, как опустошал кувшин.

Батистина удивленно таращила глаза. Она никогда прежде не задумывалась об этой стороне вопроса и почти испытывала жалость к запутавшемуся в столь трудных проблемах флибустьеру.

— Ты умеешь хорошо пить и ты не много говорить! — проворчал Фоккер, вдруг рывком поставив Батистину на ноги.

Пират, шатаясь, поднялся и вытащил из стенного шкафчика второй кувшин.

«Ну, сейчас самое время бежать!» — решила девушка, когда великан повернулся к ней спиной. Она на цыпочках подбежала к двери, отодвинула засов… Фоккер не обернулся. Батистина приоткрыла дверь и тотчас же испустила дикий вопль: просвистел кнут, и узкий ремень обвился вокруг ее талии.

— Отпустите! Отпустите меня! Грязный мужлан! Грубиян! Я приказываю вам! — пронзительно визжала Батистина.

Фоккер-Дьявол ударом ноги закрыл дверь.

— Я хочу уйти! С меня довольно! На помощь! Я пришла только для того, чтобы предложить вам сделку! И все! Положите на место ваш гадкий кнут! — тряслась от ярости Батистина, продолжая упорно тянуть на себя засов, чтобы выскользнуть из каюты.

— Какая сделка, моя красавица?! Я знаю только одну сделку между мужчиной и женщиной! — загоготал пират, ударяя Батистину ручкой кнута по рукам.

— Вы — всего лишь человек, поставленный вне закона! — завопила, не помня себя от бешенства, Батистина. Она из последних сил цеплялась за засов и дверную ручку.

А Фоккер добродушно хохотал от всего сердца. Батистина внезапно обнаружила, что, несмотря на страшный шрам и на жуткие разноцветные глаза, пират вовсе не лишен шарма.

Батистина глухо застонала. Она осознала, что целиком находится во власти пирата, что сама, по своей глупости, отдалась на его милость. А он держал ее на некотором отдалении от себя и, казалось, вовсе не спешил притянуть ее к себе. Пожалуй, он даже наслаждался смущением и растерянностью Батистины. Он уже понял, что она отчаянно борется не только с ним, но и с самой собой, что она трепещет не столько от отвращения к нему, сколько от тайного желания.

Батистина еще раз рванулась из объятий Фоккера, покачнулась на нетвердых ногах и уткнулась носом в широченную мужскую грудь. Пират, нисколько не заботясь о том, что она тотчас же принялась осыпать его ударами, положил ей руки на бедра, поднял и прижал спиной к письменному столу. Батистина была такая легкая, что он поднял ее, как перышко. Не обращая внимания на ее пронзительные крики, он смотал кнут, сунул его в шкафчик, закрыв его ногой, а сам продолжал все сильнее стискивать бедра девушки.

— Но вы не имеете права! Что все это значит? — вопила Батистина, уже сидя на столе.

— Ты предлагайт мне сделка… Ты есть красивая чертовка! Ты иметь счастье понравиться Фоккеру-Дьяволу! — приговаривал пират, придавливая Батистину к столу.

— Оставьте меня! Отпустите! Отпустите! — задыхалась и хрипела Батистина. Она пыталась сохранить хладнокровие и хотя бы чуть-чуть протрезветь, но мысли мешались и путались, а тело отказывалось повиноваться. Она густо покраснела: уже знакомый жар охватывал ее бедра. Пират был все ближе и ближе. Батистина уже не могла скрывать от самой себя, что ее тоже неумолимо тянет к нему.

— Это же настоящий разбойник! Я не должна поддаваться… — застонала девушка, чтобы придать себе силы и продолжать сопротивление.

Фоккер-Дьявол сильно толкнул Батистину в плечо, и она, округлив глаза от изумления, откинулась назад. Свободной рукой он не торопясь раздвинул ей кофточку на груди и стал медленно и осторожно ласкать грудки, так нежно пощипывая мгновенно затвердевшие соски, что она несказанно удивилась, ибо никогда не думала, что этот грубиян способен на такое. Пальцы пирата быстро пробежали по горлу Батистины, потрепали розовые щечки, потом опять спустились к грудкам, скользнули к талии, пощекотали живот… Решительным и властным движением он сорвал с нее кофточку. Батистина на секунду пришла в себя и опять попробовала сопротивляться, но делала она это так вяло и неохотно, что пират окончательно утвердился в своем мнении относительно сжигавшего ее желания.

— Ты же это обожайт, черт побери! Не говори ничего! Именно этого тебе и не хватало, маленькая шлюшка! — захохотал Фоккер, задирая ее драную юбку.

Батистина едва не зарычала от жгучего стыда и от злости на себя самое, ибо пират, к сожалению, говорил правду. Он все верно угадал: руки этого великана горячили ее тело, разжигали в нем пожар… Она хотела бы сопротивляться, высказать мерзавцу свое презрение, плюнуть ему прямо в отвратительную рожу… И тут увидела в зеркале свое искаженное страстью лицо, свое обнаженное тело в объятиях человека, который…

«О, Господи! Он прав! Я — настоящая шлюха! Но если бы Флорис меня сейчас увидел, он бы взбесился, и я бы была отомщена!» — с каким-то злобным удовлетворением подумала она и пришла от этой мысли в восторг. Рубиновые пуговицы впились в ее тело и царапали нежную кожу, но она уже не сопротивлялась, а сама прижималась к черному камзолу. Легкое покалывание возбуждало Батистину еще больше. Она почти против своей воли задвигала задиком, а мужчина, уловив сей недвусмысленный призыв, довольно заворчал. Он подхватил Батистину на руки и бросил ее на постель. Девушка молча изумлялась, пока он рывками стягивал с себя одежду: никогда она еще не видела столь мощной и волосатой груди.