Ханская дочь. Любовь в неволе - Ине Лоренс

Между тем праздник из попойки перерос чуть ли не в военный совет. Царю было ясно, что Сирин обладает ценнейшей информацией. Пока Сергей молча стоял в стороне и наблюдал за происходящим, его юная жена склонилась над картой, расстеленной на столе, обрисовывая царю и его генералам позиции шведов. Большую часть этого они уже знали от своих разведчиков, но никто не мог рассказать с такой точностью, где именно король Карл разместил отдельные полки и в каком состоянии они находятся. Сирин пробыла в шведском лагере достаточно долго, так что могла немало рассказать о боеспособности вражеских полков, для генералов это была важнейшая информация.

— Ты своими ушами слышала, что граф Пипер предложил королю снять осаду Полтавы и отойти обратно в Польшу? — спросил ее Петр.

Сирин кивнула:

— Это предложил не только Пипер. Реншильд и Левенгаупт настойчиво просили короля отказаться от его плана, но Карл решительно отверг все их советы. Он хочет заполучить Полтаву и все содержимое городских военных складов, чтобы с новым вооружением и с запасом продовольствия возобновить наступление на Москву.

Меншиков потер руки:

— Если мы принудим шведов к решительной битве, они скорее отступят, чем будут биться.

— О нет, этого они не сделают! — возразила Сирин. — Только высшие офицеры понимают, что может произойти, но они будут послушны королевским приказам, а простые солдаты последуют за королем в пекло, если он того захочет. Он для них как бог, бессмертный и непобедимый, и если ему придет в голову атаковать всю русскую армию с одной-единственной ротой, они пойдут за королем, не задумываясь.

— Девица права! — тряхнул головой Петр. — Не число солдат, а дух, который ими двигает, делает шведов столь опасным противником. Поэтому мы уклонимся от прямого столкновения, а отойдем сюда, — тут он склонился к карте, чтобы лучше прочитать написанное, — к Петровке на Ворскле и разобьем лагерь севернее Полтавы.

— Спиной к реке? — спросил с сомнением генерал Репнин. Голицын оживленно поддержал его:

— Мне тоже это не нравится: так мы будем лишены свободы маневра, а если придется отступать, при переправе могут быть большие потери.

— Нам не придется отступать! На этом месте решится судьба России. Или мы победим…

— Мы победим! — перебила Петра Сирин, забыв, что коронованным особам перечить не полагается.

Царь, однако, не рассердился, дружелюбно хлопнул ее по плечу и весело сказал своим генералам:

— Послушайте ее! Мы не проиграем.

— Почему ты в этом так уверен, Бахадур? — спросил Меншиков, все еще не привыкший к новому облику Сирин.

— Я знаю обстановку в шведском войске. Мужества у них в достатке, но они уже несколько месяцев не ели досыта, кроме того, их вооружение старо, и большая нужда в боеприпасах. Если русская армия проявит стойкость и если так будет угодно Аллаху, мы победим.

Царь улыбнулся:

— Твои слова — да в божьи уши, девочка! Теперь нам всем надо лечь и немного поспать, завтра встаем рано. Шереметев, ты выступаешь на рассвете и охраняешь брод у Петровки, возьми столько солдат, сколько нужно. Главная часть армии подтянется так быстро, как только сможет.

Шереметев отсалютовал и первым покинул шатер. Репнин осведомился о приказах, но царь указал на Меншикова.

— Теперь он — главнокомандующий армии, а я — только генерал артиллерии. Господа, прошу простить, что покидаю палатку, чтобы известить командиров о наших планах.

Меншиков ухмыльнулся.

— Я охотно разрешаю, но, во-первых, это твой шатер, а я тут только гость, а во-вторых, большинство офицеров уже спят.

— Ну так я их разбужу, — ответил царь, состроил свирепое лицо и бросил на Сирин поощряющий взгляд. — Теперь ты можешь лечь спать, девочка, а муж проводит тебя в свою палатку.

— Моя палатка находится в половине дневного перехода отсюда, — ответил Сергей с несчастным видом.

— Ничего не поделаешь. Тогда разрешаю вам занять мою, а я могу поспать у Катеньки, если вообще засну, — царь хитро подмигнул обоим и удалился. Его приближенные последовали за ним и оставили Сирин и Сергея одних смущенными и напуганными.

Сергей взял Сирин за руку, стараясь не смотреть на нее, и повел к палатке Петра. Охрана, получив соответствующие указания, беспрепятственно их пропустила. Внутри ничего не говорило о том, что здесь ночует властелин великой державы: на узкой походной кровати мог уместиться только один человек — одеяло, впрочем, тоже было только одно. Сирин металась взад и вперед, как пойманный зверь, не осмеливаясь взглянуть на Сергея: с одной стороны, она боялась остаться с ним наедине, но в то же время ей до боли хотелось, чтобы он обнял ее и сказал, что не сердится ни на ее двойную игру, ни на внезапную свадьбу. Сергей чувствовал себя не менее беспомощным: он не привык общаться с женщинами. Родители умерли рано, и его отдали в кадетский корпус, он стал военным. Там Сергей, за исключением редких посещений проституток, не имел дела с женщинами, и теперь голова его отказывалась понимать, как он мог прожить целый год рядом с Сирин, так и не раскрыв тайны, сотни деталей должны были указать ему на ее истинный пол. После недолгого молчания он растерянно улыбнулся и указал на кровать.

— После такого дня ты, должно быть, очень устала, ложись в кровать, я расположусь на полу.

Сирин осторожно улыбнулась в ответ, но ближе не подошла.

— Без одеяла? Или ты собрался закутаться в военные карты? Они достаточно большие.

— И действительно! — Сергей подумал, не стоит ли попросить у караульных одеяло, но Сирин уже приняла решение: она сняла одеяло с кровати и протянула ему.

— Возьми! Я обойдусь без него — на кровати можно и так спать.

Он посмотрел на ее платье с глубоким вырезом и рукавами до локтя.

— В таком наряде? Да ты простудишься тут же!

— Никогда! Я — дочь степи! — запротестовала Сирин, но поняла, что ей не удастся переубедить Сергея. Она покачалась на кровати, испытывая ее прочность.

— Хоть она и неширокая, на двоих ее хватит. В конце концов, мы уже давно не спали под одним одеялом.

С этим было трудно спорить, правда, Сергей тогда не знал, что рядом с ним лежит женщина. Он напомнил себе, что необходимо выспаться, чтобы с утра выступить в поход, и постарался представить себе, что рядом с ним снова спит Бахадур. Почувствовав прежнее дружеское чувство, он обрадовался и предложил Сирин ложиться первой, она вытянулась на самом краю кровати, уступая ему место.

— Так ты свалишься! — возразил Сергей, осторожно устраиваясь рядом. Под его весом кровать прогнулась, и Сирин скатилась к центру. Она быстро повернулась к нему спиной и сжала кулаки. Его близость была ей приятна, но она чувствовала, что не готова еще к тому, чего он может от нее потребовать.