Гаяна (Иллюстрации Л. Гольдберга) - Петроний Аматуни

Ло вложил в задающее устройство аппаратуры прозрачную голубоватую капсулу с вкраплениями, похожими на рубин. Капсула была одета в алмазную граненую оболочку. Затем они с Долом вновь проверили все до мельчайших подробностей, Ло, внешне невозмутимый и уверенный, включил аппаратуру и тут же медленно сел в кресло рядом с биотроном: на экране было отчетливое, ясное объемное изображение…

… В густой синеве вечернего неба медленно плыли кучевые облака. Дикие скалистые горы пламенели в лучах заката. Дремучий первобытный лес, местами подернутый туманом, мохнатым ковром лежал у далеких подножий.

Картина сместилась вправо. Лес как бы рывком приблизился. Из полумрака густых зарослей выплывали к свету мясистые зеленые шары с колючкамивозможно, далекие предки современных гаянских кактусов-аэростатов. И вдруг… мамонт, заросший шерстью, с загнутыми вверх бивнями, мамонт, которого никогда не было на Гаяне!

Чешуйчатые четырехлапые великаны, с длинными шеями и узкими головами, переваливаясь с боку на бок, выходили на поляну.

Потом все присутствующие в лаборатории подались вперед — на экране появились небольшие группы первобытных людей: рослые, мускулистые, покрытые редкой шерстью, узколицые и узколобые.

Они стоят у входа в пещеру и напряженно смотрят куда-то, не то боясь, не то ожидая. Слабый желтый свет озаряет их лица… Он краснеет, усиливается… В центре — такой же человек, но у него в руке факел и в отношении к нему окружающих чувствуется восторг.

Костер… Волосатая рука извлекает из него пылающую головню, обивает ее и несет… Один пейзаж сменяется другим, но теперь огонь все время на первом плане. Снова группа пещерных обитателей. Опять костер… Ноги… Руки… Тела… Довольные лица… Люди о чем-то говорят, но не только их голосов — звуков нет вообще.

Опять смелая рука уверенно тянет из огня головню и несет ее другим…

— Неужели Ило — прямой потомок того, кто первым вооружил огнем наших далеких предков? — нарушил молчание Дол.

— Может быть и другое, ани, — ответил Ло. — В «позади идущей памяти» некоторых людей — или у всех — хранятся не отдельные конкретные эпизоды, имевшие частное, личное значение, а только основное, важное для сохранения и совершенствования всего вида…

— Ты прав, — согласился Дол. — Тогда мы можем надеяться узнать пашу далекую историю в наиболее достоверном виде, отфильтрованном от случайного и личного… А ведь наши современники уверяют, что зрительные и слуховые образы не передаются… Будто мы уже все знаем о человеке!.. Но что это?!

Теперь они с удивлением увидели хижины в узкой долине, прижавшиеся к скалистым горам. Высокие длинноухие гаянцы бегут куда-то… Тучи пыли окутывают их. Затем ураганный ветер валит их с ног…

Потом, будто кадры из другого фильма, возникли совсем неожиданные сцены: космический корабль и странные существа в скафандрах!

— Да что же это такое? — восклицает Ло.

— Ничего особенного, — досадливо морщится Дол. — Просто голова Ило, как и любого из нас, начинена не только зрительными образами реальной жизни, но и фантастикой — своей и заимствованной из… Да вот смотри, смотри…

На экране началась невообразимая сутолока изображений, одна картина накладывалась на другую, дробилась, и нельзя было ничего понять. На приборном щите вспыхнуло тревожное предостережение, и автоматика выключила аппаратуру.

— Надо увеличить остроту настройки, — сказал Ло. — В этом участке мозга даже тысячные доли миллиметра — достаточный объем для хранения целой библиотеки. Кроме того, здесь нет резко очерченных границ интересующего нас участка, ани…

— … и мы затронули невроны, не участвующие в «позади идущей памяти», — продолжал Дол. — А последнее организму противопоказано, иначе аппаратура не выключилась бы!

Ило постепенно пришел в себя. Самочувствие его превосходное.

— Видели? — прежде всего спросил он.

— Да! — хором ответили ему.

— Я тоже, ани! Я тоже видел, будто сам принимал участие в происходящем… У меня было чувство, будто это я бежал от становища к становищу и приносил людям огонь. Я испытал и священный трепет, и беспокойство: а вдруг он погаснет? — и счастье творящего доброе. Я чувствовал, ани, и знаю сейчас больше, нежели вы. Только не слышал ни одного звука.

— А космический корабль? — нетерпеливо спросил Ло.

— Ну конечно же, видел, — кивнул Ило. — Только знаете… Я ведь люблю фантастику…

— Так я и предполагал, — сказал Дол.

— Но, — продолжал Ило, — и звездных собратьев я воспринимал так же, как и картины реального бытия. Одинаково. Надо подумать, как бы нам отфильтровать «позади идущую память» от обычной…

Слова Ило были неожиданностью для ученых. Первый успех тащил за собой цепь загадок, обещающих новые поиски, треволнения и радости находок. Эта цепь «загрохотала», как при подъеме якоря; уже недели через две картина на экране озвучилась.

Ило обнаружил в себе изумительную память! Именно, обнаружил, потому что он не просто стал хорошо запоминать то, что происходило после опыта, а превосходно помнил давно прошедшее, в мельчайших подробностях… Невольно напрашивалась мысль о том, что именно опыт Ло и Дола каким-то непонятным образом произвел в Ило благотворную перемену.

— В данном случае, — резюмировал Дол, — мы искали число, а обнаружили его логарифм. Может быть, на время целесообразнее распределить нам направления дальнейших поисков?

— Ты прав, ани. Нет смысла вдвоем искать на севере то, что может находиться и на юге.

— Если не возражаешь, Ло, я возьму на себя исследование «естественного отбора памяти».

— Хорошо. Я буду дальше озвучивать наши опыты…

— И заодно осуществишь свою давнишнюю мечту, — подсказал Дол. — Нет, не то, Ло. Начни с нее — и ты быстрее решишь остальное.

Ло благодарно посмотрел на своего старшего друга: как он сам не подумал об этом раньше!..

6

Теперь после такого успеха оба ученых отдались делу с еще большим воодушевлением. Жизнь вокруг шла в прежнем темпе, но Ло, поглощенный опытами, видел ее лишь издали, точно из окна самолета. И только прилет «Юрия Гагарина», рассказы землян встряхнули молодого ученого.

Для людей типа Ло, безмерно увлекающихся, видящих в своих идеях главную цель, ядро, вокруг которых вращается их «Галактика», пожалуй, только событие такого масштаба, такого значения являлось заслуживающим внимания, заставляющим их поднять голову и осмотреться.

Видя рядом с землянами свою Юль, Ло гордился. Он не мог предвидеть в этом роковое для себя. Самым тяжелым было, по-видимому, уже пережитое им: братская, дружеская любовь Юль… Разве не все равно, кто именно станет избранником золотоглазой Юль?