Сердце зимы - Роберт Джордан

– Мальчик уже сказал, как был ранен, – ледяным, властным тоном заметила Анат. – Если он тебе нужен – купи его, и дело с концом. День был долгим, и тебе пора в постель.

Туон помедлила, рассматривая продолговатое кольцо-печатку на руке Мэта. Рисунок был сделан на пробу, чтобы продемонстрировать мастерство резчика, и изображал бегущую лису и двух воронов в окружении полумесяцев. Мэт купил кольцо случайно, но со временем привык к нему. Он гадал, уж не полюбилось ли ей это колечко. Но Туон, выпрямившись и подняв голову, вновь посмотрела Мэту в лицо.

– Хороший совет, Анат, – сказала она. – Сколько просишь за него, Тайлин? Если он твой любимец, назови свою цену, и я ее удвою.

Тайлин поперхнулась вином и закашлялась. Мэт чуть посох не выронил. Девчонка хочет его купить? Ну, вообще-то, судя по выражению ее лица, она смотрела на него все равно что на лошадь.

– Он – свободный человек, Верховная Леди, – неуверенно промолвила Тайлин, когда смогла наконец заговорить. – Я... я не могу его продать.

Мэт рассмеялся бы, если бы Тайлин не говорила так, словно боялась, что у нее застучат зубы, и если бы проклятая Туон не спросила так запросто его цену. Свободный человек! Ха!

Девчонка отвернулась от Мэта, словно выбросив его из головы.

– Ты боишься, Тайлин, и, во имя Света, совершенно напрасно. – Приблизившись к креслу Тайлин, она обеими руками приподняла вуаль, открыв нижнюю половину лица, и наклонившись, легонько поцеловала Тайлин – в глаза и в губы. Тайлин выглядела пораженной. – Ты сестра мне и Сюрот, – сказала Туон удивительно нежным голосом. – Я сама запишу твое имя как одно из имен Высокородных. Ты будешь Верховной Леди Тайлин, так же, как и королевой Алтары, и даже больше, как тебе было обещано.

Анат громко фыркнула.

– Да, Анат, я знаю, – вздохнула девушка, выпрямляясь и опуская вуаль. – День был долгим и напряженным, и я устала. Но я покажу Тайлин, какие земли планируется передать ей, чтобы она знала и была спокойна душой. Тайлин, карты есть в моих покоях. Не окажешь ли честь сопроводить меня туда? У меня великолепные массажистки.

– Это честь для меня, – сказала Тайлин голосом не более твердым, чем раньше.

Повинуясь жесту со’джин, желтоволосый юнец подбежал к двери, открыл и придерживал ее, опустившись на колени, пока женщины все разглаживали и поправляли одежду, как они обычно делают, собираясь куда-то пойти, будь они шончанки, алтаранки и кто угодно. Впрочем, за Туон и Сюрот тотчас же принялась ухаживать рыжеволосая да’ковале. Мэт воспользовался случаем и отвел Тайлин в сторонку, чтобы их не услышали другие. Как заметил Мэт, голубоглазый взор со’джин то и дело возвращался к нему, но ладно хоть Туон, нарядом которой занималась стройная да’ковале, кажется, позабыла о его существовании.

– Я не просто упал, – тихонько поведал Мэт Тайлин. – Не более часу назад меня пытался убить голам. Может, будет лучше всего, если я уйду. Этой твари нужен я, но она убьет любого, кто окажется рядом со мной. – План этот пришел ему в голову только что, но он решил, что шансы на успех велики.

Тайлин хмыкнула.

– Он... оно... тебя не получит, поросеночек. – Она устремила на Туон взгляд, который, будь он замечен, заставил бы девушку забыть, что Тайлин ей сестра. – И она тоже не получит. – Хорошо хоть у нее хватило благоразумия сказать это шепотом.

– Кто она такая? – спросил Мэт. Что ж, не всегда шансы на успех оборачиваются успехом.

– Верховная Леди Туон, и тебе известно столько же, сколько и мне, – ответила Тайлин так же тихо. – Сюрот подпрыгивает по первому ее слову, а она подпрыгивает, когда заговорит Анат, хотя я готова поклясться, что Анат – что-то вроде служанки. Они очень и очень чудной народ, лапочка. – Она вдруг смахнула пальцем со щеки Мэта грязь. Он даже не знал, что и лицо его вымазано грязью. Орел в ее глазах вдруг встрепенулся. – Ты помнишь розовые ленты, сладенький? Когда я вернусь, мы поглядим, как ты смотришься в розовом.

Тайлин изящной лебединой походкой покинула комнату вместе с Туон и Сюрот, следом за ними двинулись Анат, со’джин и да’ковале, оставив в комнате Мэта и служанку, похожую на бабушку. Та сразу принялась наводить порядок. А Мэт рухнул в одно из резных кресел и уронил голову на руки.

В другое время от этих розовых лент он заговариваться бы начал. М-да, напрасно он пытался воздать Тайлин мерой за меру. Даже голам не столь сильно занимал его мысли. Кости остановились, и... И что? Он столкнулся нос к носу с тремя людьми, которых раньше не встречал, но ничего не произошло. А может быть, дело в том, что Тайлин становится одной из Высокородных? Но раньше, когда кости останавливались, всегда что-то случалось именно с ним.

Служанка позвала других слуг убрать со стола, а Мэт так и сидел, погруженный в тревожные раздумья. В этом положении его и застала вернувшаяся Тайлин. Уж она-то о розовых лентах не забыла, а розовые ленты заставили Мэта надолго позабыть обо всем прочем.

Глава 18

ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Дни, последовавшие за попыткой голама убить его, вошли в колею, которая бесконечно раздражала Мэта. Серое небо не прояснялось, разве что дождь то шел, то переставал.

В народе толковали о человеке, которого неподалеку от города задрал волк; у него было вырвано горло. Никто не встревожился, просто любопытствовали: волков рядом с Эбу Дар не видывали много лет. Мэт – встревожился. Пусть горожане верят в волка, вышедшего к городским стенам, но он-то знал лучше. Голам никуда не ушел. Гарнан и другие «краснорукие» упрямо отказывались покидать Эбу Дар, утверждая, что сумеют прикрыть его спину, а Ванин отказывался и вовсе без причины, ибо нельзя же было считать таковой ворчливое замечание, что у Мэта, мол, хороший глаз на быстрых лошадей. Впрочем, выдавив из себя эту фразу, Ванин сплюнул. Риселле, красотка с оливковой кожей, при виде которой мужчины судорожно сглатывали, поскольку от одного взгляда ее темных, всепонимающих глаз у них пересыхало в горле, поинтересовалась вдруг возрастом Олвера. Получив от Мэта ответ, что тому около десяти лет, она как будто удивилась и принялась задумчиво постукивать себя по полным губам, однако было непохоже, чтобы что-то изменилось в ее уроках. Мальчик по-прежнему взахлеб рассказывал, возвращаясь, как о ее груди, так и о книгах, что она ему читала. Мэт думал даже, что ради Риселле и ее книг Олвер вполне может отказаться от ежевечерних игр с ним в «змей и лисиц». И когда парнишка выскакивал из комнат, где когда-то жил Мэт, туда частенько, зажав под мышкой свою арфу, проскальзывал Том. Одного этого хватало, чтобы Мэт скрежетал зубами, но то были только цветочки.