Последний защитник Камелота (сборник) - Роджер Желязны

— Почему собираются Хранители мира? — неожиданно для самого себя спросил Яма.

— Они явились за моими останками, — по-прежнему улыбаясь, ответил Будда.

Хранители натянули поводья, придержали коней и полчища у них за спиной, и Яма оказался один против всех.

— Вы явились забрать его останки, — сказал Яма, — но кто заберет ваши?

Хранители спешились.

— Не для тебя этот человек, о смерть, — промолвил Владыка Севера, — ибо принадлежит он миру, и мы как Хранители мира будем его защищать.

— Слушайте меня, Хранители с горы Сумеру, — сказал Яма, принимая свой Облик. — В ваши руки передана участь мира, вам дано его хранить и поддерживать, но кого пожелает и когда захочет изымает из мира Смерть. Не дано вам оспаривать мои Атрибуты или пути их применения.

Хранители встали между Ямой и Татхагатой.

— Что касается этого человека, мы будем оспаривать твой путь, Великий Яма. Ибо в его руках судьба нашего мира. Коснуться его ты сможешь, лишь превзойдя четыре силы.

— Быть по сему, — сказал Яма. — Кто первым из вас станет моим противником?

— Я, — сказал их глашатай, обнажая свой клинок.

Явив свой Облик, разрубил Яма мягкий, словно масло, металл и плашмя ударил Хранителя саблей по голове; тот мешком повалился на землю.

Возопили орды якшей, и двое из золотых всадников подобрали своего вождя. Потом все они повернули коней и поскакали обратно на Север.

— Кто следующий?

К нему направился Хранитель Востока, в руках он держал сотканную из лунного света сеть и прямой серебряный меч.

— Я, — сказал он и метнул свою сеть.

Яма наступил на нее ногой, цепко схватил пальцами и дернул, соперник его потерял равновесие. Стоило ему покачнуться вперед, как Яма, перехватив за лезвие свою саблю, нанес ему головкой ее эфеса удар прямо в челюсть.

Свирепо глянули на него серебряные воины, затем потупились и унесли своего господина на Восток, сопровождаемые нестройной музыкой.

— Следующий! — сказал Яма.

Тогда выступил вперед кряжистый предводитель нагов, он отбросил в сторону свое оружие и скинул на траву тунику.

— Я буду бороться с тобой, бог смерти, — заявил он.

Яма положил оружие рядом с собой и сбросил плащ.

Все это время Будда продолжал, улыбаясь, сидеть в тени исполинского дерева, словно все эти стычки не имели к нему никакого отношения.

Первым захват сделал глава нагов, он обхватил левой рукой Яму за шею и потянул его на себя. Яма ответил тем же, но тот, изогнув туловище, перекинул правую свою руку через левое плечо Ямы ему за затылок и, замкнув там руки и крепко зажав голову Ямы, изо всех сил потянул ее вниз к своему бедру, разворачивая свое тело по мере того, как соперник подавался под его усилием.

За спиной у владыки нагов Яма вытянул как только мог левую руку и сумел дотянуться ею до его левого плеча, тогда он обхватил правой рукой сзади колени противника и, резко дернув, тут же оторвал обе его ноги от земли, изо всех сил потянув одновременно на себя и схваченное плечо.

Когда он, наконец, на миг замер, оказалось, что соперник лежит у него на руках, как дитя в колыбели, — но тут же разжал он руки, и Хранитель тяжело рухнул на землю.

Тут же Яма всем своим весом прыгнул на него сверху, согнув ноги так, чтобы ударить коленями. И сразу встал. Один.

Когда удалились и западные всадники, один лишь Ангел Юга, облаченный во все синее, остался стоять перед Буддой.

— Ну а ты? — спросил его бог смерти, подбирая свое оружие.

— Я не подниму против тебя оружия, бог смерти, будь то из стали, кожи или камня, я не ребенок, чтобы играть в эти игрушки. Не буду я и мериться с тобой силой тела, — сказал Ангел. — Я знаю, что буду превзойден тобою во всем этом, ибо никто не может поспорить с тобой оружием.

— Забирайся тогда на своего голубого жеребца и скачи прочь, — сказал Яма, — коли ты не желаешь биться.

Ангел не ответил, а подбросил в воздух свой синий щит так, что тот закружился как сапфировое колесо и, повиснув у них над головами, начал расти и расти в размерах.

Потом он упал на землю и начал вжиматься, бесшумно ввинчиваться в нее, пока не исчез из виду, до последнего момента не переставая увеличиваться в размерах, и трава вновь сомкнулась над тем местом, где он утонул в земле.

— И что все это означает? — спросил Яма.

— Я не соперничаю. Я просто защищаю. Моя сила — сила пассивного противостояния. Это сила жизни, как твоя — смерти. Что бы я ни послал против тебя, — ты можешь это уничтожить, но тебе не уничтожить всего, о Смерть. Моя сила — это сила щита, а не меча. Чтобы защитить твою жертву, Владыка Яма, тебе будет противостоять жизнь.

И Синий отвернулся, вскочил в седло синего коня и поскакал на Юг во главе своих кумбхандов. Но музыка не исчезла вместе с ним, по-прежнему разлита она была в воздухе там, где он только что стоял.

Вновь шагнул вперед Яма, сжимая в руке саблю.

— Все их усилия были напрасны, — сказал Яма. — Твой час пробил.

Он взмахнул клинком.

Удар, однако, не достиг цели, ибо ветка гигантского дерева упала между ними и выбила саблю у него из рук.

Он нагнулся, чтобы ее поднять, но травы уже полегли и скрыли ее под собой, сплетясь в плотную, непроницаемую сеть.

Чертыхнувшись, он выхватил кинжал и снова ударил.

Огромная ветвь согнулась, колыхнулась перед его мишенью, и кинжал, пробив насквозь толстую кору, глубоко утонул в ее древесине. Тогда ветвь вновь взмыла к небу, унося с собой ввысь смертоносное оружие.

Будда медитировал с закрытыми глазами, в сумерках вокруг него разгорался сияющий ореол.

Яма шагнул вперед, поднял руки — и травы запутались в его ногах, сплелись, спеленали его лодыжки, остановили его, где он стоял.

Он попробовал было бороться, изо всех сил дергая траву, пытаясь выдернуть ее неподатливые корни. Потом прекратил тщетные попытки и, закинув назад голову, воздел кверху руки; глаза его метали смерть.

— Внемлите мне, Силы! — вскричал он. — Отныне место это будет нести на себе проклятие Ямы! Ничто живое не шевельнется больше на этой земле! Не защебечет птица, не проползет змея! Будет почва здесь бесплодна и мертва, лишь камни да зыбучие пески! Ни травинки не пробьется больше здесь к солнцу! Да исполнится мое проклятие и приговор защитникам моего врага!

Травы поблекли, пожухли, но еще не успели отпустить его на волю, как вдруг раздался оглушительный треск, хруст, и дерево, чьи корни скрепляли воедино весь мир и в чьих ветвях, словно рыбы в сетях, запутались звезды, покачнулось вперед, раскололось посередине, верхние его побеги смяли, сорвали небосвод, корни его разверзли посреди земли бездну, листья падали зелено-голубым дождем. Огромный обрубок ствола начал опрокидываться прямо на него, отбрасывая перед собой тень, темную, как ночная мгла.