Темные сестры - Ольга Олеговна Пашнина

к Хейвен – она не имела плоти. Но все равно ходить через призрака казалось диким. Я сползла с жесткой койки на мягкий пол. Парадокс – пол в камерах мягкий, чтобы мы не бились об него головой, а койки жесткие. Что ни говори, мне больше нравилась моя камера, там можно было спать везде, в любом положении и месте.

– Как думаешь, почему он их убивает? – вдруг спросила Хейвен.

– Не знаю. Может, кому-то мстит. Может, кого-то ищет. Может, что-то забирает. Не знаю. Мне неинтересно.

– Врешь.

Хейвен легла на койку. Она всегда была одета в один и тот же костюм для верховой езды. Разве что не хватало шлема, да куртка осталась лежать где-то в гостиной дома. Там, где я ее убила.

– А если детектив не вернется, что будешь делать тогда?

– Хейвен, я не знаю, отстань! Я не хочу, чтобы он возвращался.

– Но ты хочешь еще разок выйти.

Девушка свесилась с койки и заговорщически прошептала:

– А давай притворимся, что ты что-то знаешь? Они будут тебя выпускать!

– Кристина, как и ее брат, – менталист. Думаешь, она не поймет? Знаешь, я устала, я буду спать. Сделай одолжение, помолчи для разнообразия.

Хейвен насупилась, но заткнулась, и я погрузилась в спасительную тишину. Можно было не думать, не вспоминать и не представлять. Спать не хотелось, но, чтобы Хейвен не доставала, я сделала вид, будто заснула.

Дверь камеры вдруг приоткрылась, впустив слабую полоску света. И зачем меня здесь запирают? Для других пациенток это еще имеет смысл: все живут по двое или по трое. Меня переводить из одиночной камеры в камеру поменьше довольно скучно.

– Ким, у тебя посетитель.

На удивление, пришла не сестра-лекарка и не охранник, а сама Кристина. Я зажмурилась от света, ставшего ярче, и поднялась. Потом вдруг поняла, что Хейвен снова нет. И успела лишь мельком удивиться.

Потому что затем все смешалось.

Надежда.

Сестры? Меня еще никто не навещал с тех пор, как я попала сюда.

Удивление.

Почему ночью? В это время не пускали посетителей.

Разочарование.

Это не сестры, а, скорее, заносчивый, хамоватый детектив.

Это разочарование так испортило настроение, что когда я вошла в комнату для свиданий, даже не взглянула на Ренсома и равнодушно скользнула взглядом по Хантеру у дальней стены. Охранник усадил меня на стул и выжидающе посмотрел. Нехотя я протянула руки, и на запястьях сомкнулись кандалы. Впрочем, это было лишним в комнате с двумя магами, один из которых сильнейший менталист.

Впервые в жизни я рассматривала комнату для свиданий. Ничего особенного она собой не представляла: полутемное помещение, посередине низенький стол с отполированной множеством рук столешницей. Выходов два: один для посетителя, второй для пациента, и у обоих стоит охрана.

Я удивилась, когда Ренсом поставил для охранников завесу. Ждала, что те его одернут или Хантер потребует снять заклятие, но, похоже, они уже обсудили этот момент.

– Обычно люди извиняются, когда посреди ночи поднимают кого-то для разговора, – сказала я.

– Обычно я даже не разговариваю с такими, как ты.

– Зря идешь против принципов.

Я поднялась, повернувшись к охранникам, чтобы они увели меня в палату. Но… они остались безмолвными и неподвижными.

– Ким, сядь, – мягко произнес Хантер, но в его голосе на секунду прозвучали стальные нотки.

– Я предполагал, что твое хорошее настроение от прогулки испарится. Кристина предупредила, что иногда ты бываешь… агрессивна.

– А она не предупредила, что среди моих жертв был детектив? – улыбнулась я.

– Он снова убил. Я хочу, чтобы ты еще подумала над мотивами и целями.

– Катись.

– Ты невменяемая.

– Это не новость в наших краях, придумай что-то еще.

Ренсом полез во внутренний карман куртки, и я напряглась. Но детектив извлек небольшой серебряный портсигар и толкнул ко мне. Я поймала и почувствовала тонкий запах табака.

– Это первое, что я хочу тебе предложить.

Никогда не любила сигары и в юности не курила. Но сейчас почему-то очень захотелось, и я повременила уходить. Ренсом помог мне закурить, но сам не стал.

От едкого горького дыма я закашлялась. В голове немного прояснилось.

– Ты написала кое-что на доске в кондитерской. Зачем?

Я пожала плечами, выпустив колечки дыма.

– Я всегда так делаю. Пишу записочки. Пугаю людей.

Ренсом смотрел с отвращением, которое плохо пытался скрывать. Я же готова была рассмеяться. Сигара медленно тлела в руках, и дымок, поднимающийся от кончика, завораживал.

– Что ж, его ты не напугала. Скорее заинтриговала. Он убил хозяйку. И оставил для тебя вот это.

Ренсом вытащил небольшую коробочку, напоминающую ювелирную, только чуть больше размером. Я замерла, и впервые рука с сигарой дрогнула. Я не спешила брать предложенное. Долго смотрела на красный бархат и гадала, чем аукнется мне эта история.

Потом все же взяла. Хуже быть не могло.

В коробочке оказался небольшой цветок, красивый, с красными шелковистыми лепестками и сочными зелеными листьями. Мастерская миниатюрная копия цветка кордера. Но едва я коснулась цветка, тот сразу же почернел и опал. В нос ударил легкий запах гнили, в ярости я отбросила шкатулку и ударила по столу рукой.

Охранники бросились ко мне, но Хантер жестом их остановил.

– И третье, – как ни в чем не бывало продолжил детектив, – я хочу предложить тебе выйти со мной на сутки и посетить места преступлений. Он клюнул на тебя. Я хочу это использовать. А ты получишь возможность гулять и вкусно есть за мой счет.

Он улыбнулся, и мне вдруг захотелось стереть эту улыбку с лица детектива.

– Воспоминания об этом деле скрасят тебе остаток жизни.

Я вернулась к сигаре, которая, на удивление, не потухла.

– Не боишься оставаться со мной наедине? Я ведь ненормальная.

Ренсом поднялся и подошел к моему стулу. Обоняние учуяло тонкий запах его парфюма. Приятный, тяжелый аромат. Я не двинулась с места, лишь подняла глаза.

– Ты ведь не знаешь, насколько нормален я, – сказал Алан.

И уже у выхода, намереваясь закрыть дверь, обронил:

– У тебя час, Кордеро. На размышления и сборы. Второй раз я не приду.

– И почему он ведет себя так, словно это мне хочется ему помогать? – задумчиво спросила я у охранника.

Тот, конечно, ничего не смог ответить.

* * *

Детектив солгал: он дал меньше часа. Наверное, не допускал даже мысли, что я откажусь, потому что почти сразу же, как мы с Хейвен вернулись в палату, сестра-целительница принесла стопку одежды.

– Не хочешь ничего мне рассказать? – обиженно спросила Хейвен, пока я одевалась.

– Что, например?

– Убийца прислал тебе цветок кордера. Ты его знаешь?

– Нет. – Я пожала плечами. – Но он знает